Предыдущая публикация
Пятница.
О видимом и невидимом
Мф.24:27–33, 42–51
2Кор.4:13–18
«Видимое временно, а невидимое вечно», – говорит Апостол. Тем самым он разделяет весь мир, все творение, на видимое и невидимое. Но разве есть что-нибудь невидимое само по себе? Разве есть что-либо невидимое для Бога? Разве Сам Бог невидим для Себя? А разве для человека в раю было хоть что-нибудь невидимо? Ведь даже Бог был для него ходящим «в раю, во время прохлады дня» (Быт.3:8).
Так было до грехопадения. Но нарушив Божью заповедь, человек сам не захотел видеть, и в первую очередь – Самого Бога. Он захотел скрыться «от лица Господа Бога между деревьями рая». С этого момента человек умер, и началось его стремительное падение из области света в область тьмы. И это падение было бы бесконечным, но Бог, по Своей милости, не дал низвергнуться в окончательную тьму неведения и не видения. Господь пожертвовал частью творения, пожертвовал землей. Он сказал: «Проклята земля за тебя» (Быт.3:17).
Только с этих пор мир раскололся на видимый и невидимый. Видимый – пораженный грехом и смертью, вместе с нами. И – невидимый, сохранивший первозданную славу и совершенство. Бог сделал землю соразмерной человеческому несовершенству, попустил ей отпасть вместе с нами, остаться видимой для нас, чтобы нам хоть на чем-то видеть хотя бы помраченную, но все же – печать нашего Творца; чтобы, держась за это видимое, мы могли бы снова постепенно восходить к тому, что стало для нас невидимым.
Но слуги диавола убеждают нас видеть в видимом только само же видимое. Они говорят, гордо указывая: «Вот, сам видишь! Вот – камень, вот – дерево. Вот, сам видишь, что все люди умирают»!
Да, видеть, это – вершина, торжественный предел знания. Но что скажут они, когда вдруг придет время, и из всего видимого даже «солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются»? Что скажут они, когда вдруг невидимое непобедимо войдет в нашу жизнь, в наше поле зрения, когда, «как молния исходит от востока, и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого»? Тогда уж ничего не скажут. Тогда только «восплачут все племена земные», когда «увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою». Восплачет и тот, кто совсем не хотел знать о невидимом. Восплачет и тот, кто хоть и верил отчасти, но сказал «в сердце своем: не скоро придет господин мой». Восплачет и тот, кто недостаточно горячо и усердно ждал. И даже тот, кто ждал всеми силами души, – все равно восплачет, потому что все наши силы, вся наша любовь – ничто по сравнению с Его славой, с Его любовью. Он же «пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною; и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их». А другие, «орлы», поклонники видимого, соберутся там, «где будет труп» пораженного грехом исчезающего видимого мира.
Итак, надо учиться мысленным взором веры сквозь видимое смотреть на невидимое, чтобы во-первых и прежде всего – у нас «перед глазами предначертан был Иисус Христос», как бы у нас «распятый». И когда это получится, тогда даже страдание, это самое очевидное из того, что есть в видимом мире, – начнет производить в нас «в безмерном преизбытке вечную славу».
........
Воскресное всенощное бдение. Перенесение мощей святителя Петра, митрополита Московского
Мы сейчас дожили до такого времени, когда очень хорошо видны дела Божии. Еще совсем недавно нельзя было и представить, что станет возможным приложиться к мощам святителя Петра. И вот так Богу было угодно, что огромная зловещая безбожная государственная машина была опрокинута – как будто от легкого ветра все перевернулось, хотя еще не так давно, пятьдесят лет назад, гораздо более слабая государственная машина смогла выдержать страшную войну против мощного, прекрасно вооруженного противника, всего за четыре года с ним расправились. И вот так быстро все переменилось. Действительно, усилия людей важны, но все зависит от того, что Бог благословляет. От одних человеческих усилий мало что зависит, если не придет время, когда Господь Сам им поможет. Это не значит, что надо сидеть и ничего не делать. Надо и делать, и верить, и надеяться, ну и, конечно, ждать тоже часто приходится.
