Предыдущая публикация
КО ДНЮ.
РОЖДЕНИЯ ЭНН БРОНТЕ
БЫЛЫЕ ДНИ
Как странно! Да была ль ужли
Пора невинная утех?
Когда улыбкой дни цвели,
Был искренним веселый смех
И набегала на глаза
Лишь жалости к другим слеза.
Друг другу верили сердца,
Дышали правдою слова,
Забавам не было конца,
Их летний день вмещал едва.
Безлюдье, тишина, покой,
Что так нужны душе больной,
Тогда докучны были ей.
А радость общею была,
И оттого еще сильней.
И дружба, как река, текла:
Помех не ведала она,
Своею верностью сильна.
Тогда, как злой разлуки час,
Благая ночь была страшна —
Ведь с ней смолкал веселья глас,
В права вступала Тишина.
А ночь не тяжких мыслей рой,
Но сладкий сон несла с собой.
Когда ж рождалась вновь из тьмы
Румяная заря, тогда
Охотно пробуждались мы.
Не для унылого труда
Свои мы открывали вежды
Под сенью счастья и надежды.
Энн Бронте
#огонëк_души
ВОСПОМИНАНИЕ
Да, ты ушел! И нет теперь
Улыбки, солнечной такой.
Войду я в церковь через дверь,
Пройду по полу над тобой
И буду думать в тишине,
Что под плитой укрыто здесь
То сердце, что дороже мне,
Чем этот мир прекрасный весь.
И пусть тебя не вижу я,
Но помню все твои черты.
Пусть прекратилась жизнь твоя,
Но след во мне оставил ты.
Я рада, что твоя душа
Соединилась с Богом вновь -
Она как ангел хороша
И помнит про мою любовь.
Энн Бронте
#огонëк_души
КАЮЩЕМУСЯ
Я ставлю с радостью свечу -
Ты каешься, скорбя;
Я с хором ангелов хочу
Благословить тебя.
Пусть говорят, что ты чудак,
Пусть свет тебе не мил;
"Блаженны плачущие" - так
Спаситель говорил.
Так вот тебе моя рука -
И унывать не надо:
Спасешья ты - и "велика
На небесах награда"!
Энн Бронте
#огонëк_души
ПОЗДРАВЛЕНИЕ СЕБЕ
- Елена, милая - во всем
Другой была ты прежде:
Простушка ты была лицом,
Фигурой и в одежде;
А нынче что? Елены той
Уж нету и следа:
Ты распрощалась с простотой,
Ты - новая звезда!
С чего ж в тебе произошла
Такая перемена?
Ужель сердечные дела?
Скажи-ка нам, Елена!
- Что я скажу, мои друзья?
Да, в быстром беге лет
Вкус новых чувств узнала я,
И детских мыслей нет.
Мне жаль, но кончена игра -
Теперь я в новой роли:
Уже мне взрослой быть пора,
Не женщина я что ли?!
Я вам ответила, так вот -
Отстаньте от меня;
Поток вопросов не зальет
В душе моей огня.
Меня понять ты не спеши:
Как ни меняю лица,
Но тайна тайн моей души
На них не отразится;
Улыбка губ, сиянье глаз,
Нахмуренная бровь,
Румянец щек - таят от вас
Секретную любовь.
Вы на меня могли взирать
Часами, глупо споря:
Чего в лице моем печать -
Веселья или горя?
В ту ночь, когда сидели мы
Вблизи огня, я шаг
Судьбы услышала из тьмы -
Он мне знаком был так!
И то не шепот был тогда,
Не голос, полный дрожи,
Не краска детского стыда,
Не свет в глазах - а что же?
О нет! В ту пламенную ночь
Узнала я любовь!
Но он зашел - и вышел прочь,
И я замкнулась вновь.
Нет, не узнать вам ничего:
Закрыта крепко дверца
И спрятан ключ от моего
Израненного сердца;
И тайну, что хранится в нем,
Вовек вам не украсть;
Зачем вам знать, каким огнем
Во мне пылает страсть?!
