,,
БРОДЯГА И БРОДСКИЙ.
Вида серого, мятого и неброского,
Проходя вагоны походкой шаткою,
Попрошайка шпарит на память Бродского,
Утирая губы дырявой шапкою.
В нем стихов, наверное, тонны, залежи,
Да ему студентов учить бы в Принстоне!
Но мажором станешь не при вокзале же,
Не отчалишь в Принстон от этой пристани.
Бог послал за день только хвостик ливерной,
И в глаза тоску вперемешку с немочью...
Свой карман ему на ладони вывернув,
Я нашел всего-то с червонец мелочью.
Он с утра, конечно же, принял лишнего,
И небрит, и профиля не медального...
Возлюби, попробуй, такого ближнего,
И пойми, пожалуй, такого дальнего!
Вот идет он, пьяненький, в драном валенке,
Намешав ерша, словно ртути к олову,
Но при всем при том не такой и маленький,
Если целый мир уместился в голову.
Электричка мчится, качая креслица,
Контролеры лают, но не кусаются,
И вослед бродяге старухи крестятся:
Ты гляди, он пола-то не касается!
ИГОРЬ ЦАРЁВ
https://youtu.be/SablVdi_hrU
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 7
Но большие художники и тогда вольно или невольно тянулись к Бродскому, а когда его книги были наконец опубликованы, мы открыли его для себя. Именно в стихотворениях Игоря Царева видно, как сомкнулись разорванные звенья золотой цепи.( Это то древнее славянское письмо, которое казалось бы забыто и утеряно навсегда, и далеко не всем удается видеть эту золотую цепь).Сколько было споров все эти годы среди филологов - классик ли Бродский, нужно ли включать его в школьную программу, такого туманного, такого непон...ЕщёИосиф Бродский, проживший за границей вторую половину жизни, никогда не возвращавшийся в Россию, долгое время запрещенный у нас, казалось потерянный навсегда, вопреки всему становится той путеводной звездой, которая оставляет нам надежду на то, что поэзия еще может возродиться и подняться на невероятную высоту. Еще можно вернуть ту элитарную поэзию, которую у нас отняли на долгие годы, заменив ее каким-то суррогатом, чем-то новым, часто невнятным, а порой и просто халтурным подобием.
Но большие художники и тогда вольно или невольно тянулись к Бродскому, а когда его книги были наконец опубликованы, мы открыли его для себя. Именно в стихотворениях Игоря Царева видно, как сомкнулись разорванные звенья золотой цепи.( Это то древнее славянское письмо, которое казалось бы забыто и утеряно навсегда, и далеко не всем удается видеть эту золотую цепь).Сколько было споров все эти годы среди филологов - классик ли Бродский, нужно ли включать его в школьную программу, такого туманного, такого непонятного даже взрослым, уж не говоря о детях.
Для Игоря Царева такого вопроса не стояло, потому и возникло стихотворение, обращенное к Бродскому, программное стихотворение, говорят, оно было включено в посмертный сборник Бродского, исследователи, которые изучали творчество Бродского, дали ему такую вот высокую оценку
Бродскому
Игорь Царев
Не красками плакатными был город детства выкрашен,
А язвами блокадными до сердцевины выкрошен,
Ростральными колоннами, расстрелянною радугой
Качался над Коломною, над Стрельною и Ладогой...
И кто придет на выручку, когда готовит Родина
Одним под сердцем дырочку для пули и для ордена,
Другим лесные просеки, тюремные свидания,
А рыжему Иосику - особое задание...
Лефортовские фортели и камеры бутырские
Не одному испортили здоровье богатырское.
Но жизнь, скользя по тросику, накручивая часики,
Готовила Иосику одну дорогу - в классики.
Напрасно метил в неучи и прятался в незнание,
Как будто эти мелочи спасли бы от изгнания!
И век смотрел на олуха с открытой укоризною:
Куда тебе геологом с твоею-то харизмою?..
Проем окошка узкого, чаёк из мать-и-мачехи...
Откуда столько русского в еврейском этом мальчике?
Великого, дурацкого, духовного и плотского...
Откуда столько братского? Откуда столько Бродского?
Здесь уместилась вся страшная биография поэта, и немного перефразирована знаменитая фраза Ахматовой: « Готовила Иосику одну дорогу - в классики» («Какую биографию делают нашему рыжему!». А. Ахматова).
Сегодня-День рождения Петербурга...В связи с этим событием хочу напомнить,что
особую роль в жизни поэта играл именно Васильевский остров- место символичное и сакральное для него, оно все время помнится в годы изгнаний и туда снова и снова возвращается его душа. Да и мы, еще ничего не зная о творчества Бродского, помнили именно это стихотворение:Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
И если где-то мог и встретить тень поэта Игорь Царев, то именно на Васильевском. Так оно и случилось, стихотворение «На Васильевском» сразу отсылает нас к Бродскому, и еще дальше, к другому мученику режима, жившему здесь, и описавшему град - Осипу Мандельштаму, так мы вместе с поэтом снова дотягиваемся до серебряного века и до акмеистов…
Мысленно Игорь Царев возвращается в Питер (Ленинград), где родился и жил до трагических событий гений. Игорь не раз подчеркивал, что он там учился в свое время, и этот город пре
...ЕщёСегодня-День рождения Петербурга...В связи с этим событием хочу напомнить,что
особую роль в жизни поэта играл именно Васильевский остров- место символичное и сакральное для него, оно все время помнится в годы изгнаний и туда снова и снова возвращается его душа. Да и мы, еще ничего не зная о творчества Бродского, помнили именно это стихотворение:Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
И если где-то мог и встретить тень поэта Игорь Царев, то именно на Васильевском. Так оно и случилось, стихотворение «На Васильевском» сразу отсылает нас к Бродскому, и еще дальше, к другому мученику режима, жившему здесь, и описавшему град - Осипу Мандельштаму, так мы вместе с поэтом снова дотягиваемся до серебряного века и до акмеистов…
Мысленно Игорь Царев возвращается в Питер (Ленинград), где родился и жил до трагических событий гений. Игорь не раз подчеркивал, что он там учился в свое время, и этот город прекрасно знает и любит. И вольно или невольно именно в Питере появляется и призрак Бродского.
На Васильевском
Игорь Царев
Линии жизни пересекая, ларьков обходя паршу,
Призрак Иосифа бродит любимым островом...
Если однажды встретится - пусть бестактно, но я спрошу:
Шпилька Адмиралтейства — не слишком остро Вам?
Улиц названия, лиц вереница, глянцевый переплет,
Не целиком история - только выборка.
Бармен под злую музыку розоватый кронштадтский лед
Крошит в стакан бурбона быку из Выборга.
Черные тучи и белые ночи - гренки и молоко,
Каменный фрак потерт, но оправлен золотом.
Что старый век не вытравил, новый выправит кулаком.
И кошельком. И просто ячменным солодом.