Предыдущая публикация
МАМА С НЕБЕС.
💥
#викторияталимончук
Андрей, сцепив зубы, жал на педаль газа своей двадцатитонной фуры.
«Только бы он был жив, только бы успеть», — непроизвольно шептали губы мужчины.
Впереди тонкая полоска неба посветлела, скоро рассвет, а значит, он уже двенадцать часов за рулём. Всего двенадцать часов назад он ещё был счастливым человеком, думал о том, как после рейса сделает Ларе предложение, и у его пятилетнего сынишки Серёжки, наконец-то, появится мама, а у него – полноценная семья. Километры дороги быстро и монотонно проносились под колёсами машины, на Андрея нахлынули воспоминания.
Он никогда не знал своих родителей и вырос в детдоме. В память навсегда врезались те дни, когда на огороженной высоким забором территории появлялись посторонние. Обычно это были взявшиеся за руки мужчина и женщина, которые стояли в сторонке и наблюдали за играющими детьми. И хотя им, воспитанникам детского дома, никогда ничего не говорили, но все дети знали, что возможно эта пара в скором времени станет чьим-то папой и мамой.
Каждый из них в душе украдкой мечтал, что выберут именно его. Андрей тоже мечтал, но его так и не выбрали.
Когда ему исполнилось десять лет, он перестал мечтать о родителях, потому что знал, таких больших детей уже никто не забирает. Теперь у Андрея не было мечты, и жизнь сразу же стала скучной и однообразной.
Эта белокурая хрупкая девочка в голубом платье с такими же огромными голубыми бантами на голове появилась в детдоме в самом начале лета.
Андрей ещё никогда не видел таких красивых девочек, все детдомовские были одеты практически одинаково.
Новенькую звали Алёнка, ей было шесть лет, её родители погибли в автокатастрофе, а родственники не захотели брать опеку над девочкой.
Тогда, двадцать лет назад, Андрей на правах старожила сразу же взял над Алёнкой «шефство», защищая от нападок шустрых детдомовцев.
Девочка рассказывала ему о своей жизни там, за забором детдома, о родителях, о речке, о лесе, в котором растут грибы, и ещё об очень многих вещах, что присутствуют в повседневной жизни ребёнка в семье. А когда по голубому летнему небу проплывали белые облака, Алёнка поднимала голову вверх и долго пристально что-то высматривала.
— Сколько можно смотреть на облака? – недоумевал Андрей.
— Ты ничего не понимаешь, — тихо отвечала девочка, — там моя мама.
— Твоя мама умерла, — сухо замечал Андрей.
— Нет, — ещё тише продолжала девочка, — она просто переселилась жить на небо. Она вон там за облаками, смотрит на меня. Однажды, она обязательно придёт ко мне и заберёт к себе. И тогда мы уже всегда будем вместе.
— А я? Как же я? Может, ты попросишь свою маму, чтобы она и меня взяла с собой? – с надеждой спрашивал Андрей.
— Конечно, попрошу.
— И ты, думаешь, она возьмёт меня?
— Обязательно возьмёт! Знаешь, какая у меня добрая мама, — убедительно отвечала Алёнка.
А затем, они долго сидели и смотрели на плывущие по небу облака.
Андрей резко нажал на педаль тормоза, останавливая фуру на обочине дороги. Он не мог больше вести машину, слёзы застилали глаза.
Вот Алёнка с визгом бросается ему на шею, когда он пришёл из армии; вот они счастливые выходят из ЗАГСА, украдкой друг от друга поглядывая на свою правую руку; их небольшая однокомнатная квартира, положенная государством. Теперь у них, наконец-то, есть СВОЙ дом, о котором они столько лет мечтали вместе. Загадочные светящиеся глаза Алёнки, когда он в очередной раз вернулся из рейса и эта фраза: «Ты скоро станешь папой».
Андрей застонал, заскрипел зубами и повернул ключ зажигания. Фура медленно выползла на дорогу и снова понеслась по шоссе.
Тревожное ожидание у роддома.
— Поздравляю, у Вас мальчик!
А на следующее утро:
— …мы сделали всё, что смогли…
Его Алёнки не стало.
Андрей растил сына сам.
Тяжело было, выручала старенькая соседка тётя Поля,
да круглосуточный садик, на тот период, когда Андрей был в рейсе.
Едва Серёжа подрос, то начал спрашивать о своей матери. Тогда Андрей не придумал ничего более подходящего, чем рассказать сыну о небе и облаках, о которых так много в детстве рассказывала Алёнка. Может, это было и неправильно с педагогической точки зрения, зато у мальчика в сознании прочно укоренилось чувство, что мама у него есть, просто она не такая, как у всех остальных детей.
Для своих пяти лет Серёжа был очень рассудительным и не по-детски серьёзным мальчиком. Он знал, что если от папы ещё и можно что-нибудь утаить, то от мамы это сделать было никак нельзя. Ведь она там, высоко в небе, прячется за облаками и наблюдает за ним. Серёжа старался её не огорчать, мальчик всегда думал, что если мама увидит, какой он хороший сын, то однажды непременно спустится к нему с небес. Когда это произойдёт, он крепко возьмёт маму за руку и уже никогда от себя не отпустит.
