Политические взгляды не единожды принуждали Фёдора Ивановича выливать в стихотворную форму своё мнение и мысли. Если публицистические строки заставляли зажимать в себе поэта и отдаваться на волю трезвого холодного расчёта дипломата, политика, то в стихах он отдавался свободе, сохраняя лишь суть того, что хотел сказать. Удивительная способность поэтов – свои мысли кратко, сжато облекать в рифму.
Москва и град Петров, и Константинов град -
Вот царства русского заветные столицы...
Но где предел ему? и где его границы -
На север, на восток, на юг и на закат?
Грядущим временам судьбы их обличат...
Семь внутренних морей и семь великих рек...
От Нила до Невы, от Эльбы до Китая,
От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная...
Вот царство русское... и не прейдет вовек,
Как то провидел Дух и Даниил предрек.[1]
Живя в Германии, а прожил он за границей двадцать два года, он не переставал учиться... Знакомство с европейскими известными людьми, помогали ему перенимать от них знания, логику, и тем самым продолжать своё образование. Встречи с Тютчевым всегда ставили его новых знакомых в естественное поле его уровня, заставляли считаться с начитанностью, знанием. Его эрудиция в вопросах литературы, философии, просвещения была потрясающей. Гейне, у которого был острый и глубокий ум, почувствовал: он встретил достойного товарища, беседы с которым приносили ему подлинное наслаждение. Он отмечал, что рассказы хозяина дома, когда бывал у Фёдора Ивановича, были необычны, увлекательны, интересны. К этим рассказам присоединялись и острые на слово гости, кто посещал уютный и гостеприимный тютчевский дом. Поговаривали, что обеды не оставляли их желудки голодными, а беседы, украшенные интересными рассказами, увлекательными выдумками пустыми их головы.
Если немецкий ум научил его строгой логике, то русскостью своею он мог проникнуть в суть вещей и разложить процессы на составляющие, на мельчайшие атомы. Вместе они соединялись для него в чувствование событий и возможность предсказать дальнейшие шаги хода истории. «... Тютчев обладал способностью читать с поразительной быстротой, удерживая прочитанное в памяти до малейших подробностей, а потому и начитанность его была изумительна, - тем более изумительна, что времени для чтения, по-видимому, оставалось у него немного. (Эту привычку к чтению Тютчев перенес с собой и в Россию и сохранил ее до самой своей предсмертной болезни)...».[2] Редкое и завидное качество!.. Остаётся мечтать, чтобы многие государственные деятели обладали такими же качествами, отдавались бы с жаром любознательности, а с нею приобретали навыки в управлении государством. Ещё в восемнадцатом столетии Адам Смит писал, что для того, чтобы государство процветало, необходимы три составляющие: был бы мир, лёгкие налоги и терпимость в управлении государством, остальное довершит народ. Для того, чтобы знать почему нужны лёгкие налоги и терпимость в управлении, необходимо постоянно себя образовывать, обладать колоссальной эрудицией, предчувствовать, что произойдёт за тем или иным событием...
Превосходные качества Фёдора Ивановича дипломата и политического деятеля замечают руководители дипломатической миссии и просят перед вышестоящей организации способствовать продвижению этого государственного мужа: «Что же касается г-на Тютчева, то соображения о пользе государственной службы в бо;льшей мере, нежели искреннее участие, которое он во мне вызывает, побуждают меня обратить внимание вашего превосходительства на высокую одаренность сего молодого человека. Со временем редкие дарования этого чиновника послужат на пользу государства, и лишь одно для этого необходимо — такое положение, которое способствовало бы полному развитию его дарований». [3] Сам виновник этих протекций пишет ряд статей, где и выявляется с очевидной наглядностью высочайший уровень его, как предсказателя, тонко чувствующего скрытые движения намечающихся процессов в политической жизни стран Европы и её отношение и взгляды на Россию.
В статье «Революция и Россия» он предвидит события, которые только через десятилетия покажут всю неприглядную суть движений, наметивших ещё в первой половине девятнадцатого века: «Революция и Россия. Эти две силы сегодня стоят друг против друга, а завтра, быть может, схватятся между собой. Между ними невозможны никакие соглашения и договоры. Жизнь одной из них означает смерть другой. От исхода борьбы между ними, величайшей борьбы, когда-либо виденной миром, зависит на века вся политическая и религиозная будущность человечества. «...» Прежде всего Россия – христианская держава, а русский народ является христианским не только вследствие православия своих верований, но благодаря чему-то ещё более задушевному. Он является таковым благодаря той способности к самоотречению и самопожертвованию, которая составляет как бы основу его нравственной природы...»[4]
Те, кто внимательно относился к исследованию жизни поэта отмечают, что задушевная мысль Тютчева, это осознание всеми славянскими племенами собственной силы и самобытности. И как венец этого - духовное единение народов:
Воспрянь - не Польша, не Россия --
Воспрянь, Славянская Семья!