Энн Бронте
#огонëк_души
Энн, младшая из шести детей Бронте, родилась 17 января 1820 года в Торнтоне, где её отец имел приход. Вскоре после этого Патрик Бронте получил постоянный приход в Хоэрте, и в апреле 1820 года семья переехала на новое место жительства. Пасторат, состоящий из пяти комнат, стал домом для каждого из них до конца жизни.
Энн едва исполнился год, когда здоровье её матери значительно ухудшилось. Мария Бренуэлл умерла 15 сентября 1821 года от рака матки. Не желая, чтобы дети росли без женского внимания, Патрик Бронте пытался найти новую супругу, но безуспешно. В Хоэрте поселилась Элизабет Бренуэлл (1776—1842), которая ухаживала за умирающей сестрой, а впоследствии, посвятила себя воспитанию её детей. Элизабет была строгой женщиной, ожидавшей от своих племянников уважения, а не любви. Между ней и старшими детьми не было почти никакой привязанности, но младшая была её любимицей. Энн спала с ней в одной комнате, и они стали очень близки. Возможно, это оказало влияние на характер и религиозные взгляды девочки.
Весной 1824 года Патрик отправил черырех старших дочерей в школу в Крофтон-Холле (Крофтон, Уэст-Йоркшир), а позднее в школу Clergy Daughters (Кован-Бридж, Ланкашир). После того как Мария и Элизабет умерли от туберкулёза, Шарлотта и Эмили были немедленно возвращены домой. В последующие пять лет обучение сестёр и брата проходило дома, в основном под руководством отца и тёти. У детей не возникало желания общаться со своими сверстниками — они предпочитали компанию друг друга. Площадкой для детских игр стали вересковые пустоши около Хоэрта.
Домашнее обучение Энн включало в себя литературу, историю, математику, музыку и рисование. Бренуэлл, Эмили и Энн получали уроки игры на фортепиано на дому от органиста из церкви в Китли. Все дети хорошо рисовали благодаря урокам Джона Брэдли, который проживал в Китли. Элизабет Бренуэлл пыталась обучить девочек ведению домашнего хозяйства, но они уделяли гораздо большее внимание литературе. Обширная библиотека отца служила для них источником знаний.
Энн была очень близка с Эмили, особенно после того, как в январе 1831 года Шарлотта уехала в школу Роу Хед, возглавляемую мисс Маргарет Вулер. Когда Эллен Насси школьная подруга Шарлотты, посетила Хоэрт в 1833 году, она отметила, что Эмили и Энн были «как близнецы», «неразлучные подруги».
Обучением Энн занималась также старшая сестра, приехавшая из Роу Хед. Шарлотта вернулась туда в качестве учителя 29 июля 1835 года. Её сопровождала Эмили, как ученица. Но спустя несколько месяцев тоска Эмили по дому отразилась на её здоровье, и ближе к октябрю она вернулась в Хоэрт, а на её место взяли Энн.
В пятнадцать лет Энн впервые уехала из дома в школу Роу Хед. Она прилежно занималась, желая получить образование, которое в дальнейшем помогло бы ей зарабатывать на жизнь. Энн проучилась два года, возвращаясь домой только на Рождество и летние каникулы. В декабре 1836 года пребывание в школе было отмечено медалью за примерное поведение.
Не похоже, что Энн и Шарлотта были близки во время их нахождения в Роу Хед. В письмах Шарлотта почти не упоминает о младшей сестре, однако беспокоится о её здоровье. К декабрю 1837 года у Энн развился острый гастрит. Помимо этого, она переживала религиозный кризис. Моравский священник несколько раз навещал её, предполагая, что её недомогание отчасти вызвано стрессом от конфликта с местным англиканским духовенством. Позднее Шарлотта попросила отца забрать Энн домой, пока та полностью не поправится.
Чтение помогало развиваться детскому воображению, которое нашло выход в творчестве, когда в июне 1826 года отец подарил Бренуэллу набор игрушечных солдатиков. Всех их вместе дети называли «Двенадцать», а каждому в отдельности они придумали своё имя и характер. Далее последовало создание воображаемого мира, африканского королевства Ангрия, описания которого снабжались нарисованными картами и пейзажами. Дети писали повести о его обитателях, в частности, о жителях столицы — «Стеклянного Города», который позже стал называться Верреополис, а ещё позднее был переименован в Вердополис.
