"Разорви её!"

От вида этой прекрасной женщины у неё словно помутился рассудок. Пятнадцатилетняя герцогиня прокричала на весь дворец: «Разорви её! Отправь в монастырь! Или я сделаю это сама!». Задыхаясь от ненависти, она бросилась к Чечилии и замахнулась. Но люди герцога успели остановить разъярённую девушку... Зимой 1491 года в Милане разыгралась на редкость некрасивая сцена. А герцог Бари призадумался: его юная жена определенно представляла угрозу.

Жизнь взахлёб

Она сама купила фаворитке мужа бриллиантовое кольцо. «Ты выберешь некрасивое, а она так хороша», - деловито сообщила Мися. На самом деле, у неё кошки скребли на душе. Когда-то Альфред бросил мир к ее ногам, сделал всё, чтобы она ему принадлежала, а теперь уходил. «Он променял драгоценность на дешёвую подделку», - говорили в 1909 году.

"Все замужние женщины обязательно несчастны"

Мачеха прикладывалась к бутылке: она ненавидела эту семью. Любовь прошла, пасынки раздражали ее, а муж опять где-то пропадал. Десятилетняя Мися не жалела Матильду – ведь её саму никто не жалел.
- Уберись с моих глаз! – кричала мачеха. Иногда она могла даже чем-нибудь запустить в падчерицу.
Чтобы Мися не мешала, ее решили отправить в монастырь Святого Сердца. Пусть учится уму-разуму. По всей видимости, учеба хорошо давалась дочери скульптора Годебского.

Непокорная

От потеряла сознание. А когда пришла в себя, то снова повторяла: «Нет, нет! Я ни в чем не виновата!». От нее хотели услышать совсем другое, но Сидония была слишком непокорной. Как и всегда, с самого рождения. В 1620-м году укротить эту женщину взялся герцог Померании. У него были свои счеты с Сидонией фон Борке.

"Лучше, чем она"

Он хотел, чтобы Джейн закрыла рот и пошла спать. Он обращался с ней, как с куклой. Ей было восемнадцать, а ему – тридцать два. Зачем он вообще женился на ней? Джейн закрывала глаза и мечтала о ребенке. Ей казалось, что именно общее дитя сделает их с Джоном ближе друг к другу. А он возвращался за полночь и улыбался: «Я был с женщиной». И она мучалась от боли – ей опять предстояло стать «лучше, чем она».

Украденное счастье

«Он влюблен в твою же собственную тетку» - в январе 1872 года читала Софья. Глаза пробежались по строчкам еще раз. Она не могла поверить. Неужели это так? И муж, которого она так любила, оказался обычным предателем? Их разделяли тысячи километров и холодная зима.
- Не надо, пожалуйста! – умоляла Софью мать. – Не делай этого!
Но та с мрачной решимостью приказала закладывать экипаж. Ей предстоял долгий путь из бельгийского Халле в Санкт-Петербург. Украденное счастье надо было вернуть себе.

"Меня не считали красивой"

Интернат был для нее пыткой. Девочек там не называли по именам, им давали номера. У Джейн был 99, и ей частенько приходилось слышать: «Девяносто девять, вы меня разочаровываете!». Худенькая, угловатая, всегда голодная, она с завистью смотрела, как малыши едят клубнику. Маленьким разрешалось, а девочкам, рожденным в послевоенный год – нет. Их было слишком много. Учителя выделяли более талантливых и более ярких, а Джейн не попадала ни в одну из этих категорий. «Меня не считали красивой», - добавляла она много лет спустя.

Ползком за каштанами

Их собирали по всему Риму – самых знаменитых, самых проверенных. Пятьдесят великолепных женщин, которых обычно посещали тайком, привезли в Апостольский дворец для самого необычного развлечения на свете: 31 октября 1501 года они должны были ползком или на четвереньках собирать каштаны. Говорили, что это придумал сын понтифика, Чезаре Борджиа. Так он решил развлечь пресыщенную публику.