Спаниель Ромка

Валя с замиранием сердца торопилась с отцом на Птичий рынок. Она, можно сказать, выплакала себе щенка. Родители смирились с давним желанием дочки и на день рождения, на десять лет решили подарить ей щенка.
- Только на породистого денег нет, - сразу заявил отец, - а брать дворнягу – вырастет из неё потом лошадь. Нам в квартире её и держать негде.
- Нет, конечно, дворнягу не надо, - включилась в обсуждение покупки мать, - у них голос громкий, будет лаять, соседей беспокоить. Мы же не в частном доме живём.
- Может, тогда среднюю собаку? – несмело начала Валя, - Например, спаниеля, как у Сорокиных в соседнем подъезде. Они умные, потому что охотничьи. И уши у них такие длинные,

Лови, Белка!

– Фу-х, жарко-то как сегодня. Да, Белка? – чёрная, как свежий гудрон, дворняжка осуждающе махнула куцым хвостом.Ещё утром, заметив хозяина в плащ-палатке и с удочкой, старая собака быстренько спряталась в развалинах курятника.
Только в полдень, соблазнившись сосиской, она сдалась и, высунув вместо белого флага красный язык, выползла на зов хозяина. Не любила Белка рыбалку. Не только потому, что рыбак, засыпая после первой же рюмки, бормотал: «Лови». И ей приходилось ловить в воде уплывающее удилище. Не нравилось ей, что долгожданную сосиску дед часто съедал сам, забывая напрочь, что своею уже закусил, перед тем, как уснуть.
Раньше, когда была жива хозяйка, и еда в миске с утр

Муха

Иван Петрович уныло брёл по опустевшим улицам ночного города. Мысли были невесёлые, глаза полны тоски и отчаяния.
Ещё вчера его жизнь кипела и била ключом, а сегодня оборвалась последняя ниточка надежды…
Несколько месяцев он старательно избегал любых дум на предмет собственного здоровья и упорно старался не замечать тревожных «звоночков».
А они были – эти самые «звоночки», которые в итоге ударили тяжёлым звоном колокола. Да, так бывает: ждёшь чуда, не хочешь думать о плохом, а потом раз…
И всё. Твоя жизнь разделена на «до» и «после». Тяжёлый диагноз. И совсем скоро наступит ОН – последний день твоей жизни.
Интересно, какой он будет? Иван Петрович думал над этим целый вечер, бродя

Злой и страшный пëс

С утра шëл дождь, и холодные хлëсткие струи пробивали навес из веток, служивший убежищем Графу.
Шерсть намокла, и он только вздрагивал временами, силясь сохранить остатки тепла. Живот подводило от голода, он вспомнил, что последний раз ел вчера.
Чувство голода стало привычным, удачными были дни, когда ему удавалось поймать мышку или найти другую поживу.
Он не знал, сколько времени живëт так, но каждый день прибегал к опустевшему дому, который когда-то считал своим. Здесь Граф прожил три счастливых года. Хозяина он любил беззаветно и был готов отдать за него жизнь.
А потом случилось непонятное: хозяин схватился за грудь и осел на пол. Граф облизывал ему лицо, скулил и