Предыдущая публикация
НАТАЛЬЯ АРТАМОНОВА
ВРЕМЯ ПОКАЖЕТ, СЕРДЦЕ ПОДСКАЖЕТ.
Взяв два ведра и коромысло, Настя спешила на родник за водой.
Первое время не расплескать воду было совсем непросто, приносила домой полупустые ведра, а потом поняла, что ведра надо наполнять до одного уровня, держать осанку и не семенить. Поступь должна быть изящной, спокойной.
Придя на родник, Настя умывалась холодной как роса водой, пропуская сквозь пальцы струйки, сверкающие как изумруд под солнечными лучами, долго ими любовалась. Потом разговаривала с ивой, крона которой была раскидистой и слегка прозрачной, ветки тонкие, изящные с шелковистой листвой наклонялись до звенящего родника.
Рядом с домом был колодец, воду из которого брали для бани, стирки и для скотины, а вот для варева, самовара Настя брала только из родника, который находился не так уж и близко от дома.
Увидев, как Настя с опущенными плечами, со спиной изогнутой в дугу тащила два ведра с водой, свёкор заохал. Вспомнив, как Марийка носила воду на коромысле, сказал снохе: "Раз ты брезгуешь водой из колодца, родниковую тебе подавай, говоришь, что она мягкая, живая, бархатистая, а из колодца жёсткая и колючая, хотя для меня любая вода хороша, которая из-под земли бьет, возьми коромысло, я его на чердак забросил. Оно широкое, гладкое, не будет врезаться в плечо".
Егор ходил с костылём и по хозяйству был слабым помощником, только кошек и собак клюкой погонять мог, да кур с грядки прогнать, а вот принести, поднять что-то тяжёлое не мог, отчего всегда вдыхал и печалился. После автокатастрофы начались осложнения в суставах ног, появилась хромота и страшные боли. Бессилие и сильная досада , осознание невозможности вернуть здоровье, помогать снохе в тяжёлой работе - угнетали Егора. Только уважение, чувство обязанности, жалости за оказанную снохой заботу давали силу Егору, чтобы не показать свои переживания.
Свёкор после смерти жены каждое утро ковылял на кладбище, и как бы его не успокаивали родные, всё было бесполезно, он только больше злился и уединялся. Умом он всё прекрасно понимал, но сердце не принимало потери жены. Погладить холмик земли, поплакать и поговорить с Марийкой, поругать её за ранний уход, стало для него частицей облегчения.
Дочки вышли замуж и приезжали редко, а сын, который женился незадолго до смерти матери, часто мотался по командировкам. Всё хозяйство взяла в руки Настёна, да в придачу ещё и свёкра -инвалида.
Игорь был поздним ребёнком. Марийка всё рожала дочек и, наконец-то, появился наследник, долгожданный сынок. То ли, что был последним, то ли, что единственным мальчиком, но рос он избалованным, изнеженным ребёнком. Старшие сестры его зацеловывали, до трёх лет носили на руках, родители подарками задаривали, прощали всегда его шалости и непослушание. В школе он отличался умением дружить с девчонками, был их любимчиком. Когда учился в городе познакомился с Настей. Открытая, с чувством юмора, заботливая деревенская девушка выделялась среди заносчивых модниц. С ней легко было общаться, она была без капризов, без требований, без просьб, всегда на позитиве, Настя влюбила в себя Игоря.
Отец же был не доволен сыном, вроде тот не пил, не курил, умный парень, но с ленцой, или скорее с хитрецой. Лень проявлялась в отношении к работе, если его не просили, то сам не предлагал, перешагнëт, спотыкнëтся, но не тронет то, что плохо лежит.
Свекор видел, как снохе после смерти свекрови было тяжело вести хозяйство, и если он желал помочь, но не мог, то сын мог, но не желал. Часто он ругал сына , упрекая его в эгоизме и лени: "Я когда был твоих лет, таким же здоровым, то на подхвате у твоей мамки был, и она от моего внимания и заботы вся светилась. Тоже бывало говорила: "Да сама, да ладно". А я не слушал ее, сам выполнял любую работу. Да чтобы я стоял на крыльце и чачалом водил, видя как жена на коромысле вёдра несёт с водой, или чтобы позволил ей в баню воду тягать, никогда! Твоя жена из магазина идёт и сумки как купец несёт, а ты их не подхватишь. Запомни, что если она такая наивная, доверчивая, — это не значит, что она слепая".
Игорь любил город, и все мысли были, чтобы перебраться туда. Жизнь в городе он видел комфортнее и весёлее, богаче. Не понимал он наивную Настю, которая могла любоваться закатом или рассветом, не хотел слушать о роднике и иве, о тишине в лесу и вокале пения птиц.
Настя на его мечту уехать в город улыбалась, а Игорь злился:
- Я тебе последний раз говорю, что мы уедем в город, а отец со своей ногой тоже не будет сопротивляться, приедет, он нам пригодится, когда ты родишь детей.
- Ты об отце говоришь, как о шубе, мол, когда холодно будет, то пригодится на плечи накинуть, как будто он вещь: взял и отнёс, куда тебе надо. Но ты забыл, что у отца есть душа, сердце, и здесь могила твоей матери, которая является для него самым дорогим. А ты так говоришь, будто пользуешься его увечьем для своей пользы, мол, куда он денется?