Фантазийные миры и королевства постепенно приобретали черты реальности: в них присутствовали монархи, национальные герои, преступники, иммигранты, были армии, школы, гостиницы и издательства. Государства имели свои газеты, журналы и хроники, которые дети записывали в очень маленьких тетрадках таким мелким почерком, что прочесть написанное можно было лишь с помощью увеличительного стекла.
В 1831 году Эмили и Энн отделились от Шарлотты и Бренуэлла, чтобы создать собственный мир — Гондал.Подобные увлечения детей Бронте помогли вырасти их литературным талантам.
Блейк-Холл. Снимок конца XIX века
Будучи дочерью бедного священника, Энн была вынуждена изыскивать средства к существованию. Её отец не имел частного дохода, а пасторат после его смерти должен был отойти обратно церкви. И спустя год после окончания школы, в возрасте 19 лет, девушка приступила к поискам работы.
. В апреле 1839 года Энн получила должность гувернантки в семье Ингэм, жившей в Блейк-Холле, неподалёку от Мирфилда.
Дети, чьим образованием она занималась, оказались избалованными и непослушными, они издевались над гувернанткой. Ей стоило больших усилий контролировать поведение воспитанников и обучать их. Она не могла применить к ним никакого наказания, а когда жаловалась родителям на их непослушание, то получала выговор за отсутствие должного прилежания к труду. Семья Ингэм осталась недовольна работой Энн и вскоре уволила её. На Рождество 1839 года юная леди вернулась домой, к Шарлотте и Эмили, которые также оставили работу гувернантками, и Бренуэллу. Время, проведённое в Блейк-Холле, оказалось печальным опытом, который Энн детально воссоздала в своём автобиографическом романе «Агнес Грей». Само же поместье Блейк-Холл послужило прототипом Грассдейл-Мэнора — места жительства Артура Хантингдона из романа «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла».
По возвращении домой Энн повстречала Уильяма Уэйтмена ( 1814—1842). Молодой человек начал работать в приходе с августа 1839 года. Ему было 25 лет, и он получил двухлетний лиценциат по теологии в Даремском университете. Уэйтмен был тепло принят в приходе. В это время Энн писала стихи, из которых можно предположить, что она была в него влюблена. Однако по этому поводу мнения исследователей не совпадают. Единственной, кто высказал свои возможные подозрения о чувствах Энн, была Шарлотта. Однажды она сказала Эллен Насси, что её сестра и Уильям Уэйтмен «смотрятся вместе как картинка».
В Хоэрте Уильям, обладающий привлекательной внешностью и умением располагать к себе людей, вызывал неподдельный интерес. Его доброжелательность по отношению к сёстрам Бронте произвела на них приятное впечатление. Характер Уильяма Уэйтмена был схож с тем, которым Энн наделила Эдварда Уэстона, персонажа «Агнес Грей».
Возможно, чувства Энн к Уэйтмену не были взаимными, и он обращал на неё не больше внимания, чем на старших сестёр Бронте или Эллен Насси. Неизвестно, считала ли Энн, что молодой человек заинтересовался ею. В любом случае, её стихи описывают внешне незаметные, но сильные эмоции, скрытые ото всех и не предполагающие ответа. Возможно и то, что привязанность к Уэйтмену, изначально слабая, со временем переросла в более глубокое чувство.
Позднее Энн могла общаться с Уильямом во время своих отпусков, проводимых дома, в частности летом 1842 года, когда других сестёр не было в Хоэрте. Уильям Уэйтмен умер от холеры в том же году. Энн выразила свою скорбь в стихотворении «I will not mourn thee, lovely one», назвав Уэйтмена «наш любимый».
Во второй раз Энн устроилась работать гувернанткой в семью преподобного Эдмунда Робинсона и его жены Лидии, которые жили в поместье Торп-Грин, располагавшемся неподалёку от Йорка. Это было в 1840 году. Торп-Грин послужил прототипом поместья Хортон-Лодж, описанного в романе «Агнес Грей». У Энн было четыре ученика: пятнадцатилетняя Лидия, тринадцатилетняя Элизабет, двенадцатилетняя Мэри и восьмилетний Эдмунд. Вначале она столкнулась с трудностями, уже испытанными ею в Блейк-Холле. Записи в дневнике Энн говорят о том, что она скучала по дому и своим родным, желая оставить работу, которая ей не нравилась. Её спокойное и доброжелательное обращение с детьми не помогало в их обучении. Но несмотря на внешнее смирение, Энн была настроена решительно и, опираясь на опыт, полученный в Блейк-Холле, в конце концов смогла дисциплинировать своих подопечных. Её работодатели были очень довольны, а сёстры Элизабет и Мэри Робинсон стали её подругами на всю оставшуюся жизнь.