Серёже очень не нравилось, что в их с папой жизни вдруг появилась тётя Лара. Она приходила всё чаще и чаще, а неделю назад совсем перебралась к ним в дом.
Когда был папа, тётя Лара играла с ним, смеялась, но когда папы не было рядом, она становилась злой и не обращала на мальчика никакого внимания. Серёжа хотел рассказать обо всём папе, но не успел. Папа ушёл в рейс. К тому же он не отвёл его в садик, как обычно, а улыбаясь, сказал, что теперь о нём позаботится тётя Лара. Тётя Лара сначала не хотела оставаться с мальчиком, но папа сказал, что нужно же когда-то привыкать. Она улыбнулась и согласилась.
Ночью Серёжа проснулся от того, что у него очень болел живот. Мальчик попытался разбудить тётю Лару, но она ответила, чтобы он потерпел до утра. Серёжа мужественно терпел, а боль то нарастала, то утихала. Под утро измученный мальчик уснул.
Лара открыла глаза и сладко потянулась всем телом. Наконец-то, она добилась своего – она сейчас здесь в этой отдельной квартире, а не в комнате общежития с двумя соседками. Долго же ей пришлось обхаживать этого высокого с виду простоватого парня. Правда, замуж Андрей её пока не зовёт, но ничего – это вопрос времени. Лицо Лары растянулось в улыбке, пока всё складывалось хорошо.
Вот только этот мальчишка, сын Андрея… Он так «не вписывался» в Ларины планы, совсем «не вписывался».
Но ничего, когда она станет законной женой, всё это можно будет исправить. Лара не сомневалась, что сможет уговорить Андрея отдать мальчика в круглосуточный садик, а если повезёт, то и в интернат.
Сегодня была суббота, впереди два выходных дня. И надо ж было Андрею такое придумать перед рейсом: оставить мальчишку с ней.
Часы показывали восемь.
Лара встала и бросила на кровать мальчика недовольный взгляд. «Спит. Хотел мне ночью «концерт» устроить со своим животом! Распустил его Андрей! Ну, ничего, у меня не покапризничает», — злорадно подумала женщина и отправилась в ванную комнату.
«Да, своя ванна, это тебе не общий душ в общаге», — думала Лара, погружаясь в воздушную белую пену.
Через час одетая и накрашенная Лара с досадой смотрела на Серёжу. «Сколько он будет ещё спать? Ладно, хлопья с молоком на столе, встанет — поест, не маленький», — подумала женщина и решительно хлопнула входной дверью.
Едва Серёжа проснулся, живот схватило с новой силой. Боль была настолько нестерпимая, что мальчик вскрикнул и со слезами начал звать тётю Лару. Но её нигде не было. А боль всё нарастала и нарастала, пока «не вспыхнула огнём».
Последним, что помнил Серёжа, был его собственный крик, затем мальчик потерял сознание.
Полина Викторовна, что жила через стенку, с тревогой прислушивалась к звукам в соседской квартире. Все эти годы старая одинокая женщина помогала Андрею растить малыша и любила Серёжу, как своего внука.
— Да, что же там происходит, — не выдержала Полина Викторовна и позвонила в дверь.
Никто не открыл. Женщина ещё некоторое время потопталась у двери, а затем решительно взяла запасной ключ, что Андрей ей оставил «на всякий случай», и вошла в квартиру.
Серёжа лежал тут же, в небольшом коридорчике на полу. Полина Викторовна вызвала скорую помощь, а когда мальчика увезли, позвонила Андрею.
Сегодня в детском хирургическом отделении городской больницы, как обычно по выходным, дежурила медсестра Варя. Она всегда брала дежурства на выходные, потому что ни мужа, ни детей у неё не было, в отличии от остального медперсонала.
Варе шёл тридцать первый год, у неё была стройна фигура и миловидное лицо, вот только одна нога от рождения была чуть короче другой, и молодая женщина ходила прихрамывая.
Варя уже давно смирилась с тем, что никогда не выйдет замуж и всё тепло своей души дарила маленьким пациентам больницы.
Этого мальчика оперировали несколько часов (острый аппендицит с разрывом), ребёнок чудом остался жив и сейчас лежал в реанимации с кучей трубок.
«Как можно, так халатно относиться к ребёнку!» — не переставала возмущаться Варя сама с собой. – «Да, и что это за родители такие?! Мальчик поступил по скорой сам, без сопровождения, сутки уже прошли, а ни мать, ни отец так и не появились!
Одна только бабушка, всё названивает, да названивает по телефону, говорит, что соседка… Ну, объявятся они, я им всё выскажу! Пусть меня потом ругает зав. отделением, всё равно молчать не буду!»
Лёгкое подёргивание век мальчика разом оборвало поток гневных мыслей в голове Варвары.
Она склонилась над ребёнком.
— Ну же, малыш, давай, открой глазки, — тихо зашептала женщина, — давай, посмотри на меня.
