Предыдущая публикация
Друзья,
осенью 2024 года выйдет дополненное и расширенное издание «Академия художеств. История повседневности в воспоминаниях и изображениях современников XVIII — начало XX века». Предыдущий тираж этой книги разошелся уже в первый год после появления и сейчас она уже является библиографической редкостью. Сегодня мы приводим фрагмент воспоминаний, включенных в новое издание и принадлежащих Марии Федоровне Каменской (1817—1898), дочери вице-президента Академии художеств, графа Ф. П. Толстого. Мария Федоровна жила в здании Академии художеств в 1828—1840 годах и является автором многочисленных воспоминаний о литературной и художественной жизни Санкт-Петербурга начала XIХ века.
«Со всем семейством Мартоса мне пришлось долго жить под одною кровлею, а с внучками его, «красой Академии», я была даже закадычная приятельница. Но теперь мне, прежде всего, хочется рассказать о второй женитьбе Ивана Петровича, потому что она
так живо обрисовывает его характер и рыцарские воззрения на поступки людей. Оставшись вдовцом, он заботливо вырастил своих сирот, и все дочери его были уже взрослыми девушками, когда ему даже и на ум не приходило жениться во второй раз. Только неожиданный случай побудил Мартоса вступить во второе супружество. Вот как это случилось.
Для компании дочерей жила у него в доме беднейшая сирота дворянка Авдотья Афанасьевна (фамилии ее не помню), милая, добрая девушка, которую Иван Петрович приютил у себя из жалости. Девицы Мартос обращались с несчастной сиротой не очень-то хорошо, так что раз одна из них забылась до того, что дала Дуничке пощечину. Бедная девушка, годами постарше их всех, разобиделась и собралась уйти из дома <...>. Иван Петрович узнал об этом, недолго думая, облекся в свой синий вицмундир, надел ордена и пошел наверх в комнату барышень. Там, не обращая никакого внимания на дочерей своих, подошел прямо к горько плачущей в уголку сироте, расшаркался почтительно и повел такую речь:
— Милостивая государыня, Авдотья Афанасьевна, имею честь просить вашей
руки.
— Чего изволите, дяденька? — вскочив с места, спросила бедная девушка, не понимая слов Ивана Петровича, который всегда звал ее просто Дуничкой, а она его дяденькой.
— Авдотья Афанасьевна, имею честь просить вашей руки... — повторил он и потом пояснил слова свои: — Не откажите мне в счастии назваться вашим мужем <...› будьте мне доброю женою <...›.
— Дяденька, как я смею! Разве это можно? — наконец понявшая, чего от нее хотел Иван Петрович, ответила, испугавшись, Дуничка.
— Можно, коли вы согласитесь; от вас зависит мое счастье <...› сказал Мартос и, не дожидаясь другого ответа, обратился к обезумевшим от удивления дочерям своим и строго сказал им, — вы не умели уважать достойную вашей любви и дружбы бедную сироту, которую я до сих пор любил как дочь; нанесли ей неслыханную обиду, которую я один только могу смыть <...› Так теперь вы будете уважать Авдотью Афанасьевну как мать. И я посмотрю, кто из вас осмелится чем-нибудь манкировать передмоею женою!..
Так состоялся неожиданный для самого Ивана Петровича второй брак. Об этом незаурядном сватовстве Мартоса я слышала много раз рассказы его внучек. Говорят, что матушки их, во время оного, были сильно недовольны рыцарским поступком отца своего <...>».
Каменская М. Ф. Воспоминания.
Александр Григорьевич Варнек (1782—1843)
Портрет И. П. Мартоса
1819
Холст, масло
НИМ РАХ
Следующая публикация
Нет комментариев