Предыдущая публикация
АВТОРСКАЯ ТЕМА НАТАЛЬИ АРТАМОНОВОЙ.
ПОНЯТЬ И ПРОСТИТЬ.
Васька взял пачку папирос, спички и, нахлобучив кепку, засобирался к друзьям-хулиганам. Почувствовав на себе осуждающий взгляд сестры, показал ей кулак. Она быстро смекнула и с издёвкой в голосе пригрозила:
— Дашь кусок сахара, буду молчать, не дашь, скажу мамке, что ты своровал дедовы папиросы.
Деваться было некуда, пришлось расстаться с драгоценным большим куском сахара.
Дашка довольная побежала похвастаться подруге Ольге, а та, узнав откуда сахар, рассказала всё матери сорванца.
Темнело, когда Васька пришел домой. Мама сидела на скамье и на коленях держала ремень. Увидев «воспитателя», пацан зыркнул на сестру, а та, поняв в чем дело, сразу же начала оправдываться:
— Вась, я тут ни при чем, это Оля, она вообще ябеда, скряга и предатель.
Нюра видела, как Даша переживала за брата, готова была зареветь. Нюра только взялась за воспитание сына с упрёков, с ремня, как жалость полоснула сердце. Нюра задала себе вопрос: ,,Ну, сделаешь больно сыну, значит, сделаешь больно и дочке, и себе. А, что это даст? Пачка курева назад не вернётся, ответственнее сын не станет, только страх будет им руководить, а не любовь, по-хорошему поговорить надо с сыном, да и у дочки на душе станет радостно, спокойно".
Нюра поддалась жалости и тихо сказала:
— Сынок, мы тебя ждем. Ремень упал на пол, я хотела его на место повесить. Ужинать пора. Ты устал за день, давай присаживайся за стол, а мне некогда рассиживаться, надо с хозяйством управиться, за водой сходить, корову из стада встретить.
Васек от такого неожиданного приема открыл рот, и ему хотелось заплакать от стыда. Ведь он полный день гайкал на реке, баловался с друзьями папиросами, и совсем потерял счёт времени: не натаскал воды, не встретил корову из стада, не успел нарвать и порубить травы для поросят. Он многое чего забыл, но никогда не забудет опущенный ремень, уставшую маму и ее ласковый, с неким сожалением взгляд. Нюра папиросы покупала свëкру, он жил на соседней улице. Через день она выделяла ему паек — пачку, так как он меры в куреве не знал.
Дедушка жил один, жена давно умерла, а сын, муж Нюры, уехал на заработки и к жене не вернулся. Два раза приезжал к отцу с городской женой, но тот его на порог не пустил. Петр задолго перед приездом написал письмо жене, всё объяснил, просил его не ждать, так как у него появилась другая семья, и он счастлив, полюбил Веру по-настоящему, а на Нюре женился по отцовскому настоянию. Детей обещал не бросать и помогать материально изрядно, ведь на предприятии зарплата не как в колхозе, там ценят рабочие руки.
Вторая жена Петра была недурна собой: стройная, с шикарным волосом, с красивыми глазами. Петр хотел показать Нюре, отцу, землякам свое счастье, но как бы он ни старался, от него все отвернулись. А отец, прошедший войну, любящий своих внуков больше жизни, не мог принять на пороге своего дома ни сына, предавшего свою семью, ни тем более его кралю.
Нюра от обиды голосила, а свёкор ее успокоил:
— Ты чё голосишь, ребенка, что ли, схоронила? Ты освободилась от предателя. Ты мать, и самое драгоценное с тобой, а Петр слезинки твоей не стоит.
Я помогу детей растить, свое поместье Василию оставлю. Наша задача детей в люди вывести, не профукать момент, когда они от юбки начнут отрываться, а о сволочи не думай. Умер он как муж, да и как отец наверное сдох.
Нюра понимала отца, но ведь обида ухватилась мертвой хваткой и душила до боли в сердце, не хватало сил снять удавку, только на спасителя — время, была вся надежда.