Сегодня мы читали первое воскресное Евангелие, от Матфея, которое читается в Великую Субботу и при крещении человека. Святая Церковь избрала этот отрывок, где Христос говорит Своим ученикам: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Эти слова каждому вновь крещенному напоминают: научитесь «соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века». Так сказал Господь, а перед этим Он сказал: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле» – такую таинственную фразу, прямо не связанную с тем, что говорится выше. Эта фраза очень утешительная и важная: Господь говорит нам, что это Он управляет нашей жизнью – несмотря на все потуги человеческие, всю магию, астрологию, несмотря на все человеческие грехи и несмотря на то, что Бог как будто забыт на этой земле, и забыт очень хитро.
Есть два способа борьбы с истиной. Один был испробован сатаной в течение семидесяти лет: замолчать Бога, прописную букву превратить на письме в строчную, книги изъять, упоминание о Боге исключить, а тех людей, которые упорно Его вспоминают, изолировать. Но ничего не вышло. Тогда избрали другой способ: слово «Бог» повторять так часто, чтобы оно потеряло всякое значение. Свойство человеческого разума таково, что, если постоянно повторять «спасибо», забываешь, что это значит «спаси тебя Бог», и будешь произносить это слово, не вникая в его значение. Все слова нечто означают, но человек забывает их изначальный смысл. Например, подходит и говорит: поисповедуйте меня. Ему в голову не приходит, что «исповедать» – это значит поведать из себя до конца все, что у него есть грешного на душе. Человек думает, что исповедаться – значит совершить нечто, что стоит на пути к причастию.
Слово «Бог» теперь слышится отовсюду: и от людей, чуждых Богу, и от людей, враждебных Богу, и от искренне заблуждающихся, и от шарлатанов, и от людей больных, с искаженным восприятием, которыми просто дьявол руководит, а они считают, что это Бог. Поэтому человеку была дана древняя заповедь не поминать имя Божие всуе. Почему так, что тут особенного – чаще вспоминать Бога? Дело в том, что Господь знает нашу падшую природу, знает, что от частого употребления уходит благоговение и теряется самое главное: стояние человека перед Богом. Вот сейчас слово «Бог» вошло в категорию обычных, и хотя буква из строчной стала прописной, но печатается оно часто в таком контексте, что лучше б этого и не было.
Или, к примеру, в какой-нибудь газете печатается икона. Спрашивается, что с ней делать самому благоговейному человеку, когда он прочел уже эту газету? Ее же не бросишь, это священное изображение. А сколько этих изображений выброшено! Сколько в них всего завернуто! Вроде бы икона напоминает о том, что Бог есть, вроде бы это свидетельство, а на деле отношение к ней не то что отвратительно, а просто кощунственно. И если поглядеть на нашу теперешнюю жизнь, окажется, что этого кощунства так много, оно выражается в таких ужасных формах и приобретает такой размах, что общая его сумма нисколько не меньше, чем когда взрывали и ломали храмы. Просто огромное стекло разбилось на мелкие куски, но от этого главная дьявольская затея не потерялась.
Хотя на самом деле, что бы дьявол ни творил, сколько бы миллиардов душ он ни собрал себе, все равно на небе и на земле власть Божия. В чем же тогда эта власть, если по видимости люди не подчиняются ни Богу, ни совести, ни заповедям, ни Ангелам-хранителям, а только служат своим страстям? А вот в чем: сколько бы дьявол ни ухищрялся, сколько бы он ни стращал, сколько бы он людей ни погубил, на этой земле все равно совершится только то, что Бог попустит, и нет у сатаны власти над Богом. Поэтому Господь посылал Свою маленькую Церковь, состоявшую из нескольких человек, в тот ужасный мир, который по своим чудовищным преступлениям, извращениям человеческой природы был не менее ужасен, чем сейчас. «Дана Мне всякая власть на небе и на земле» – все равно вы победите, это обречено, обречено на победу. И победа заключается не в количестве, эта победа иного свойства – победа жизни над смертью.