Портрет Энн Бронте работы её сестры Шарлотты. 1834 год.
В последующие пять лет Энн проводила со своими домашними не более полутора месяцев в году, приезжая в Хоэрт в июне и на Рождество; всё остальное время работала у Робинсонов. Энн была обязана сопровождать семью в ежегодных поездках в Скарборо. В летние месяцы 1840—1844 годов Энн проводила на курорте до пяти недель. Она очень любила это место, ставшее прообразом приморского городка в последних главах «Агнес Грей» и деревни Линден-Кар в «Незнакомке из Уайлдфелл-Холла
Несмотря на то, что Энн уже имела работу у Робинсонов, она вместе с Шарлоттой и Эмили подумывала об открытии собственной частной школы. В качестве одного из вероятных мест её размещения сёстры рассматривали пасторат. Но этим планам не суждено было осуществиться, и Энн вернулась в Торп-Грин. Она вновь оказалась дома в начале ноября 1842 года, на похоронах тёти. Шарлотта и Эмили были в это время в Брюсселе. Элизабет Бренуэлл оставила каждой из своих племянниц по 350 фунтов.
В январе 1843 года Энн вернулась к Робинсонам и попросила их взять на работу своего брата, Бренуэлла. Его приняли обучать Эдмунда, который стал уже слишком взрослым для занятий с гувернанткой. Бренуэлл, в отличие от Энн, не жил в одном доме с Робинсонами.
В последующие три года Энн и Бренуэлл продолжали учительствовать в Торп-Грине. За это время Бренуэлл завёл роман с миссис Робинсон, женой своего работодателя. Летом 1845 года Энн оставила работу гувернантки, вернувшись домой вместе с братом. Она не указывала причин своего ухода, но принято считать, что поводом для этого послужила её осведомлённость об отношениях между Бренуэллом и миссис Робинсон. Брат Энн был уволен, когда мистер Робинсон узнал о его отношениях со своей супругой. Несмотря на поведение брата, Энн сохранила близкие отношения с Элизабет и Мэри Робинсон — они продолжали оживлённую переписку. Сёстры Робинсон приезжали навестить Энн в декабре 1848 года.
Летом 1845 года все четверо детей Бронте оказались дома с отцом. Ни у кого из них не было перспектив дальнейшей трудовой деятельности. Тогда же Шарлотта обнаружила стихотворения Эмили, о существовании которых ранее знала только Энн, соавтор сестры по «Хроникам Гондала». Старшая Бронте предложила опубликовать их. Когда Энн показала Шарлотте и свои стихи, та, отозвалась о них как о «тоже не лишённых своеобразного милого пафоса».
В конце концов сёстры, всё же достигнув взаимопонимания, решили издать сборник стихотворений на деньги, оставленные им тётей. О своих намерениях они не стали говорить никому: ни Бренуэллу, ни отцу, ни своим друзьям. Эмили и Энн предложили к публикации по 21 стихотворению, Шарлотта — 19.
Не желая, чтобы половая принадлежность авторов оказала влияние на мнение о сборнике, каждая из сестёр взяла себе «мужской» псевдоним, начальные буквы которого были такими же, как в её собственных имени и фамилии. «Стихотворения Каррера, Эллиса и Эктона Беллов» (Шарлотты, Эмили и Энн Бронте) поступили в продажу в мае 1846 года. Стоимость издания составила примерно ¾ ежегодного жалованья Энн в Торп-Грине. 7 мая первые три копии сборника были доставлены сёстрам. Книга получила три одобрительных отзыва критиков, но продавалась плохо — в год публикации было куплено всего два экземпляра. В это время
сестры работают над созданием романов, которые потом отсылают в издательство.
