Предыдущая публикация
Представляю на суд друзей следующий рассказ.
Читайте. Трясина
"Не для наркотиков рождён я – человеком быть,
Работать, созидать, любить, детей растить,
Построить дом, деревья посадить...
Я – Человек! Я должен. Буду ЖИТЬ!"
В. Конькова
Вовка в семье был седьмым ребёнком. Седьмым мальчиком. Родители всегда хотели девочку, с первого ребёнка. Но рождались только мальчишки. И так почти каждый год. Как они надеялись, что седьмой будет девочка. Но родился Вовка – пухленький, курносенький, с коротенькими светлыми завитушками. Можно ли такого мальчишку сравнить даже с очень желанной девочкой! Нет! Кажется, только сына они и желали. Так Вовка стал любимцем большой и дружной семьи. Любимцем – да, но не баловнем.
С малых лет у него, как и у каждого в семье, были обязанности. Пусть они были мелкими, вроде той, что расставить обувь парно и аккуратно, Вовке это нравилось, делал он это старательно, с любовью к родителям и братьям. Он хорошо помнит, как в четыре года ему впервые дали в руки нож и картошку со словами: «Пора свой вклад вносить в приготовление обеда. Работай»! Пока он возился с одной картофелиной, обед был почти готов. И хотя его первая картофелина после очистки превратилась в картошечку размером с грецкий орех, взрослые его похвалили. И самое главное – он не порезал пальцы!
Взрослые всегда находили для него время, успевая отвечать на бесконечные «почему» и «как», почитать книжку, научить необходимому. Находилось для него вре-
мя и у родителей, которые в основном думали о хлебе насущном: накормить такую семью вовсе непросто, хотя двое старших сыновей уже кое-что зарабатывали, пополняя
семейный бюджет. Пусть этот заработок был пока невелик, но парни в день зарплаты с радостью вручали «кассиру» – матери – деньги.
Рос Вовка любопытным, до всего ему было дело. В семь лет он уже знал многое: сколько корма нужно дать домашней птице, заготовить сена на зиму кормилице-корове, как долго свинья вынашивает поросят и другие хитрости хозяйства.
Учился Вовка неплохо и самостоятельно, редко прибегая к помощи взрослых. Очень дисциплинированным и исполнительным Володей учителя всегда были довольны, ставя его в пример другим детям. Он же всегда смущённый краснел от похвал: не нравилось ему выделяться, хотя робким и нерешительным он не был.
В школьные годы у мальчика появился интерес к технике. Всё свободное от занятий и домашних дел время он проводил в школьной мастерской, задавая множество вопросов мастеру производственного обучения, вникал в мельчайшие подробности, изучал устройство каждого узла оборудования и назначение каждой детали. Были в школе два стареньких автомобиля – легковой и «газик», к ним подросток тоже «прирос». Школьный шофёр в мальчике души не чаял за любовь к технике, за пытливость, за лёгкость, с которой он брался за всё, что касалось техники и оборудования. Он очень легко и быстро научился водить автомобиль. Так определился дальнейший жизненный путь: Володя твёрдо решил связать свою жизнь с техникой. Окончив школу, парень поступил в машиностроительный техникум, но, проучившись год, достиг призывного возраста.
Служить молодому солдату было легко: ему доверили гараж воинской части. И здесь ему не было равных. Технику он любил, а она за любовь платила ему безукоризненной работой. Начальство части было довольно им за добросовестность, а он – доволен службой. Два военных года пролетели быстро. Возвратившись домой, Володя продолжил учёбу.
Профессионально выросшему юноше по окончании техникума вручили диплом, подтверждающий его умение и знания, начало которым он положил ещё в школе.
В студенческие годы на время каникул Володя приезжал домой, где его всегда встречали с радостью. Но поведение его в последние месяцы учёбы вызывало у родителей и старших братьев волнение. Он часто уединялся, замыкался в себе, отлучался, не сообщая место своего пребывания и о роде занятий вне техникума и дома, не говорил о компании, куда его так влекло. Со временем, уже окончив учёбу, он становился всё более замкнутым, разговаривал резко, но пока не дерзко. И лишь когда его поведение изменилось коренным образом, родители поняли: это наркотики. Но было уже поздно. Трясина засосала их сына так, что с целью добыть дозу парень начал уносить из дома вещи. С ним беседовали и родители, и старшие братья, четверо из которых уже жили самостоятельно. Ни разговоры, ни убеждения, ни тем более просьбы, ни к чему не приводили.