Жизнью, если мы помним, называется жизнь духовная. Потому что жизнь биологическая для человека – это не жизнь, этого для него слишком мало. Конечно, как всякая сложная система, человек стремится к упрощению. Быть животным гораздо проще и легче. Еще проще и легче быть растением. И многие люди идут этим путем, а дьявол этим пользуется, пользуется законом энтропии, помогает распаду. Но это не значит, что он побеждает. Потому что власть, которую имеет Христос на земле и на небе, – это власть любви. Ангелы подчиняются Богу не только потому, что Он их такими создал. Это подчинение Богу и это служение Ему – из любви. Бог строит новую вселенную, в которой свободное существо сумело бы свободно полюбить Бога больше всего на свете: больше отца, матери, детей, внуков, родины, работы – как раньше говорили, беззаветно, то есть без всяких договоров. Сделать свободный выбор между грехом, который для падшей человеческой природы естественен, близок, сладок, притягателен, знаком, испытан, – и любовью к Богу, Которому эта греховная сладость противна. Потому что греховная сладость недостойна человека: Бог человека создал свободной личностью, способной достичь божественной жизни.
Но как и в начале пути Церкви в мире, так и в конце его мало людей, свободно выбирающих любовь к Богу. В этом нет ничего ужасающего и страшного. Потому что Христу дана всякая власть, и ничего невозможно сделать с человеком, который утвердился в любви. Что может дьявол предложить? Только устрашение или соблазн, больше ничего. У него ничтожный арсенал средств, и все его ухищрения настолько пошлы и примитивны, что каждый из нас уже давно научился их распознавать. Чего же нам не хватает? Нам не хватает только смелости. Все мы боимся, все малодушничаем, все себя немножко жалеем, немножко бываем к чему-то пристрастны, хотя христианин должен к Самому Богу быть пристрастен, а все остальное ему более или менее важно, более или менее интересно, но и только. Все наши ошибки, скольжения и падения происходят оттого, что мы излишне внимательны к этой земной суете.
И вот, по милости Божией, у нас есть возможность всем собраться и прославить воскресшего Бога. Действительно, какая сладость пребывать на богослужении, когда душа наша купается в изобильном море Духа Святаго! Как она замирает, трепещет, стремится к этому и наслаждается! Хотя каждый из нас знает, как это все трудно: и физически тяжело, и мысли дьявол насаждает, и приходят всякие образы, и парение ума, и отвлечение, и непонимание, – но тем не менее душа постоянно стремится к этому пусть еще весьма несовершенному общению с Богом. Каждый из нас, я надеюсь, уже вполне осознал, что ничего за порогом храма нет выше этого собрания. Вот мы стоим, такие немощные и грешные, а с нами Христос. Он здесь присутствует, любящий нас, благословляет нас и помогает нам преодолеть нашу немощь. И каждый из нас постепенно крепнет, становится умней в смысле духовном, начинает различать правду и ложь, начинает все больше и больше в себе видеть и начинает к себе трезвее относиться.
Христос нас хочет всегда видеть вместе, и Он воистину с нами «до скончания века». Церковь есть народ, который Он призвал и собрал вместе. И если мы хотим быть ближе к Богу, хотим действительно вопреки этому миру удержаться от соблазна, хотим действительно не падать, то путь к этому только один. Господь Сам этот путь показал: Он дал нам заповеди. И хотя формально каждый из нас знает, что надо соблюдать заповеди, но очень трудно принимается душой такая простая истина, что заповеди Божии, эти формальные правила, которые можно заучить, – это есть воистину ступени, которыми мы выйдем на простор духовной жизни.
Заповеди Божии как будто сужают нашу свободу, делают вход в Царствие Небесное узким, ограничивают. Истинная любовь к Богу – это есть всегда ограничение. Любовь и свобода часто вступают в противоречие, то есть по свободе человек иногда жаждет поступить против любви. Но Господь не мог не дать человеку дар свободы, потому что несвободный любить не может. На любовь не способно существо примитивное. Любовь – это удел высших, потому что любовь есть Бог. И Богу нужно, чтобы Его любили, потому что это естественное свойство любви. Это наблюдается даже во взаимоотношениях человека и животного. Если человек любит животных, то животные, низшие существа, наши меньшие братья, и то отвечают любовью. Хотя бывают и неблагодарные – ну так это же животные, что тут удивляться? А Бог, по свойству Своему являющийся Любовью, естественно желает, чтобы человек Его любил.
