Предыдущая публикация
Самовар...
В социальных сетях пожилая женщина попросилась в друзья. А потом последовало сообщение: «Женя, не узнал»?
Мужчина вздрогнул: оттуда, из родного села, которое покинул еще подростком пятьдесят пять лет назад.
Бывшая одноклассница, ее родители купили его родной дом. Боже, столько лет! С тех пор ни разу там не был.
Узнать одноклассницу нельзя, как и он – пенсионерка.
А она дальше: «Хочешь, пришлю фотографии»? Он согласился.
И вот на экране компьютера изображения: большая комната, которую почему-то называли залой. Мужчина увидел пол, немного горбатый. Окна в палисадник, стены.
Очень разволновался.
Вид с улицы: три окна, синие ставни. Дом детства! И забор, и ворота те же. Странно, что не сгнили, впрочем, в тех краях дожди редки.
Двор изменился, потому что новые хозяева снесли прежние строения, поставили новые.
Пахнуло детством. Сидел мужчина перед компьютером, не спешил одноклассницу поблагодарить.
И грустно, и сладко одновременно.
Ответил: «Спасибо, Тоня. И почему мы раньше друг другу не писали»?
Тоня тут же настрочила новое сообщение: «Еду через ваш город. Стоянка пятнадцать минут. Еду со старшим внуком. Мы на Юг. Если приедешь на вокзал, то привезу тебе одну вещь из твоего дома. Как сувенир».
Договорились встретиться: день, час, номер поезда, номер вагона.
И поехал Евгений увидеться с детством. Любопытно, что за предмет-сувенир?
Тоня оказалась худенькой бабушкой, платочек по-деревенски. Рядом с ней высокий парень с клетчатой сумкой в руках. В ней, видимо, лежало что-то большое.
Обнялись бывшие одноклассники.
Тоня сказала: «В этой сумке кое-что лежит. При мне не открывай, вдруг рассердишься? Мы уедем, вот тогда и смотри. А еще в сумке записка, небольшое пояснение».
За пятнадцать минут рассказали друг другу, кто как жил, как молодость провел.
Сигнал – поднялась Тоня в вагон, сильный внук помог.
А Евгений отошел к краю платформы, сумку открыл, в ней самовар. В записке сказано: «Ваш самовар. Все годы стоял в кладовке, мы не пользовался. Внутри еще ваша сажа. Женя, сажа из твоего детства».
Какая сентиментальность. И не лень было тащить! Да, странная Тоня, как маленькая.
И подумал: «И куда я с этим самоваром»?
Привез домой, на стол поставил. Надо же, тот самый. Понюхал, и показалось, что уловил знакомый родной запах, память как будто немного приоткрыла дверь.
Сунул руку – почернели пальцы. Да, та самая сажа! Уже ни отца, ни матери, сестры, как и он, Женя, на пенсии.
Сумерки за окном, в комнате предметы стали прятаться, только самовар как белое пятно.
Летними вечерами выносили во двор, ставили на покрытый клеенкой стол, в больших тарелках горкой мамины шаньги. И пили чай.
Забыл, что пальцы в саже, провел медленно по лбу: «Поздно же ты догнал меня. Надо бы раньше, когда мама была жива».
Родители молодые, старшая сестра в десятом классе, средняя в восьмом и он, Женя, в шестом.
Самовар пышет жаром, на нем маленький чайник с заваркой. Мама разливает чай. Сначала отцу, потом старшей дочери, за ней средней. Наконец, очередь сына. Себе – последней.
Сядет и скажет: «Чай пить не дрова рубить».
Все прошло – не вернуть.
Шанежки вкусные, кажется, что тогда все вкуснее было: мука лучше, чай не такой, как сейчас. Даже сахар другим был.
С высоты солидного возраста детство кажется светлой сказкой.
Глаза влажные, вытер рукой, задумался.
Пора свет включить. Подошел к зеркалу: лоб в саже, под глазами черная полоса. И улыбнулся: «Привет из детства».
Стоять самовар будет наверху, на полках. Убрал бесцветную вазу, поставил самовар. Пусть стоит.
Иногда казаться будет, что вот-вот мама появится и скажет: «Достань-ка, сынок, самоварчик, шаньги испекла, чай пить будем. Чай пить не дрова рубить».
Спасибо, память, поклон нашему детству.
Георгий Жаркой.
Следующая публикация
Комментарии 29