- Не цепляйся к словам. Умная очень! Ему тоже там лучше будет, больницы городские не как в твоей, ни оборудования и материалов, ни лекарств стоящих. Жил бы он в городе, и нога не серпом была бы, а прямая. Ты упрекаешь меня, что я не так сказал, а отец, что я не так делаю, а вы-то, два сентиментальных чудака спелись: один коромысло нашёл, другая на горб нацепила, и радуетесь водице. А в городе водичка-то из крана бежит. Да, что с тобой спорить! Иди и делай своим бабкам уколы, да не забудь лапти натянуть!
После своей удачной подколки Игорь громко засмеялся. Он злился на Настю, за то, что она не поддерживала его планы, а строила свои: баню новую поставить, воду в дом провести, ремонт дома закончить, новый двор срубить. Игорю этого не надо было, ни одного рубля не хотел вкладывать для реализации планов жены.
"Уеду, заработаю квартиру, куда ты денешься, и папаша приковыляет", - прокричал Игорь вслед уходящей жене.
Настя не вытерпела и доверилась свëкру: "Пап, не хочет жить Игорь в селе, городом бредит. При всей свободе ему здесь тесно, не может развернуться, заработать и отдохнуть, как следует. Говорит, что я отстала от цивилизации. Он сейчас такой злой, что меня рад коромыслом по горбяке огреть".
Говоря последние слова, Настя улыбнулась, ведь на самом деле Игорь мухи не обидит.
"Да, не приспособлен он к деревенской жизни. Сын крестьянина всю жизнь завидует городским, думает, что там манна с неба сыплется", - с обидой в голосе промолвил отец.
Несколько раз Игорь съездил в город, якобы по работе, и привёз из него благую весть. Устроился работать монтажником, пообещали общежитие, через год квартиру.
Настя работала фельдшером и понимала, что в городе ей работа будет, и в ущерб своей любви к селу она могла бы смирится с предложением мужа, но, увидев глаза свёкра, она словно заглянула в раскрытую книгу. Он медленно обвел весь дом глазами, облазил ими по всем уголкам, потом посмотрел на свои открытые ладоши и, сомкнув глаза, неуверенно, хромая, опираясь на костыль побрёл во двор.- А как же отец, он, что в общежитии будет жить? Ты подумал своей головой о нём? Или ты собрался без него уезжать?- Нет, пока квартиру не получу, вы будете жить здесь, а потом приедете.
Всё реже и реже стал приезжать Игорь домой и с каждым приездом становился неузнаваемым. Деньгами не баловал, якобы на мебель в квартиру откладывает. Стал холодным и задумчивым. А когда узнал, что Настя забеременела, то вскрикнул: "Вы что сговорились?!" Потом брал слова назад, но Настя всё поняла, уткнувшись в свои ладоши, рыдала навзрыд. В эту минуту нога не подвела деда, схватив коромысло, он вытолкнул им в спину сына из дома и вслед выкинул его сумку. Прошел месяц, Игорь не звонил, не приезжал. Глаза у Насти ввалились, токсикоз плюс переживания сделали своё дело. Она похудела, скулы ввалились, ноги и руки стали слабыми, только глаза стали больше и выразительнее, но в них была печаль и боль, и глядя в них, свёкор готов был от жалости к Насте завыть. Попытки успокоить сноху ещё больше вызывали у неё слезы.Каждый в уединении скулил, рвал свою душу. Настино любимое убежище был родник с ивой, которым она открывала свою душу. И каждый раз умываясь холодной водой, просила унести её печали и тоску.
Шевеление ребёнка отрезвило Настю. Впервые после бегства мужа она улыбнулась.
"Пап, ну что мы себя за время хороним? Что же такое произошло, что глаза в землю прячем, как будто война на дворе? Бог дал мне дите, а я не о нём думаю, а о человеке, который ни разу не поинтересовался, как мы тут живём. Он нас предал, а я всё жду его, жду, ночами не сплю. Вот о ком я должна думать, о родном, о самом любимом человеке", - и Настя с улыбкой погладила обозначенный животик. В унисон её словам дите заплясал, видимо, захлопал в ладоши, обрадовался материнскому благоразумию.Жизнь стала налаживаться. В саду выкопали колодец, насос качал воду в дом. Провели канализацию, поставили электрокотёл для отопления, но печку русскую не сломали. Когда закончили ремонт в доме, и пришло время рожать, свекор боялся за сноху, а она на его опасения только улыбалась: "Ну, пап, ну не каменный век, не в меже буду рожать, а в больнице". "А с коромыслом ходила, не говорила, что не каменный век", - улыбаясь, парировал отец.
Девчушка орала громче всех, Настя от радости плакала, а дедушка в это время разговаривал с сыном, который стоял перед ним на коленях. Умолял простить, обещал сам на родник с коромыслом ходить за водой, Настю с ребёнком на руках носить. Оказывается, не смог он жить в городе, тесно ему там, развернуться негде, да и кроме Насти и дитя ему никто не нужен. А нужен ли он им?
"Время покажет, сердце подскажет", - подумал отец.
Наталья Артамонова.
#НатальяАртамоноваОгонёкДуши
Следующая публикация
Комментарии 1