Поэтому Господь не оставил нас на земле одних. Нет, Он постоянно, премудро, одному только Ему известным и только для Него возможным образом старается спасти каждого человека, старается его вырвать из зла, старается ему помочь, старается ему расчистить путь. Господь каждого человека вызывает к жизни в определенное время от определенных родителей, каждый человек у Бога на счету, каждый Ему нужен, для каждого есть обитель в Небесном Царстве, о каждом Он заботится и промышляет, каждого зовет: «Се, стою у двери и стучу». К каждому Господь взывает, и каждый из нас это может не только ощутить, но и ощущать постоянно. Надо только и самому к Богу взывать. Этому взыванию мешает и наша немощь, и всякая нечистая сила, и люди, ею порабощенные. Но Христу «дана всякая власть на небе и на земле», Он с нами «до скончания века». И если мы сохраним веру, если мы под действием устрашений, которые грядут на нас из мира, все-таки устоим, веруя, что Он нас любит, знает, помнит, веруя, что Он нас хочет спасти, то, сколько бы раз мы ни падали, мы можем вставать, мы вновь можем идти, вновь очищаться, освящаться, двигаться вперед. И каждый шаг в исполнении заповедей Божиих будет шагом к этому очищению, освящению и спасению. И это есть, собственно, подлинная человеческая жизнь.
Конечно, нам это трудно: мы действительно дебелые, мы действительно опутаны грехами, многих тяготит греховное прошлое, мучают воспоминания, и вообще все непросто. Один святой сказал, что все высокое дается большим трудом. Почему Царство Небесное так трудно достигается? Да потому, что то, что легко достигается, то мало ценится человеком падшим. Поэтому только в этом изнурительном труде человек может обрести и любовь, и подлинную свободу. Подлинная свобода заключается в том, что человек добровольно себя ограничивает во зле, добровольно отсекает от себя любую возможность зла. А для того, чтобы знать, что есть добро и зло, существуют заповеди. Нашего ума, нашего чувства здесь не хватит. Есть заповеди – исполняй их и тогда получишь свободу в Боге.
Можно идти иначе, выбрать и правую сторону, и левую: буду и добро творить – а в каждом, даже самом злом человеке есть много добра, – и буду творить зло, то зло, которое выбирает моя душа, которое мне нравится, мне по вкусу, к которому я пристрастен вопреки заповедям Божиим. Многие из нас так и живут: что-то себе выбирают из Евангелия, в чем-то трудятся, а что-то очень легко себе прощают, как будто этого и нет. И в результате буксует человек на месте и не понимает, что так и будет, пока он не начнет заповедь Божию исполнять. Потому что если сказано «не осуждай», то это и тебе сказано. И пока ты будешь осуждать кого-то, искать недостатки или в чужом глазу видеть соринку, ты никогда ничего не поймешь и ты никогда не научишься молитве. Можно выучиться читать акафисты, объездить все монастыри, быть на сотнях всяких отчиток, но, пока хотя бы язык не обуздаешь, ничего не получишь. Это все равно что биться об стену. Путь идет только через заповеди Божии. И тот подвиг, который человек несет не во имя этого, не венчается.
Очень многие люди, совершающие как будто бы великие труды, на самом деле не достигают Царствия Небесного. Более того, они бывают часто совершенно противоположны Богу и совершенно чужды Ему по духу. В своей фарисейской праведности они не видят совершенно Христа. Очень много есть людей, верующих в бога, но этот бог не Христос, а какой-то совсем другой, это бог выдуманный, это идол, хотя они и могут называть его Христом. Недаром Достоевский сказал, что католик хуже атеиста. Потому что Католическая Церковь не отрицает Христа, она Его подменяет. И действительно, посмотри на Христа Микеланджело и на Христа Андрея Рублева. Разве у Микеланджело это Христос? Нет, это здоровый, мощный мужик с хорошими бицепсами. С точки зрения искусства очень и очень неплохо и по композиции, и по рисунку, но это просто не имеет отношения к христианству, причем никакого, только по звуку. Содержание все выхолостилось, это поминание имени Божия всуе, которое совсем не может напомнить Христа.