И отряхнувши сон, впервые
Промолви слово: Это я!
Мы уже знаем, что авторитетов для Фёдора Ивановича не существовало, если его мысль контрастировала другой мысли, будь кто на его месте, даже известные государи и сановные вельможи. Он возражал великому поэту на его оду, он не согласился с взглядами декабристов, возражал против направления внешней политики министерства иностранных дел России. Попал под его каток и «железный» канцлер Германии Отто фон Бисмарк. Он заявлял, что единство наций достигается только «железом и кровью». Тютчев ему парировал стихами:
«Единство, – возвестил оракул наших дней, –
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью, –
А там увидим, что прочней...
И наконец Фёдор Иванович с болью в сердце чувствовал, что под лозунгами свободы и «демократических» революций для России будет уготована страшная судьба... Ну разве не оракул он, кто осознавал великие трагедии и чувствовал приближение их.
Нет, никогда так дерзко правду Божью
Людская кривда к бою не звала!
И этот клич сочувствия слепого,
Всемирный клич к неистовой борьбе,
Разврат умов и искаженье слова –
Всё поднялось и всё грозит тебе,
О край родной! – такого ополченья
Мир не видал с первоначальных дней…
Велико, знать, о Русь, твоё значенье!
Мужайся, стой, крепись и одолей!
Один из исследователей жизни Тютчева, известный литературовед Вадим Кожинов,[5] сообщает: «...его небольшие по объему несколько статей, которые он опубликовал на Западе в 1840-е годы, вызвали более чем 25-летнюю полемику. «...» Cпустя десятилетия тютчеведы, и среди них англичанин Рональд Лэйн, обнаружили в западной прессе около 50 откликов на статьи Тютчева. В том числе некоторые – в виде книг. С Тютчевым резко спорили, но не было ни одного человека, не признававшего его ума, его острого пера. Скажем, в одной из статей он предсказал Крымскую войну за 10 лет до ее начала. Предсказал даже то, как она кончится».
В разговоре с глазу на глаз с цесаревичем Александром, будущим императором, который посетил озере Комо в Италии, Фёдор Иванович доводит до высочайшей особы необходимость изменений во внешней политике России, целесообразность назначение на такой пост, как министр иностранных дел, только русского человека по национальности. Тютчев прекрасно знает Европу, лучше чем другой дипломат. Беседы касаются будущего России, умов в России, что хорошо, а что нет! и кто знает возможно убедительность доводов Тютчева и сыграла свою роль в назначении в будущем канцлером и министром иностранных дел лицейского однокашника Пушкина, а он в свою очередь заметил всерьёз уровень Тютчева. Едва стал министром иностранных дел, Горчаков сразу восстановил камергерство и дипломатическую карьеру поэта... Можно ли было серому уму большинства обывателей и чиновников постичь разум гения, это мог сделать равный ему: «Мне удалось доказать, – пишет Кожинов, – что основные дипломатические решения, которые принимал Горчаков, в той или иной степени подсказаны Тютчевым». Кто знает, возможно одним из результатов разговоров с Александром явилось появление реформы 1861 года. Порою засевшая мысль может дремать годами и только, как появится благоприятная почва, она может проявиться физически. Предположительно решение такое во многом зависело от давних бесед 1838 года в Италии на озере Комо. Манифест крестьянской реформы об отмене крепостного права, Тютчев перевёл на французский язык.
7
Карету резко подбросило. Тютчев вздрогнул, очнулся от своих дум, в них его жизнь бежала вереницей отрезков, то бурных по сути своей, то плавных, из каких состоит сама жизнь... Можно было и поспать в дороге, но сон не шёл... Особенность, редко спать в пути, его выматывала, так что приезжая в пункт назначения или на промежуточную станцию, был часто разбитым и вялым. Добирался до номера измождённым, измученным.
— А что опять незадача, уж не поломка ли? — спросил Фёдор Иванович...