Васе шел седьмой год, а сестре третий, когда батя оставил их. Нюра при детях старалась не плакать, свёкор так же старался о сыне при внуках не говорить. По истечении времени все-таки он затеял разговор с внуком:
— Васька, послушай меня. Ты ещё молод, многое не поймёшь. Но тебе вот что скажу. Зла на отца не держи. Бог ему судья. Кто знает, какая сила его держит в городе? Может быть, он самый несчастный человек, а может, наоборот. Это мы с мамкой ему запретили вас видеть, и нам, наверное, грешнее чем ему. Это мы с обидой не справились. А вы живите без зла в душе.
И вот сейчас Нюра смотрела на детей и думала: «Ну и пусть, что сын забегался, он же ребенок, ему одиннадцатый год — это так мало, это же моя доля отнимает у него детство. Разве они виноваты, что я не смогла удержать их отца, разве есть их вина в том, что он полюбил другую?»
Нюра вспоминала отношение мужа к себе до свадьбы и после, поняла, что ведь он ее не любил. Ведь женился только потому, что отец устал жить без хозяйки, но потом же сам предложил Петру жить отдельно:
— Сынок, раз совхоз тебе выделил землю, то стройся, я плотник знатный, только лес соберём, быстро подстроимся. Ведь мой дом старый, небольшой, усадьба болотистая, земля не урожайная, а вот твое поместье будет знатным.
Нюра вспомнила, как взяла руки мужа в свои ладони и поцеловала кровавые мозоли, а Петр грубо убрал руки со словами:
— Вот не люблю я нежности, занимайся лучше делами.
А свёкор, увидев это, сказал:
— Эх, мне бы руки Любаши подержать в своих руках, полжизни за это отдал бы!
Как-то скрутило у мужа спину, Нюра нежно втирала мазь, приговаривая:
— Уйди, болезнь, от моего любимого…
А в ответ услышала ворчание:
— Без тебя тошно!
Вспоминая, анализируя отношение мужа, она чувствовала обиду за свою любовь. Она понимала, что если человек не любит, не ценит, то долго он притворяться не сможет. Возможно, он сейчас встретил единственную, ту, ради которой оставил дом, детей, а ведь он их и отца очень любил. Что же это за любовь тогда такая? Почему же так в жизни бывает, что одна любовь измотанная, неоценимая, забитая уступает наглой, проворной, бесстыжей. Нюра от обиды начинала выть.
Сынок все больше и больше стал помогать по хозяйству, все чаще и чаще обнимал маму с благодарностью, желая до нее донести, что она может всегда на него положиться. Вася не забывал навещать и деда, которого ранения донимали хуже зубной боли. Нюра заметила, что свёкор чаще и чаще стал разговаривать сам с собой, и чаще говорить о смерти. И дело было не в его годах, он был не стариком, а вот ранения, и рана, нанесённая сыном, и были причиной его недомогания.
Нюре многие женщины завидовали. Особенно те, у кого были пьющие мужья. Они так и говорили:
— Везёт же Нюрке, муж деньги присылает, свёкор помогает, детки здоровенькие, никто не гоняет, не унижает. Придет домой, и сама себе госпожа.
Со временем и Нюра поняла, что она по-своему счастлива, и счастье её — в детях. Накануне праздника Нюра решила отнести свëкру холодца, хлеба, испечëнного из муки высшего сорта, сметаны. Не забыла и бутылочку самогоночки. Она любила радовать свëкра своей заботой, вниманием. Иванович в праздник стелил белую, вышитую женой, скатерть на стол и ждал, когда придет сноха с детьми.
К празднику он готовился основательно, особенно любил внуков побаловать сладостями, да такими, каких не было в их сельмаге. Конфеты в ярких фанатиках, халва, пряники и петушки на палочке горой лежали на скатерти. Самовар восседал на столе и своим ворчанием напоминал о себе.
Свёкор носился с угощениями, как пчела над цветком, поближе подсовывал гостям тарелки, просил отведать и то и это, не забывал и про себя, выпивал самогонки, а сноху угощал вишнëвой наливкой. Иванович от радости, что праздник встречает не один, а с самыми дорогими людьми, что есть кого ему встречать, есть с кем поговорить, начинал признаваться в любви, благодарить и, не находя нужных слов, плакал.