Такая подмена происходит совершенно незаметно. Эта трагедия произошла и в древнем Израиле, когда распинающие Христа думали, что они спасают свой народ. Это происходит и сейчас, в православном храме. И не надо бить себя в грудь, что, мол, лишь мы обладаем истинной верой, ибо для многих давно уже эта подмена произошла: подмена закона благодати и любви правилом. Причем правила-то истинны, но из любого правила может уйти дух. Цель правила – привести человека в Царствие Небесное, а не закрыть его. А часто бывает, что человек, окруживший себя правилами, как раз и устремляется к тому, чтобы не любить. Потому что любить – это очень тяжело. Именно поэтому у нас постоянно происходят споры и распри: каждый отстаивает свое правило, свою правду, свой взгляд, то есть отстаивает себя. А любовь – нет, любовь заключается в том, чтобы по возможности быть со всеми в мире.
Это не значит, что нужно потакать чужому греху и зло называть добром, если другому так хочется. Нет, но нужно все-таки помнить, что самая главная драгоценность – это главная заповедь Христа: «да любите друг друга». И если из этой презумпции исходить, то жизнь наша начнет меняться. Но это-то и трудно, потому что себялюбие, оно ближе: это моя правда, я так привык, я так люблю. А нужно «друг друга тяготы» носить. «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать. Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию». Как этому научиться? Гораздо проще исполнять правило, чтобы душа была в покое, чтобы только ей не трудиться. Потому что на самом деле самый тяжкий труд на свете – именно труд духа, который заключается в этом самоотречении.
С малого нашего возраста как наша жизнь проходила? Капризы, нытье, истерики, только бы добиться от взрослых своего. И мы выросли в этом постоянном эгоизме. Иногда нам говорили, что надо поделиться, что, если нечто получил, надо другого угостить. Это уже трудно: не съесть самому, а разделить пополам. И пополам-то – это еще ничего, всем поровну, так что без зависти. А если взять и все отдать, всего лишиться? Хотя чего там лишиться? Чуть-чуть, несколько секунд по гортани кусок чего-то пройдет, и потом даже приторно станет, и захочется запить, а через пять минут забудешь. Так ради чего? Ради какого-то секундного услаждения гортани – и уже масса греха, зла и обиды. А подлинная любовь – это когда человек «положит душу свою за друзей своих». Бывает, оказывается, такая любовь, про которую мы в книжках читаем, когда человек готов за другого умереть. Любовь Христова как раз такова. Христос-то умер за каждого из нас конкретно, поэтому Он и к каждому из нас обращается отдельно. У каждого из нас своя душа, за каждую Он умер. Умирать бы тебе, ты должен сойти во ад, а сошел Он. «Верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь» – вот для этого, чтобы ты во ад не сошел даже ни на минуту, а прямо от смерти в жизнь.
Вот какова христианская любовь, а мы постоянно друг с другом сталкиваемся. Я уж не говорю, в семье. Ну что семья? Это люди нам чуждые, они нас не понимают. Слава Богу, если кто имеет семью, верующую во Христа и живущую по заповедям. А так в основном это чужие нам люди, с которыми нас жизнь связала вместе на какое-то время. Пусть даже они самаряне, то есть признают Бога, но они не христиане. Но если самарянин лежит избитый разбойниками, мы должны перевязать ему раны, «возливая масло и вино», и «всадив на свой скот», в гостиницу отвезти. Пусть они нас не понимают, это совершенно неважно, мы должны упражняться в любви, все время трудиться, служить, помогать. А мы часто шипим, подозреваем, клевещем, жалуемся, чего-то друг от друга добиваемся, хотим, чтобы все было поровну. Но это же невозможно. Один сильный, другой слабый; один мужчина, другая женщина; один женат, другой холост; один умный, другой не так уж. Каким экзаменом человек входит в Царствие Небесное? Только одним: насколько сумеешь возлюбить Бога и как следствие этой любви к Богу – своего ближнего: и самарянина, и христианина, и язычника. Подлинная любовь проявляется ко всему живому, даже и к врагу, потому что враг – это тоже дело временное.
