Предыдущая публикация
Журнал «Советский воин» № 21 – 1990 год.
Он стоит покачиваясь, слегка наклонившись на один борт. Беззащитный и безразличный. Ему уже все равно. Оружие отобрали. Сердце вырвали. Огромные раны обнажают нутро. Ясное дело — не жилец...
«Гордый», «Влиятельный», «Возбужденный» — только три имени кораблей, которые были использованы на Тихоокеанском флоте в качестве плавающих мишеней. Боевая подготовка не может прекратиться. А мишеней нет. Вот и нашли выход: списанные корабли бросили в дело.
Повествуя об этом с позиций прагматизма, взятого ныне в качестве палочки-выручалочки для безвыходных ситуаций, все вроде бы логично, все здраво.
Судите сами: уже несколько лет специально оборудованные щиты для ракетных и артиллерийских стрельб к нам не поступают. По крайней мере, моряки здесь даже мечтать о них забыли. Условности в боевой подготовке у всех на устах. Стрелять в белый свет, в некую воображаемую точку морякам не пристало. Да и трудно проверить потом качество стрельбы. Бессмысленная переписка командования и обеспечивающих служб всякий раз заканчивалась взаимным неудовольствием. А тут такой случай... Как им не воспользоваться. И со списанными кораблями хлопот меньше, и боевая учеба в выигрыше. Какие, казалось бы, могут быть вопросы? И в пылу служебного рвения никто не обратил внимания, что вопросы все же есть. Вопросы очень непростые.
Мне самому довелось служить на «Возбужденном». Старенький, конечно, был корабль. Но о его возрасте мы как-то не думали. Командир эсминца капитан 2 ранга Плешков, служивший здесь, кстати, с лейтенанта, умел убеждать каждого новичка, что «Возбужденный» — это наш дом, что наша служба — это продолжение жизни корабля. А в жизни этой много сделано доброго и славного, зачеркнуть которое никому не позволено. Помню, как гладил рукой грубую стальную переборку миноносца Николай Викторович. Так не гладят собственный автомобиль, не лелеют импортную мебель. Так, наверное, только крестьянин может гладить своего коня или свою буренку-кормилицу.
Наш эсминец били ракетами и снарядами. Если «Гордый» вырисовывался перед операторами ракет как точка на экране станции, то «Возбужденный» стоял перед артиллеристами во весь рост. И тот, и другой, и третий (эсминец «Влиятельный») не сдались сразу. После первых ударов их, израненных, тащили в базу, продев буксирные концы через якорные клюзы — «за ноздри», как выражаются моряки. И привязывали к пирсу рядом с теми, кто готовился их в конце концов добить. У борта ставили пожарный катер, который должен был не дать раненым кораблям умереть раньше времени: откачивал из них воду, следил, чтобы не возник пожар. А потом их вновь тащили на полигон.
Гражданские моряки с обеспечивающих буксиров восхищенно восклицали: «Вот это надежность!»
«Возбужденный» устоял дольше остальных. После нескольких ракетных атак сторожевик подошел вплотную и стал его расстреливать в упор. С других кораблей наблюдали. И никому было невдомек, что на этих кораблях служат матросы, мичманы и офицеры со старого эсминца. Каждый залп бил не только по кораблю, но и по их душам...
Быть может, моряки и не замечали этого. Сколько они намучались, поддерживая боеготовность устаревшей техники, сколько личных драм испытали в не слишком приспособленных для жизни отсеках. И все же...
«Никогда не думал, что буду с тоской вспоминать наш трижды проклятый корабль...» — написал мне как-то бывший старшина. Прошли годы, и человек, никак не проявлявший
сентиментальной любви, казалось, не просто равнодушный, а скорее агрессивно-равнодушный в отношении службы, вдруг затосковал.
Настоящий моряк любит свой корабль. Но об этой любви вы не услышите слов ни в кают-компании, ни в кубрике, ни на улице, ни даже дома в тесном кругу родных и друзей. Об этом говорить не принято, а тем, кто говорит, не верят.
...Орудия били в упор. Оценка за стрельбу отличная. В отчетах все выглядит пристойно. А в жизни?
Где и когда в русском флоте использовали старые корабли в качестве мишеней? Кто знает такие примеры? Во всяком случае, их не афишируют. И уж наверняка не топили корабли на глазах у тех, кто на них служил. Тем более корабли с именами, известными на флоте на протяжении столетий; «Гордый», «Влиятельный», «Возбужденный».
— Что же это творится? — спрашивал с трибуны партийной конференции Тихоокеанского флота старый моряк. — Прежде из металла кораблей, отживших свой век, делали памятные жетоны для моряков. А теперь?
Сегодня памятные жетоны делают из металла ракет средней дальности, которые уничтожаются по известному соглашению. Вручают эти жетоны представителям американской армии: на память. А для себя, для своих людей какую память мы хотим оставить?
Мы сетуем на нашу разваленную экономику, на отсутствие порядка и средств, но не замечаем, что продолжаем крушить нашу нравственность. В результате ходим по кругу: безнравственность, как аркан, сдавливает горло экономике, не дает возможность навести порядок, сэкономить народные деньги. А отчего, скажем, на кораблях по нескольку раз в день делают приборку, но они все равно не блещут прежней чистотой? Отчего день и ночь ремонтируют технику, а она все чаще ломается? Отчего становится все больше тех, кто норовит при первом же удобном случае сбежать на берег?
Мы топчем последнее, на чем еще держались понятия «долг» и «честь». А морская душа формировалась веками. Ее, как и разрушенный Храм, можно, конечно, восстановить по оставшимся рисункам. Но это, очевидно, будет не тот Храм, не та душа, не настоящая, веры которой уже нет. А чем меньше веры, тем меньше и тех, кто может по-крестьянски погладить шершавый борт старого корабля: «Прощай, родимый...»
В перекрестии прицела прекрасно видно: ему теперь много не надо. Короткие залпы. Один... Второй... Осев на корму, старина протяженно выдохнул, выпустив из отсеков воздух, и, задрав форштевень, провалился в океанскую мглу. Штурман не нанес на карту координат гибели. Проходящие корабли не будут спускать на воду венки. Памяти о нем суждено умереть, унеся с собой еще одну частицу морской души. Шапки долой!
Капитан-лейтенат А.Антипов, Тихоокеанский флот (Камчатская флотилия)
ЭМ "Возбужденный" на расстреле
Следующая публикация
Комментарии 24
Года службы 1981 1984.