Нюра его понимала, присаживалась рядом, клала голову на плечо и запевала песню. Васек смотрел, как сестра уминает сладости, и радовался.
«Вот вырасту, стану работать, целый ящик халвы куплю, петушков двадцать штук и вишнëвой наливки ящик. Мамка такая красивая, какая-то смешная и очень добрая становится, выпив наливки».
Нюра, уходя, попросила свёкра собрать грязные вещи для стирки.
— У меня же машинка «Волга» есть. Мигом простирну, а на ручье прополаскаю. Сынок поможет донести.
Всякий раз, стирая одежду свёкра, Нюра проверяла карманы, так как он мог рассовать в карманы гайки, болтики, спички и папиросы, но сейчас улов был огромным, в кармане было свёрнуто письмо от Петра.
Почерк мужа Нюра узнала сразу: мелкие буквы, сжатые предложения. От волнения у Нюры подкосились ноги и задрожали руки.
«Что же это я так заволновалась, так только мама дрожала, когда получила похоронку на отца, а тут всего лишь письмо», — отругала себя Нюра.
«Здравствуй, батя. Я примного благодарен тебе, что ты приехал к нам в гости, наконец-то ты убедился, что у меня все хорошо, теперь ты знаешь, что моя Вера достойная баба, а внук твой просто ангел, я их до безумия люблю. А Василия с Дашей я не бросал, это вы же запретили к ним приезжать, а я очень по ним скучаю. Конечно, по-человечески, я поступил плохо, но с другой стороны, честно. Зря я тебя послушался тогда и женился на Нюре, но назад ничего не вернуть. Я так рад,что ты меня понял и простил. Всегда тебя ждём в гости».
Нюра несколько раз перечитала письмо.
«Выходит, отец видится с сыном и скрывает от нас. Ведь говорил, что нет ему прощения, а сам? Я-то думала, что он меня поддерживает, понимает, а он не нарадуется городской крале. Я-то думала, что мои дети — единственные внуки для него, а он наверное того внука обнимал и радовался, что тот у него есть. Свекор — предатель, укусил, так укусил».
Нюра стирала вещи и все время выговаривала свëкру, как будто он стоял рядом и всё слышал. Немного успокоившись, стала думать, как поступить лучше, смолчать или признаться в том, что прочитала письмо. Так и не могла решить, как себя вести со свëкром. Вечером Василий сам начал разговор об отце:
— Мам, я у дедушки сегодня был, и он сказал, что когда расходятся муж с женой, то любовь бати к детям остаётся. Мам, дедушка как-то об отце говорил не так, как раньше, все мне рассказывал, каким он маленьким был, как трудно им было, когда бабушку схоронили. А ещё он сказал, что и ты можешь выйти замуж, какие твои годы, ты очень красивая. Я хочу батю видеть.
Последние слова пацан говорил сквозь слезы.
У Нюры в душе поднялся девятый вал, она не могла смириться с тем,что свёкор простил сына, виделся с ним и скрыл от нее. На утро забежала к нему на одну минуту, оставила вещи, не проронив ни одного слова. Папиросы разрешала сыну относить дедушке, сама же перестала его навещать. Свекор заметил переменившееся к себе отношение и все выискивал причину столь холодной войны, но так как забыл о письме, то не мог ничего понять. «Может, узнала, что я к сыну ездил? Так она думала, что я ездил к другу, с которым прошел всю войну. Ну, что же я такой дурной, не могу поговорить со снохой, объяснить, что я люблю сына, тоскую и давно простил его. Ведь я его женил по своему желанию, как будто для себя выбирал, а то, что он говорил, что не люблю, хотя и не противна, то в свои мозги не брал. Сам же, когда женить хотели на Прасковье, отбивался как мог, а сыну отбиться не позволил. Какие же слова сказать, как лучше подойти к снохе, как убедить ее, что я не предатель, а любящий отец, дед, свёкор?»