Вот хорошо бы это держать в сердце. Конечно, это трудно, придется забывать и опять возвращаться, как пес, на свою блевотину, к своей прежней жизни. Трудно так сразу научиться любви. Но если будем все время стараться любить, если будем все время вспоминать об этом, если будем действительно крест на груди носить как символ этой отдающей себя в жертву любви, тогда потихонечку наша жизнь начнет исправляться. И тогда молитва у нас будет, тогда у нас будет радость на душе, тогда будет и покой, мы сможем огромные дела совершить, нам будет помогать Бог, Он будет через нас действовать, мы станем проводниками Святаго Духа, и вокруг нас тысячи спасутся.
Человек скучает только по любви, и чего-то достичь можно только любовью. Жестокостью ничего не добьешься. Вот была эпоха большевизма, была жестокость. Ну и ничего не получилось все равно. Вот вроде бы уже убиты все, кто мог противостоять этому злу, вроде сейчас настоящая жизнь начнется. Но нет, ветерок подул – и все распалось, разлетелось. Оказалось, что генерал Де Голль был прав, когда говорил, что советская и американская империи – это бумажные тигры. А что произошло? Просто в голове у определенного числа людей, не у всех, у достаточно большой части, что-то поменялось. А представим себе на секунду, что большинство людей к Богу так же повернутся, все захотят прилично себя вести и захотят детей своих любить и воспитывать, – так мы уже через пятнадцать лет будем иметь совершенно иной народ. Ведь то, что произошло с каждым из нас, может произойти со всеми. И что для этого нужно? Для этого нужно покаяться, осознать, что наша нехристианская жизнь недостойна человека, это нехорошо, неправильно, это не по-Божьи. А если застынем на том, что нужно здоровье, благополучие, мир, еще что-то внешнее, тогда опять все это будет сметено. Вон сколько храмов настроили, все хорошо, благополучно, уже скоро должно быть богатство – но нет, Господь не даст. Почему? Потому что ожиреет сердце и забудет Бога.
Поэтому нам надо усердие приобретать только в любви, а остальное постольку, поскольку оно служит любви. Вот это единственная драгоценность, это важно, а не то, какой формы окно в доме, или какие занавески, или подогретое или холодное. Не стоит из-за этого ругаться, не стоит это все отстаивать, лучше даже голодным остаться, это гораздо благородней. И если мы будем все время упражняться, ограничивая свою свободу в отношении зла, тогда мы приобретем нечто великое, то, что Евангелие называет драгоценным бисером, вот эту жемчужину. Как апостол говорит: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». Если ради любви к Богу, ради любви ко Христу мы будем делать такие усилия, то наше сердце расширится, оно сможет вместить не только ближнего, одного, двух, трех, а сотни, и тысячи, и даже бесконечное число, как Бог.
Некоторые удивляются: как Он может следить за всеми пятью миллиардами людей? Как Его хватает? Ну это же Бог. Если какой-то вшивенький компьютер может делать такие вещи, что диву даешься, так здесь Бог, Он больше, чем эта вселенная, которая, как некоторые говорят, бесконечна. Бог больше вселенной. Поэтому что для Бога пять миллиардов? Он каждую мысль каждого из нас знает, Он знает каждый наш поступок, Он настолько мудр, настолько любит нас, что заботится о каждом нашем шаге. И пусть память об этом постоянно возвращает нас к любви к Богу. Помоги нам, Господи. Аминь.
Храм Благовещения Пресвятой Богородицы, 5 сентября 1992 года, вечер
02:23
Следующая публикация
Нет комментариев