Веки были такими тяжёлыми, что Серёжа никак не мог их поднять. Вдруг он услышал тихий ласковый голос, так с ним ещё никто не разговаривал.
Мальчик медленно с трудом открыл глаза. Сначала он ничего не видел, кроме густого непроницаемого белого тумана. Но вот туман задрожал, потом заколебался и начал рассеиваться. Из тумана медленно проступало красивое женское лицо в белой шапочке.
— Мама, — еле слышно прошептал Серёжа, — наконец-то ты спустилась с неба, я так долго тебя ждал, всегда ждал…
— Всё будет хорошо, малыш, теперь всё будет хорошо, — шептала в ответ Варя, глотая слёзы.
— Ты же не уйдёшь больше на небо? Правда? Не уйдёшь? Скажи, мама.
— Не уйду…
Шатаясь, на негнущихся ногах,
с осунувшимся от усталости и напряжения лицом, на котором безумным огнём сверкали красные воспалённые глаза, Андрей вошёл в детское хирургическое отделение больницы перед самым закрытием.
— Где он?! Мой сын, он жив?! – мужчина крепко схватил за плечи, дежурную медсестру.
Все гневные слова, что вынашивала Варя в своей голове ещё минуту назад, вдруг куда-то исчезли.
Даже ей, сталкивающейся с человеческим горем постоянно, не доводилось видеть таких страшных глаз.
В них были боль, гнев, страх, отчаяние и надежда одновременно.
— Он жив, — ответила Варя, после чего мужские руки ещё сильнее сдавили ей плечи. – Операция прошла успешно, мальчик пришёл в себя.
Сейчас он спит, с ним всё будет хорошо! – уже кричала Варя, потому что казалось, что сейчас эти руки просто раздробят ей плечевые суставы.
В следующее мгновение Андрей сгрёб медсестру в охапку и разрыдался.
— Спасибо, спасибо Вам! – неустанно повторяли его губы.
Они долго сидели в «сестринской» комнате.
Андрей всё говорил и говорил о своём сыне, как будто от того, сколько он скажет слов, зависела жизнь мальчика. Только ближе к ночи Варе, наконец-то, удалось уговорить мужчину отправиться домой, чтобы вымыться и переодеться, пригрозив недовольством врача.
Придя домой, Андрей первым делом достал из шкафа пустой чемодан, открыл его и молча бросил Ларе под ноги, затем развернулся и ушёл в ванную комнату. Лара всё поняла, собрала вещи и ушла.
Серёжа быстро поправлялся, и его перевели из реанимации в палату. Теперь Андрей мог целый день быть рядом с сыном.
Его Серёжка «оживал» на глазах. Единственное, что беспокоило Андрея – это бесконечный рассказ сына о маме, которая якобы спустилась с неба и сказала, что теперь уже никуда не уйдёт.
Сколько он не пытался убедить Серёжу, что это был всего лишь сон, мальчик твёрдо стоял на своём.
Сегодня была Варина смена.
Она тихо зашла в палату, где лежал Серёжа, чтобы сделать мальчику укол.
— Папа, смотри! – вдруг раздался радостный крик ребёнка. – Вот же она, вот моя мама!
Я же говорил тебе, она пришла с неба ко мне навсегда!
А ты мне не верил!
Варя стояла со шприцем в руках красная, как рак, не зная, что ей теперь делать.
Андрей внимательно смотрел на неё своими карими глазами, и было в них что-то такое, что заставляло краснеть женщину всё больше и больше.
— Папа, ну, ты что не узнал маму? – снова раздался взволнованный голос мальчика.
Андрей оторвал взгляд от медсестры и потрепал сына по голове:
— Узнал, конечно, узнал, сынок. Ты главное не волнуйся.
После полудня, когда Серёжа уснул, Андрей подошёл к Варваре на пост, и они долго разговаривали. Он рассказал ей всю свою жизнь и просил сохранить для мальчика иллюзию хоть на какое-то время. И Варя согласилась, ей нравился этот мальчик и его папа тоже.
«Пусть хоть немного, всего на пару недель», — думала женщина, — «я буду чувствовать себя любимой и единственной для этого ребёнка».
Что будет потом, Варя думать не хотела, как не хотел думать и Андрей.
А спустя две недели, когда Серёжу выписывали из больницы, им и не пришлось думать. За это время их «показательные» дружеские отношения начали уверенно перерастать в нечто большее, чем дружба…
Прошло полгода. По зелёной луговой траве, что густо росла на берегу реки, бежал Серёжа, радостно выкрикивая:
— Не догонишь! Не догонишь!
За ним, прихрамывая и весело смеясь, пыталась бежать Варя. Вот она всё же поймала сорванца и подняла на руки, прижимая к себе, а ещё через несколько секунд их обоих схватил в охапку и повалил на землю Андрей.
Серёжа восторженно визжал, помогая маме побороть папу.
И было совсем не важно, что мальчик всегда, специально, бежал не в полную силу, для того, чтобы прихрамывающая мама могла его догнать, главное – что она была теперь всегда рядом с ним – ЕГО МАМА!
Автор: Виктория Талимончук
Следующая публикация
Комментарии 20