— Господь миловал... В ямку вскочили... Виноват-с.
— Скажи, голубчик, далеко ли ещё?
— Да подъезжаем, барин, слава Богу! добрались почитай... Вона и огни проглядывают.
Комментарии 5
В школе мы знаем о нём как о поэте и то по касательной "Люблю грозу...", а на самом деле это такая глыбище дипломатической мысли и поэзии, что диву можно даваться, какими людьми Господь нас одарил. И пусть прошло почти два столетия, а его выкладки касающиеся России и её отношения с Западом выявляются пророческими... Так разве не стоит потрудится и почитать об этом уникальном человеке. Есть немало трудов о жизни его, если не хотите читать то, что я нашёл, написал и как мог подать... Есть беллетризованная повесть Юрия Когинова, труд Кирилла Пигарёва (правнука поэта), исследования Вадима Кожинова, великолепные воспоминания Ивана Аксакова (зятя Тютчева...ЕщёДрузья мои, те немногие почитатели таланта Фёдора Ивановича (я сужу по количеству прочтений), мне жаль что приходится мало уделить внимание Тютчеву, как дипломату, это требует отдельного и ОЧЕНЬ глубокого проникновения в суть вопроса. Есть монографии, которые освящают эти стороны жизни поэта, а оно стоит того, чтобы интересоваться.
В школе мы знаем о нём как о поэте и то по касательной "Люблю грозу...", а на самом деле это такая глыбище дипломатической мысли и поэзии, что диву можно даваться, какими людьми Господь нас одарил. И пусть прошло почти два столетия, а его выкладки касающиеся России и её отношения с Западом выявляются пророческими... Так разве не стоит потрудится и почитать об этом уникальном человеке. Есть немало трудов о жизни его, если не хотите читать то, что я нашёл, написал и как мог подать... Есть беллетризованная повесть Юрия Когинова, труд Кирилла Пигарёва (правнука поэта), исследования Вадима Кожинова, великолепные воспоминания Ивана Аксакова (зятя Тютчева и сына Сергея Аксакова). Да ещё другие, достойные внимания. Только не будьте равнодушными... Интерес в жизни не ограничивается "Закатами на плотине", "Цетрами притяжения", где прочтений были тысячи и и десятки обсуждений.
Жизнь разная и усталость чувствуется.
Всего Вам доброго!
Осмысление наследия Ф.И. Тютчева - огромный труд, и я тебе безмерно благодарна за него. Глубина исследования, попытка погружения в невероятно разносторонние интересы и характер Федора Ивановича заслуживают отдельного внимания и уважения. Каждая строка буквально дышит историей, любовью к творчеству, восхищением магией таланта великого поэта и государственного деятеля одновременно.
Основы концепции славянского единства берут начало именно у Тютчева, в его гуманистической идее объединить людей не насилием, а любовью. Ах, как тут к месту:
«Единство, – возвестил оракул наших дней, –
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью, –
А там увидим, что прочней..."
Мне вообще очень импонирует твой подход: показать мысль Тютчева, бьющую ключом, в ее двуединстве - поэта и политика. Феерическое зрелище!
Очень органично вплетаются в повествование "домашние" картины, наполненные...ЕщёБез преувеличения - замерла от восторга. Очень достойная работа, Леня. Очень!
Осмысление наследия Ф.И. Тютчева - огромный труд, и я тебе безмерно благодарна за него. Глубина исследования, попытка погружения в невероятно разносторонние интересы и характер Федора Ивановича заслуживают отдельного внимания и уважения. Каждая строка буквально дышит историей, любовью к творчеству, восхищением магией таланта великого поэта и государственного деятеля одновременно.
Основы концепции славянского единства берут начало именно у Тютчева, в его гуманистической идее объединить людей не насилием, а любовью. Ах, как тут к месту:
«Единство, – возвестил оракул наших дней, –
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью, –
А там увидим, что прочней..."
Мне вообще очень импонирует твой подход: показать мысль Тютчева, бьющую ключом, в ее двуединстве - поэта и политика. Феерическое зрелище!
Очень органично вплетаются в повествование "домашние" картины, наполненные необыкновенной теплотой, заботой и покаянными мыслями.
В любой ипостаси велик, ничего удивительного, что и два века спустя интерес к этой поистине гениальной личности не только не утихает, а возрастает благодаря его прозорливости и пророческому взгляду в будущее.
Отдельная благодарность - за список использованной литературы, утащила его себе