Володя никак не мог понять: как он, психически здоровый человек, попал под влияние наркотиков. Он полностью потерял над собой контроль. По сути, он превратился в робота, которым управляет центр влечения к наркотикам, но сам этого не замечал. Ему казалось, что всё в порядке, что в любой момент он может остановиться. Он
понимал, что у него выработалась физическая зависимость, что уже не может без наркотиков, которые его жизнь превратили в одну цель, одно желание. Мозг работал в одном направлении: как достать наркотик, чтобы избавиться от этого тягостного состояния и вернуть чувство наркотического одурманивания. После приёма очередной дозы настроение и самочувствие, действительно, улучшалось. Но ненадолго.
В минуты ясного ума, если это можно было назвать ясностью, он понимал, что так продолжаться не может, необходимо что-то предпринять. Сколько раз он пытался самостоятельно «завязать» с этим злом. Он знал, что как устоявшийся наркоман, во время ломки может умереть от остановки сердца или дыхания и очень боялся этого. А жить хотелось! Выхода из омута, в котором он погибал, парень не видел.
В один из немногих «ясных» дней, которые всё реже выпадали в его жизни, он решил обратиться к братьям с просьбой помочь ему любым способом. Помочь, только спасти, вытащить его из этого болота. Те, посоветовавшись, придумали свой способ «лечения». Он был жесток. Виновнику решили до самого воплощения их идеи не сообщать об этом, сказали лишь, что меры, к которым они прибегнут, придуманы ими, и ему будет смертельно больно. И Володя согласился, даже не предполагая, что ему предстоит вынести. А задуманное ими «лечение», в самом деле, было жестокостью.
Посоветовавшись между собой, они уговорили родителей отправиться на две-три недели на отдых, мотивируя тем, что настоящего отдыха – отдыха от хозяйства, семьи, дома – у них никогда не было. Те, не подозревая ничего, поддавшись уговорам, всё же согласились, подумав, что отдых, в самом деле, не помешает. С тревогой в душе, с мыслями о младшем сыне они уехали.
На следующий день после их отъезда шестеро мужчин, младшему из которых пришлось взять отпуск, приступили к делу, для чего одна из четырёх комнат родительского дома была освобождена от всей мебели. Зазвав в эту комнату Володю, а он пошёл безропотно, братья надели ему на руки и ноги цепи, которые прикрепили к батарее отопления. Вначале Володя принял это за игру: «Я буду сторожевым псом».
...О, непередаваемый ужас чудовищных страданий наркотического голода! Организм, развращённый и замученный ядовитыми инъекциями, работает вразнос – идёт ломка. Ломает кости, мышцы, мозг, ломает на жуткой дыбе каждый сустав, пыточным колесом отрывает руки-ноги, останавливается от страшной муки сердце. Ломает человека дотла. Организм не заставил долго ждать этого: ломка началась. Володе казалось, долго этой пытки ему не выдержать. Было всё: и сильнейший озноб, и ломота, и боли в пояснице, в суставах, мышцах, костях; появлялись тошнота, рвота, резкие боли в животе. Он кричал, рычал львиным рыком, называл братьев извергами, фашистами, оскорбляя словами, какие только приходили не на ум – он уже отсутствовал, на язык. До этого он никогда не испытывал такой ужасной боли. Временами наступали галлюцинации: то кто-то или что-то летало в комнате, норовя выклевать ему глаза, то стены, пол и потолок раскачивались из стороны в сторону, то на него нападали собаки или какие-то мистические животные. От этих кошмаров он впадал в полузабытье, и каким-то внутренним подсознанием ему чудилось, что его уже нет. Всё это время рядом находился брат, готовый в любую минуту помочь Володе. Но, видя, что его жизни ничто не угрожает, прибегать к посторонней помощи не стал. Длилось это не один день. Для «заключенного» дни слились в сплошную ночь, которой, казалось, не будет конца. Но конец му-
ченьям наступил. Измученного, похудевшего, обросшего Володю освободили от цепей. Вначале слабого и беззащитного его привели в надлежащий вид. Ему было безразлично, что с ним делают: бреют, моют, стригут, отпаивают вкусным домашним бульоном. Когда же его уложили в чистую постель, он почти сразу же погрузился сон. И снилось ему, что он мчится в новом красивом автомобиле, перед глазами широкая прямая дорога и где-то далеко-далеко линия горизонта сливается с ясным, безоблачным голубым небом...
Возвратившиеся через три недели родители с тревогой переступили порог своего дома. Но, увидев своего Вовку чистым, опрятным, с намечающимся румянцем на щеках, заметным здоровым блеском в глазах, обняли друг друга и заплакали.
Ноябрь 2007 г.
Следующая публикация
Комментарии 17