Максим Иванович написал другу письмо, в котором вкратце изложил проблему взаимоотношений со снохой. Николай Сергеевич по натуре был очень добрый, открытый, высоконравственный человек, он отлично понимал Нюру, но и понимал и не понимал друга. Он не мог представить, как мог Иванович сына не видеть годами, как мог не простить, не понять, не принять внука от второго брака, он не мог представить, как жить и, любя, не любить.
Гость, приехав, решил поговорить с Нюрой. Приехал он не один, а с племянником Матвеем.
Иванович к приезду друга накрыл стол и пригласил сноху с внуками. Васька с Дашей опрометью помчались к деду, а то как же, ведь их ждали заморские угощения. Нюра, надев яркое платье, уложив красиво волосы, смущаясь, вошла в дом свëкра. Ее красоту нельзя было не оценить. Матвей не сводил глаз с Нюры.
Сначала разговор не клеился, но постепенно за воспоминаниями о войне, о насущных проблемах, о здоровье, неловкость, стеснение исчезли. Нюре нравилось, что Матвей не сводит с нее глаз, она кокетничала, смеялась. Дети убежали домой раньше, и гость решил проводить гостью до дома.
Оставшись с ней наедине, он оробел, заволновался, стал задавать смешные вопросы, чуть ли не сколько корова даёт молока. Нюра понимала его и смеялась. Прощаясь, Матвей крепко обнял её и неловко поцеловал. Молодая женщина, столько лет не видевшая ласки, не слышащая нежных слов, чувствуя мужскую силу, защищённость, тихо заплакала.
Матвей не успокаивал, ничего не говорил, просто прижал к себе и долго не отпускал. Весь отпуск он помогал Нюре по хозяйству, то там что-нибудь приколотит, то там прибьет. В один из вечеров он задал Нюре вопрос, как давно она не видела мужа, а точнее, ее дети не видели отца?
Она долго молчала, а потом ответила:
— Он предатель по отношению ко мне и детям, мы не хотим его видеть.
— Это ты не хочешь видеть, а отец хочет видеть своих детей, и дети отца, а по отношению к тому внуку со стороны твоего свëкра разве нет предательства? Родился ни в чем не повинный человек, у которого есть дедушка, но из-за ваших обид он не знает его, только потому, что Петр не стал врать, изворачиваться, юлить, только потому, что он полюбил. Да, он предатель, но ведь вы женились по прихоти отца. Мне всё рассказал Максим Иванович. Так почему муж твой должен быть врагом отцу, если отец в свое время не стал таковым для него. Почему вы живёте, как в каменном веке. Нюрочка, надо постараться понять мужа и отца, надо отпустить обиды, которые вас же и съедают.
Нюра успела полюбить Матвея и, став его женщиной, поняла, что о муже совсем не вспоминает, обида растворилась, даже жалость к себе и детям отошла в сторону. Впервые в жизни она себя видела любимой. Она даже не знала, женат Матвей или нет, все это время ни разу не спросила о семье. Она летала, как на крыльях, и крыльями служила любовь. Нюра боялась предстоящей разлуки, если бы Матвей предложить поехать с ним или приехать к ней, она тут же согласилась бы. Впервые в жизни она поняла и простила Петра, так как примерила на себе его шкуру.
Надев самое лучшее платье, Нюра пошла к свëкру, в руках у нее было письмо, положив конверт на стол, тихо сказала:
— Отец, прости меня, прости сына, прости себя, поступай так, как велит твое сердце, а мое сердце подсказывает, что пора все-таки навестить Петру своих детей, да и с братиком их пора познакомить.
Уезжая, Матвей ничего не обещал своей возлюбленной. Решил чувства проверить временем, расстоянием и, убедившись в искренности своих чувств, через пару месяцев он стоял на пороге дома любимой женщины, которая была уверена, что он вернётся. Ведь нет той силы, которая могла бы удержать любовь.
Наталья Артамонова
#НатальяАртамоноваОгонëкДуши
Следующая публикация
Комментарии 1