На самом деле всё было с точностью до наоборот. Мама — человек мудрый, удивительно выдержанный. Не помню, чтобы она хоть раз повысила голос. Всё продумает, прежде чем что-то сказать… А папа — эмоциональный, мог и вспылить. Он вообще был человеком непредсказуемым, такие финтиля мог отчебучить, все удивлялись… Приём, мне кажется, папе этого и хотелось добиться — удивить всех.
Помню один случай. Отец утром собрался и, никому ни слова не сказав, ушёл. А вечером вернулся с цветным телевизором! По тем временам это была сумасшедшая роскошь, достать технику было невозможно… Отец всегда был добытчиком. У нас дома были и стиральная машина, и холодильник. Он спускался к мясникам в подвалы, чтобы мясо добыть. У папы были потрясающие соленья. Он даже арбузы засаливал. У нас в Марьиной Роще был гараж, и отец специально попросил мужиков-работяг, чтобы они сделали погреб для домашних заготовок. Особенно славились у гостей помидоры по-рыбниковски. Известный режиссёр даже сказал: «Какая красная икра сравнится с этими помидорами?!?» Отец утром пойдёт на рынок, вернётся, увешанный авоськами с зеленью, помидорами, приправами. Никаких рецептов и пропорций он не придерживался. Банки не кипятил, крышки использовал обычные, полиэтиленовые. И при этом ничего у него не взрывалось! Рука лёгкая была… Кстати, на «кулинарной почве» мы с отцом даже ругались. Как сейчас помню: воскресенье, утро. Мама, я и младшая сестра Ариша спим как мёртвые. А папа — жаворонок, вставал в полшестого. В 7 утра просыпаемся от грохота кастрюль. Мы все в один голос: «Ну сколько можно?! Что ты шумишь в такую рань? Выходной день всё-таки!» Он: «Я им тут вкусности готовлю, могли бы и потерпеть!» Он, оказывается, успел сбегать на рынок, холодец уже делает, всё у него кипит-шипит на плите… А иногда отец говорил: «Так, сегодня дома ничего готовить не буду. Мы едем в ресторан «Украина». Нашим традиционным семейным блюдом были пельмени. Из шкафов вынимался дешёвый ситчик, и мама шила из него много-много фартуков. Готовилась бадья фарша, столько же теста. Все, кто приходил к нам в гости, тут же мыли руки, надевали фартук и вставали лепить пельмени… Вообще родители были очень гостеприимными людьми. Денег, конечно, немерено уходило на эти пиршества. А ещё папа обожал играть в шахматы, это была его страсть. Страшно переживал, когда проигрывал — пусть даже знаменитым шахматистам. Хотя они, конечно, поддавались ему. Пока мужчины «резались» в шахматы, жёны играли в покер. Помню, как бабушка говорила мне: «Алёна, пойди скажи всем: «Спокойной ночи!» Захожу в гостиную — накурено страшно, дым коромыслом… Стол накрыт, кто-то выпивает, кто-то играет в покер, кто-то в шахматы… Я: «Спокойной ночи!» Утром бабушка меня одевает и говорит: «Иди поздоровайся». Захожу — та же самая картина, покер, шахматы, за столом — те же самые люди. Папа до последних дней называл маму Лапусик. Аллой — редко-редко. Для нас с сестрой Ариной это было нормой, мы выросли с этим «лапусиком». Поэтому, когда слышали в гостях, что муж жену называет Валя, Таня, нам это казалось очень странным. Отец был очень романтичный. Всегда срывался со съемок, даже если они проходили, например, в Красноярске, и обязательно приезжал на мамин день рождения 19 февраля. И она всё время его ждала, говорила: «Он обязательно приедет». И действительно, часов в 7–8 вечера появлялся запыхавшийся отец с чемоданами и подарками. Когда мне было 18 лет, мамина приятельница сказала: «Алёна, твой биологический отец — актёр Иван Переверзев. А Рыбников — прекрасный человек, видишь, как он к тебе замечательно относится». Знаете, никакого шока у меня эта информация не вызвала. Я-то видела, как папа ко мне относится. И не важно, биологический Рыбников отец или нет…»
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев