Предыдущая публикация
В преддверии 23 февраля.
Пост номер Один.
Сергей Владимирович Петров
Над головами людей, собравшихся на центральной площади небольшого приграничного городка, разлилась торжественная синь весеннего неба. Перед шеренгой застывших по стойке «смирно» мальчишек собрались их родители.
— Юнармеец Васильев, выйти из строя!
— Есть! — Андрей в безукоризненно отутюженных чёрных брюках и белоснежной рубашке, поправил съехавшую пилотку на голове и сделал несколько шагов вперёд.
Развернувшись, он старательно и громко отчеканил:
— Вступая в ряды юнармейцев, торжественно клянусь быть достойным памяти воинов, отстоявших свободу и независимость нашей Родины в Великой Отечественной войне. Неся службу в Почётном карауле на посту номер один у Вечного огня, обещаю крепко держать в руках вверенное мне оружие, охранять покой погибших бойцов и командиров. И как подобает юнармейцу, быть достойным их подвига…"
В строй мальчик вернулся взволнованный и гордый. Окинув взглядом собравшихся на площади людей, он заметил рядом с матерью раскрасневшегося от быстрой ходьбы отца.
— Всё-таки успел с дежурства, как и обещал, — выдохнул с облегчением мальчишка.
Кажется, церемония присяги состоялась совсем недавно, а сегодня Андрею предстояло заступить на пост у Вечного огня уже в двенадцатый раз.
Как обычно мальчишки, готовящиеся заступить в юнармейский караул, построились для осмотра внешнего вида и инструктажа. Старший доложил военруку школы:
— Товарищ майор, смена построена!
— Приказываю заступить на пост номер один! — приложив руку к козырьку своей фуражки, скомандовал седовласый отставник и, улыбнувшись, добавил не по уставу: — Удачи, ребята!
Ещё через пару минут первая смена в составе двух часовых и разводящего строевым шагом подошла к посту.
Несмотря на лето, тот день выдался хмурым и ветреным. Вокруг было сыро и прохладно. Андрей пробежался глазами по площади — ни души. Без людей как-то скучно стоять. В погожее время здесь обычно гуляют пенсионеры с внуками. Старики смотрят на юнармейцев одобрительно.
Он вспомнил увиденную им в прошлый караул девочку с длинными чёрными косичками. Несмотря на старательные объяснения дедушки, она долго не могла понять, почему этот огонь, такой же, как у зажжённой спички, только больше, нужно охранять.
— Такой я видела у папы, когда он сигарету прикуривал, — не давала покоя внучка.
— Это другой — особенный огонь, — терпеливо объяснял девочке дедушка. — Он,
зажжён в память о погибших солдатах. Понимаешь, Леночка, люди могут забыть, кем был этот воин, как его звали, но даже через много лет они будут знать, за что он погиб. Это называется народной памятью.
Девочка на минуту задумалась, а потом стала что-то беззаботно напевать.
А ещё к мемориалу иногда заглядывают свадебные процессии — весёлые и шумные. Андрей видел такую. В тот день стояла отличная погода, благоухали сирень и черёмуха. Жених держал невесту за её тонкую талию, а она доверчиво прижималась к нему, и оба были счастливы. Казалось, само солнце улыбается им с неба. И всем вокруг было радостно и светло за новобрачных. Пара долго стояла у Вечного огня, положив перед ним на гранит букет алых тюльпанов…
Юнармеец бросил взгляд на пламя, вырывающееся из центра металлической пятиконечной звезды. Рядом, на гранитных пилонах были начертаны десятки фамилий воинов, захороненных в этой братской могиле. Мальчишка вспомнил о пожелтевшей от времени фотографии прадеда по отцовской линии. Его фамилии нет в этом списке. Безногий с одной рукой он вернулся после Победы на родной Урал. Там и умер вскоре после войны. Нет на граните и фамилии другого прадеда, у которого, как рассказала бабушка, за плечами были финская и Великая Отечественная войны: «от звонка до звонка!» И он тоже уцелел в боях, только вернулся домой без глаза и с тремя осколками в груди. Ныне его прах покоится в Белоруссии.
Андрей пристально всмотрелся в высеченную в граните фигуру солдата, бросающегося на амбразуру вражеского дзота. Потом скользнул взглядом по гранитной фигуре медсестры, склонившейся над раненным бойцом. Говорят, девушка, ставшая прототипом этой скульптуры, вытащила с поля боя полсотни наших бойцов и командиров. Рядом с отважной санитаркой смотрит в небо выполненная в камне фигура юного разведчика. Дальше — скульптура женщины-матери, держащая в правой руке лавровую ветвь. Она олицетворяет скорбь по погибшим от рук фашистских оккупантов. У подножья мемориала всегда лежат живые цветы.
Глядя на них, Андрей вдруг вспомнил, как прошлым летом его семья гостила у матери отца. На следующее утро после приезда в деревню Васильев-старший повёл сына к реке. Воздух звенел от зноя, треска сухих трав и стрекотания кузнечиков. Они спустились в овраг, заросший репейником и полынью, а затем зашли в березняк, встретивший путников шептанием листвы и прохладой. Видимо последняя и притянула сюда множество красных, в белую крапинку, божьих коровок. Вся трава и деревья в округе были облеплены ими, как живой шевелящейся гирляндой. Пахло земляникой и нагретыми пнями. Всё, что окружало их, казалось необыкновенным.
Андрей невольно затаил дыхание. Возникло ощущение таинственности от предчувствия чего-то необыкновенного. Впереди показался холм. Они взошли на него, и перед отцом и сыном раскинулась пронзительная синь неба с вкраплениями белых облаков. Впереди показалась река. Солнце играло бликами в синеве её вод, над которыми кружили сотни бабочек. От одного взгляда на эту красоту становилось радостно на сердце.Глаза у отца светились и он с придыханием сказал:
—Смотри сынок, какая красота, это Россия, земля отцов, наша Родина и другой земли у нас нет. Очень важно чтобы ты осознал это понятие - чувство Родины.
Андрей тогда не задумался о смысле слов отца и только выпалил ему в ответ:
— Да, красота кругом!
Небо над мемориальным комплексом постепенно покрылось тучами. Подул ветер. Зашумела листва деревьев. Чуть выше них, тревожно щебеча, носились ласточки. Оставляя чёрные крапинки на асфальте, на землю упали первые крупные капли дождя. Через несколько минут он превратился в летний ливень.
— Андрюха, мы так до нитки промокнем. Пошли, спрячемся где-нибудь? — предложил Васильеву второй постовой Дима Шахов.
— Мы же на посту! Ты клятву юнармейца давал, забыл?
— Нет, конечно. Но и мокнуть тоже не хочу. Почему нам плащ-накидки не выдали?
— Может тебе ещё и зонт нужен?
— Не помешал бы. Намокнем, простудимся. А мне болеть нельзя: завтра с отцом в цирк идём… — Шахов на пару минут замолчал, что-то обдумывая, и, наконец, решился: — Ты как знаешь, а я всё же пойду, спрячусь под деревьями.
— А как же: «стойко переносить тяготы военной службы»?
— Мы не в армии. Я может, вообще в ней служить не буду.
— Ну и какой ты после этого патриот?
— А почему нет? Чтоб ты знал, я, между прочим, всегда за нашу хоккейную сборную «болею».
Андрей усмехнулся:
— Считаешь этого достаточно?
Димка задумался, наморщив от напряжения лоб, и добавил:
— И за футболистов тоже переживаю. Но они часто проигрывают. Поэтому за них «болеть» не интересно.
— Вот оно как, ну раз и за футболистов тоже… — улыбнулся Андрей. — Тогда иди, прячься. Только один. Я останусь на посту.
— Как знаешь. Свой автомат я оставлю в кусте у постамента, — Шахов вприпрыжку помчался к деревьям возле входа в парк.
Оставшись в одиночестве, юнармеец вспомнил, как отец читал ему рассказ о мальчике, давшего обещание приятелям стоять у памятника до смены караула. Ребята оказывается подшутили , но он не мог нарушить честное слово и, несмотря на подступающую ночь, продолжал стоял на посту. В темноте было страшно. Однако мальчик стоял, не смотря ни на что, и только проходивший офицер разрешил оставить пост. Рассказ назывался "Честное слово"!
В памяти всплыли и сказанные отцом, после приятия присяги Андреем, слова : «Ты же хочешь стать офицером-пограничником? Вот и считай, что пост у мемориала отныне является для тебя границей, которую надо охранять и защищать».
Ливень усилился. Волосы мальчишки намокли, капли дождя скатывались по его лбу, скользили по щекам и скулам, и срывались с подбородка на асфальт. А ещё проникали под рубашку, и скользили противными змейками по спине. Андрей поежился. Усилившийся ветер пробрал тело часового влажным холодом до самых костей.
Наверное, у каждого человека, есть своя сокровенная тайна. Была такая и у Андрея. Он дотронулся рукой до кармана и убедился, что солдатик на месте. В раннем детстве мальчишке очень нравилась сказка Андерсена о стойком оловянном воине. Эта история завораживала его. Маленький Андрейка переживал за своего любимого героя, когда тот падал из окна, плыл на кораблике, попадал в брюхо рыбы и плакал над сгоревшем в печке маленьким комочком олова, похожим на сердечко. Сказка притягивала, её хотелось читать снова и снова.
В пятом классе Андрей спросил у бабушки, в чём главный смысл истории об оловянном солдатике? Та ответила, что даже в трудную минуту человек должен постоянно помнить о чувстве собственного достоинства и чести. С самого начала, когда героя этой сказки начал испытывать тролль, он понял своё предназначение и поэтому смог стать воином с чистой и бескорыстной душой.
— Так же бывает и в жизни, — добавила бабушка, — благодаря преданности и стойкости человек становится сильнее духом, его душа очищается и только тогда к нему приходит счастье. Последнее не даётся легко. Обычно, его нужно заслужить, выстрадать.
Слушая бабушку, Андрей уже тогда решил, что настоящая стойкость сказочного солдатика заключается не в его способности стоят на одной ноге, а в умение побороть в себе страхи, победить зло и найти счастье.
Как это часто бывает летом, ливень окончился внезапно. Юнармеец взглянул на часы: «Через двадцать минут — смена. Димка сейчас вернётся сухим, а я…» Андрей посмотрел в сторону деревьев, за которыми скрылся его товарищ, но вместо Шахова, увидел там шумную толпу парней лет двадцати. Судя по возбуждённому виду и неровной походке, они были навеселе. До Васильева донёсся их разговор.
— Не надо было третью бутылку брать, — сказал один.
— Тогда не поймали бы кураж! — возразил собутыльнику другой.
— Ладно, что сделано, то сделано! — остановил спорящих третий — коренастый, с загорелым, обветренным лицом. — Давайте покурим и двинем в общагу.
Он достал пачку сигарет и принялся искать в своих карманах зажигалку:
— Что-то нет нигде. Наверное, выронил. Кто даст прикурить?
— Коля, нет ни у кого, — раздался виноватый голос.
Парни обернулись по сторонам — на площади не было ни души.
— От вечного огня можно прикурить! Только там стоит какой-то «гриб» в белой рубашонке, красивенький такой!
— А где второй постовой? Их же должно быть двое!
— Малец, как тебя зовут?
Андрей стоял молча.
— Почему не отвечаешь, когда старшие спрашивают?
— Часовому на посту разговаривать запрещено, — не выдержав, пояснил Васильев.
Компания обступила юнармейца.
— Нельзя разговаривать, а сам разговариваешь. Тоже мне вояка!
— Смотри у него и автомат есть!
— Он учебный и без патронов, — догадался кто-то из выпивших парней, — Мальчик, дай автомат подержать! — и попытался ухватить «Калашников» за ствол.
— По положению о Почётном карауле, я не имею право выпускать из рук оружие и передавать его кому-либо, — Андрей вцепился в автомат мёртвой хваткой.
— Слушай, мелюзга, лучше не спорь с нами! Давай его сюда! — гаркнул коренастый и стал тянуть автомат на себя.
Андрей, стиснув зубы, из последних сил удерживал оружие.
— Да брось ты пацана, вон второй автомат — в кустах валяется!— встрял в разговор рябой.
— Второй? Интересно, чей?
— Мой! — перед компанией неожиданно, как чёрт из табакерки, «вырос» Димка.
— А ты откуда взялось, чудо в перьях?!
— Я тоже часовой, — промямлил Шахов.
— А что ж ты пост оставил? Дуй отсюда. И ты, пацан, не тупи, свой автомат отдавай. Идёт конфискация оружия! — коренастый опять повернулся к Андрею и предупредил. — Не отдашь, плохо будет.
— Согласно положению о Почётном карауле, часовой — лицо неприкосновенное, — громко произнёс Андрей.
— Чихали мы на твоё положение. Сейчас возьмём и притушим твой огонёк. Что тогда охранять будешь? — долговязый парень подошёл к вечному огню и стал расстегивать ширинку брюк.
Андрей снял автомат с плеча, насадил на его ствол штык-нож и направил лезвие на хулигана.
— Что ж ты, в угоду мёртвым, ударишь живого?
— Не в угоду, а во имя! — выпалил Андрей.
Верзила растерялся. Его спутники перестали гоготать. Наконец с долговязого спало оцепенение.
— Обалдел, сопляк?! Сейчас получишь у меня. — Развернувшись, пьяный нанёс удар, пришедшийся в голову Васильева.
Взрыв боли помутил сознание. Андрей упал, но продолжал цепко держать автомат. Глаза мальчишки окутала мутная пелена, по телу разлилась слабость. В голове промелькнула нелепая мысль: неужели он, как сказочный оловянный солдатик, сейчас «попадёт в печь и сгорит».
Блуждающий взгляд юнармейца вдруг упёрся в гранитное лицо юного разведчика. Тот словно говорил: «Я смог, и ты сможешь!» Андрей собрался с силами и произнёс:
— Пока я жив, к вечному огню вы не подойдёте!
Новые удары — сначала в живот, а затем в бок — опять повалили его, уже было поднявшегося с земли. От боли в глазах паренька расплылись разноцветные круги, он из последних сил продолжал держать свой автомат…
Очнулся Андрей от незнакомого голоса.
—Товарищ следователь, вы только этих вандалов сегодня не выпускайте. Пусть до суда подольше в «обезьяннике» посидят. Там им самое место. Они хоть вину свою признают?
— Кто ж его знает? Вроде, каются. Но ведь это только слова…. Ничего, главный суд для каждого из нас вершиться не здесь — на земле…
Открыв глаза, Васильев увидел перед собой двух мужчин. Один статный, подтянутый, со смешливыми ямочками на щеках, в милицейской форме, другой в штатском костюме — седовласый, лицо в густых морщинах на груди — орденские планки.
— Он открыл глаза!
Милиционер подошёл к мальчишке:
— Спасибо тебе, парень. Ты настоящий боец!
Уже бежал врач, медсестры и гостей попросили удалиться.
Прощаясь, отставной генерал сказал следователю — Важно, что у этого мальца с детства имеется решимость и желание постоять за себя и за память предков, родных и близких, свою улицу, город от оскорбления и глумления. Он понял, что Родину и честь никому!
С тех прошло восемь лет. Многое изменилось в жизни Андрея. Изменился и он. Возмужал. Окреп. А, главное, на его плечах теперь были офицерские погоны с зелёной полоской и двумя маленькими звёздочками. Мечты сбываются! Особенно, если на пути к цели суметь побороть свои страхи.
— Товарищ лейтенант, по данным разведки, численность банды, идущей на прорыв границы, более чем в два раза превосходит количество «штыков» на заставе, — хмуро сообщил сержант с красными, воспалившимися от бессонницы глазами. Он снял панаму, подставив жаркому памирскому солнцу крутой выпуклый лоб в капельках пота. — Что будем делать?
— То, что должно. Отступать команды не было, да её нам никто и не даст: позади кишлак. А в нём — женщины, старики и дети. Кто их защитит, если не мы? — поправив на груди автомат, Андрей скомандовал: — Застава, в ружьё! Приготовиться к бою...
Рассказ получил вторую премию на XV международном конкурсе "Национальная Литературная премия Золотое перо Руси».
#СергейПетровОгонëкДуши
Свидетельство о публикации №216021702179
Следующая публикация
Нет комментариев