Однажды 15-летний Федя Шаляпин обратился в дирекцию театра в Казани с просьбой прослушать его и принять в хор. Но из-за ломки голоса – изменений связок и гортани, вызванных переходным возрастом, на прослушивании он спел чрезвычайно плохо.
И вместо него в хористы приняли какого-то долговязого девятнадцатилетнего парня, с чудовищным «окающим» волжским говором. Своё первое фиаско Фёдор Иванович Шаляпин запомнил на всю жизнь, а этого долговязого конкурента надолго возненавидел.
Спустя годы в Нижнем Новгороде Шаляпин познакомился с Максимом Горьким, которому и рассказал о своей первой певческой неудаче.
Услышав рассказ, Горький рассмеялся и со своим бесподобным оканьем сообщил: –
Дорогой Феденька, так это ж был я! Меня, правда, скоро выгнали из хора, потому что голоса у меня вообще не было никакого.
И все-таки настаиваю я, и все-таки настаивает разум: виновна ли змея в том, что она змея, иль дикобраз, рожденный дикобразом? Или верблюд двугорбый, наконец? Иль некий монстр в государстве неком? Но виноват подлец, что он – подлец. Он все-таки родился человеком! 1979
Как-то раз Леонид Утёсов пришёл в гости к артистке Марии Мироновой и подарил её сыну Андрею скрипку (к которой, кстати, тот так никогда и не притронулся).
Александр Вертинский «Каждый тонет — как желает...»
Каждый тонет – как желает. Каждый гибнет – как умеет. Или просто умирает. Как мечтает, как посмеет. Мы с тобою гибнем разно. Несогласно, несозвучно, Безысходно, безобразно, Беспощадно, зло и скучно. Как из колдовского круга Нам уйти, великий Боже, Если больше друг без друга Жить на свете мы не можем? Шанхай 1940
Александр Вертинский «Как жаль, что с годами уходит...»
Как жаль, что с годами уходит Чудесный мой песенный дар. Как жаль, что в крови уж не бродит Весенний влюбленный угар. И вот, когда должно и надо Весь мир своей песней будить, Какого-то сладкого яда Уже не хватает в груди... И только в забытом мотиве, Уже бесконечно чужом, В огромной, как век, перспективе Мне прошлое машет крылом. 1950-е
Нет комментариев