Предыдущая публикация
Пока ждали труповозку, прибегала вдова.
Кричала, что отходили его ноженьки. А после выясняла у прохладного Ермолаева, на кого он её бросил. Но тот демонстративно отрицал её существование и лежал под электрощитком небритый и напряженный.
Вскоре приехали двое молодых людей, еще более молчаливых, чем Ермолаев. Уложили выпрямившуюся жертву энергетического кризиса в чёрный мешок, вжикнули молнией и унесли вниз. Через четверть часа старшая по подъезду мадам Либерман обошла все квартиры, чтобы собрать на похороны. Было заметно: делает она это не без удовольствия.
Вдова тем временем наполнилась нездоровой энергетикой. Она нараспев убеждала бригаду кардиологов, что индукционный ток имеет такое направление, что его магнитное поле препятствует изменениям того магнитного поля, которое вызывает этот индукционный ток. Этому её научил, сообщила вдова, электрик Ермолаев во время первой близости. Вспоминала самые лучшие годы с ним. Из пятнадцати, выяснилось, их оказалось полтора. Те, что он сидел за уничтожение загородного дома Либерманов. Он там резетки переставлял, евростандарт соблюдая. Чтоб двадцать сантиметров от пола. Потом что-то там вспыхнуло, и дальше об этом лучше не рассказывать... Во время ЭКГ порывалась мыть посуду и гладить, но кардиологи были категорически против. Они хладнокровно приживляли к вполне ещё груди вдовы присоски, которые с чпоками отлетали обратно.
Воскрес электрик Ермолаев вовремя. Задержись он ещё на пару секунд, и можно было уже не воскресать. Открыв глаза, он увидел свет мощного софита и сел на столе прозекторской. Одновременно с этим упали на пол двое из пяти практикантов из мединститута. Осмотревшись, обнажённый Ермолаев соскочил со стола и спросил человека с ножом в руке, в чем, собственно, дело. Чего это он без трусов, кто эти игрушечные врачи и почему он видит перед собой нож из фильма про Рэмбо. Патологоанатом судебно-медицинской экспертизы сначала психанул и попросил Ермолаева прекратить это безобразие. Здесь занятия идут, между прочим, сказал он. Потом вдруг успокоился и с ножом в руках пошёл кому-то звонить.
Решив, что третья жалоба на него в УК за одну неделю перебор, Ермолаев снял с головы одного из интернов колпак. Прикрыл им бесстыдно обнаженную грудь и покинул морг в невскрытом виде.
Первым человеком, с которым его свела судьба, оказалась белокурая девушка с васильковыми глазами. В этих глазах совсем недавно, вчера или позавчера, пустила побеги любовь большая и непредумышленная. Возлюбленный только что читал ей Бернса по телефону. Сопровождал чтение обещаниями достать с небосвода пару-тройку космических тел. Она шла и грезила дамами в кружевах и кавалерами в рейтузах, приседаниями в менуэте и целованием написанной им записки о тайном свидании у собора.
И тут, как назло, Ермолаев. Со стоящими как у ирокеза, пахнущими жженой резиной волосами. Она — с Бернсом в голове, он — с надеждой украсть где-нибудь трусы. Шанс встретиться этим двоим в морге с такими непохожими мыслями был один на миллион. Но он состоялся. Решив отвлечь васильковый взгляд от своих подкопченых томатов, он провел рукой вдоль стен и похвалил евроремонт в морге. Заметив при этом, что проводка сделана всё-таки неправильно.
— Ваши монтеры – убийцы, — дохнул он в лицо юрисконсульту больницы вонью сгоревших проводов. И добавил несколько неосмотрительно: — Что для вас свет, для нас — смерть!
Этого оказалось достаточно. Сумасшедшая девка включила сигнализацию и выбежала в дверь до того, как та открылась.
Домой покойный Ермолаев прибыл в гламурном розовом медицинском костюме и женских сланцах. Судя по всему, его не ждали. И опять какой-то скот щиток расковырял... Отнеся отчего-то потерявшую сознание жену из прихожей в спальную, он взял отвёртку. Вернулсч на площадку и стал заковыривать всё обратно.
Принесшая соболезнования в квартиру Ермолаева председатель УК держала поручень лестничного пролета долго. Потом не выдержала и произнесла с драматизмом Комиссаржевской:
— Ермолаев, а мне сказали, что тебя потеряли…
— Чего врать-то? — пробурчала штатная единица товарищества, прикручивая что-то на своё место. — Потеряли… Я с восьми на заявках!
Упрямая мажордом добралась до Ермолаева, рассмотрела его спецовку и добавила:
— Говорили, мол, током тебя убило, дескать…
Ермолаев выпрямился и выглянул из бойниц полуприкрытых век со снисходительно иронией.
— Меня? Дескать, током? Смотрите сюда и не говорите, что не видели...
Через двадцать минут электрика Ермолаева упаковывали в чёрный мешок двое молчаливых молодых людей. Сначала не хотели упаковывать. Их что-то останавливало. Они что-то вспоминали. То ли адрес, то ли профиль. То ли чёрные, разведенные указательный и средний пальцы покойного. Потом всё-таки вжикнули молнией и унесли. Старшая по подъезду хотела было пуститься по второму кругу, но ей напомнили.
В восьмом часу вечера Ермолаев, одетый в голубой врачебной костюм, прошел вдоль стены дома до подъезда. Докурил резкими затяжками сигарету и вошел в подъезд. Уже там, на первом этаже, допил бутылку портвейна, поднялся на свой этаж и позвонил в свою дверь.
— Опять вставлял?! — причитала, бегая по кухне с полотенцем в руках, жена Ермолаева. — Сколько можно? Людям как в глаза смотреть?!
Ермолаев, вымытый, с причесанными влажными волосами сидел за столом и светлым взглядом смотрел в окно. Он ел котлетку, держа её в руке, и смотрел туда, где сходились в алую полоску темнеющий небосвод и крыши домов…
(Автор : Вячеслав Денисов)
Следующая публикация
Комментарии 2
Бы