Романы Энн и Эмили приняли к публикации, а вот произведение Шарлотты "Учитель" получило отказ. Однако у нее была готова другая книга - "Джейн Эйр". Ее в итоге напечатали быстрее, чем "Агнес Грей" и "Грозовой перевал". Романы старших сестер оказались более драматичными и практически полностью затмили успех книги Энн. Но второй роман Энн Бронте, "Незнакомка из Уайлдфелл-Холла", имел оглушительный успех. В продажу он поступил в 1848 году и был распродан в очень короткие сроки.
В июле 1848 года, желая развеять слух о том, что три «брата Белла» были одним человеком, Шарлотта и Энн отправились в Лондон, к издателю Джорджу Смиту, в обществе которого провели несколько дней. Много лет спустя после смерти Энн он изложил свои впечатления о ней в журнале «Корнхилл». По его словам, она была «нежная, тихая, смиренная, отнюдь не красотка, но приятной наружности. Её манеры странным образом выражали просьбу о защите и поддержке, и подобное вызывало симпатию».
Только на пороге тридцатилетия сестёр Бронте успешная литературная карьера стала для них реальностью. Однако семью ожидал период несчастий: уже через десять месяцев с момента публикации «Незнакомки из Уайлдфелл-Холла» троих из детей Патрика Бронте, включая саму Энн, не будет в живых.
Здоровье Бренуэлла ухудшалось в течение последних двух лет, но регулярное употребление спиртного не давало обратить на это должного внимания. Он умер утром 24 сентября 1848 года, в возрасте тридцати одного года. Эта внезапная потеря стала потрясением для всей семьи. Среди причин смерти указывались хронический бронхит и общая атрофия, но в наши дни, исходя из симптомов недомогания, принято считать, что он болел ещё и туберкулёзом.
Зимой 1848 года вся семья страдала от простуд и кашля. Больше всего опасений вызывало состояние здоровья Эмили. Она стремительно угасала в течение последующих двух месяцев, отказываясь от любой медицинской помощи вплоть до утра 19 декабря, когда, чувствуя сильную слабость, проговорила: «Если вы пошлёте за доктором, то я поговорю с ним». Но было слишком поздно — и в два часа дня, после короткой отчаянной попытки уцепиться за жизнь, Эмили умерла; ей было тридцать лет.
Энн тяжело перенесла смерть сестры, горе подорвало её здоровье. После Рождества она заболела гриппом. Симптомы болезни всё усиливались, и в январе отец вызвал для неё врача из Лидса, который диагностировал прогрессирующий туберкулёз, сказав, что шансы на выздоровление крайне малы. Энн восприняла новость с присущими ей решимостью и самообладанием. В письме к Эллен Насси она выразила надежду на выздоровление:little purpose.
В отличие от Эмили, Энн принимала все необходимые лекарства и следовала советам врачей. В том же месяце она написала своё последнее стихотворение «A dreadful darkness closes in…», в котором рассматривает своё осознание смертельной болезни. Состояние здоровья Энн колебалось в течение нескольких последующих месяцев, постепенно ухудшаясь. В феврале 1849 года самочувствие Энн немного улучшилось, и она решила посетить Скарборо — в надежде, что смена обстановки и свежий морской воздух помогут ей справиться с болезнью. 24 мая 1849 года Энн, попрощавшись с отцом и прислугой в Хоэрте, отправилась вместе с Шарлоттой и её подругой Эллен Насси в Скарборо. По дороге они на сутки остановились в Йорке, где Шарлотта и Эллен, катая Энн в инвалидном кресле, совершили несколько покупок и по её просьбе посетили Йоркский собор.
Несмотря на лечение и заботу близких, силы Энн быстро истощались; ко времени прибытия в Скарборо было ясно, что ей осталось жить считанные дни. В воскресенье 27 мая больная спросила у сестры, не лучше ли ей, Энн, вернуться в Хоэрт и умереть в родных стенах. Врач, посетивший Энн в тот же день, сообщил ей, что она находится при смерти. Младшая Бронте спокойно восприняла его слова. Энн умерла, оставаясь в сознании, в понедельник 28 мая 1849 года в два часа пополудни.
Следующая публикация
Нет комментариев