Ела с пола, вышла замуж в 4 года, тратила годовой бюджет за один день

- Гусиные язычки. – спокойно произнесла молодая эрцгерцогиня. – Передайте повару, что я хочу получить на обед.
Обескураженный слуга сначала пошел к сыну императора, и только потом на кухню. Таких прихотей в Инсбруке еще не слыхивали, но государь велел исполнять приказ своей новой жены. Бьянка Сфорца привезла ему громадное приданое, поэтому все должны были ее слушаться. Никто не думал, как далеко она пойдет.

Последняя надежда Мелани

Девушка на парковке так горько плакала, что он решил подойти. Возможно, ее кто-то обидел? Или срочно требуется помощь?
- Я потеряла всё… - еле выговорила бедняжка. – У меня больше нет надежды.
- Она остается всегда. – не задумываясь, ответил Нэт. – Давай, рассказывай, что случилось.
Тем летним вечером 1953 года Мелани Смит еще не знала, что случайный знакомый – это её последняя надежда.

Платье, ценою в жизнь

- Из этого грязного куска? – воскликнула портниха. – Платье мечты? Да ты шутишь, дорогая!
Девушка в отчаянии смотрела на мастерицу. Она пришла в лучший салон Ланкастера и была готова заплатить любые деньги. Однако на нее смотрели, как на сумасшедшую: Рут принесла не шелк и не бархат, а длинный белый парашют. И тогда девушка решила рассказать всю историю с самого начала. Чтобы у нее обязательно получилось платье, ценою в спасенную жизнь.

Карлица в наказание

- Этой ночки новобрачные не переживут, - довольно хмыкала прислуга. Трясущийся жених и его некрасивая невеста с ужасом осознали – сейчас их оставят здесь одних. На трескучем морозе. Среди глыб льда. Такой была прихоть русской императрицы, именно она распорядилась запереть в ледяном дворце супругов Голицыных в феврале 1740 года. Тем самым князь Михаил расплачивался за любовь к итальянке, и ему за это, в наказание, была дана шутовская карлица.

Дворовая для молодого повесы

В повозку она прыгнула сама. Довольно хмыкнув, молодой повеса дернул поводья. Теперь дворовая Дашка принадлежала ему, надо было только добраться до ближайшей церкви. В июле 1775 года отставной прапорщик сманил крепостную капитана Устинова, прекрасно зная, что этим он нарушает закон. Но уж больно по душе пришлась ему эта румяная и спелая, как сочное яблоко, дворовая дева.