Предыдущая публикация
МОРСКИЕ ЛЕГЕНДЫ И ПРЕДАНИЯ: ДЖЕЙМС БАРТЛИ - НОВЫЙ ИОНА.
Случилась эта фантастическая история предположительно в феврале 1891 году а Фолклендских островов, во время китобойного промысла. Раненый кашалот разбил шлюпку с британской китобойной шхуны «Звезда Востока» (англ. Star of the East), один матрос при этом погиб, а другой, гарпунёр Джеймс Бартли, пропал без вести и тоже был сочтён погибшим. Кашалот, потопивший шлюпку, был убит через несколько часов; разделка его туши продолжалась всю ночь. К утру китобои, добравшись до внутренностей кита, обнаружили в его желудке живого Джеймса Бартли, бывшего без сознания. Бартли выжил, хотя и не без последствий для здоровья. У него выпали волосы на голове, а кожа потеряла пигмент и осталась белой как бумага.
Как впоследствии писала газета «кожа Бартли местами подверглась перевариванию. Руки и лицо были столь бледны, что он выглядел как мертвец, и кожа была вся покрыта морщинами, словно его вываривали в котле».
Бартли пришлось оставить китобойный промысел, но он смог хорошо зарабатывать, показывая себя на ярмарках как человека, побывавшего в брюхе кита подобно библейскому Ионе.
Правда это или очередная морская байка? Большой кашалот весит до 50 тонн, в длину имеет до 20 метров. В день потребляет полторы тонны пищи и глотает ее в основном не жуя. Профессор Уилсон раскопал в архивах случай 1771 года, когда кашалот перекусил надвое шлюпку китобоев, проглотил одного моряка и ушел вглубь. Снова показавшись на поверхности, он выплюнул моряка «сильно поцарапанным, но без серьезных ранений».
Современные ученые подтверждают выводы англичанина. Кашалот питается головоногими моллюсками, в меньшей степени – рыбой. В пасти кашалота или в его пищеводе вполне мог бы поместиться человек. Кашалот обладает зубами на нижней челюсти, а на верхней их всего одна-две пары, поэтому он часто глотает свои жертвы целиком. Так, в 50-х годах прошлого века в желудке кашалота, добытого у Азорских островов, нашли десятиметрового кальмара, не разжеванного и не переваренного. Кальмары, судя по всему, какое-то время остаются в желудке живыми, так как на стенках желудка бывают видны следы присосок, которыми снабжены щупальца кальмара. Значит, некоторое время может выжить и человек.
Впрочем, моряк явно не попал в главный отдел желудка, где выделяются пищеварительные ферменты и соляная кислота, а задержался в первом его отделе, выстланном ороговевшими клетками и занятом только механической обработкой проглоченного. Канал, ведущий в следующие отделы желудка кита, где есть желудочный сок, слишком узок для того, чтобы через него мог пройти человек.
Что касается возможности дышать в желудке кита – специалисты предполагают, что кашалот мог вместе с Джеймсом Бартли заглотать и объем воздуха, достаточный для дыхания человека на какое-то время. Но трехдневное пребывание в желудке кита, как случилось с Ионой, на самом деле невозможно. Этот рассказ надо понимать как нравоучительную аллегорию («Наука и жизнь», 2017, № 1, с. 50–51).
Редакторы, должно быть, не знали, что эта история не раз обсуждалась на страницах прессы за последние три века. Каждый раз зоологи и китобои выражали протест, но их никто не слушал.
Во-первых, кашалот вооружен крупными и острыми зубами в нижней челюсти. Он не жует пищу – зубы служат для захвата, удерживания и умерщвления пойманных животных. Если кашалот схватит животное поперек тела, то, перехватив его несколько раз, он вращает жертву так, чтобы она повернулась вдоль и только потом глотает, при этом кит неоднократно вонзает в животное острые зубы. Поэтому, даже в том случае, если бы человек был захвачен им сразу с головы (кашалот может проглотить человека только при этом условии), 40 острых зубов вонзились бы в его тело. Кашалот как минимум переломал бы ему ребра, а может быть, и другие кости. Даже если предположить, что раненый кашалот плыл под водой с раскрытой пастью, а Бартли, упавший в море, вместе с потоком воды был увлечен в глотку, при касании слизистой оболочки кашалот рефлекторно должен был закрыть пасть. Поэтому очень трудно предположить, что Джеймс попал в желудок, минуя зубы.
Размер первого отдела желудка, когда он не растянут, у крупного кашалота около 1,5–1,8 м в длину и около 1 м в ширину. Человек вполне может в нем поместиться. (История про десятиметрового кальмара, который был найден в желудке кашалота – изящная полуправда. Она действительно имела место, хотя нам забыли рассказать, что из желудка достали только его тело длиной менее двух метров, без щупальцев). Но этот отдел в первую очередь отвечает за дробление и измельчение пищи. Кашалоты заглатывают жертву целиком, и им требуется измельчить добычу, чтобы ее легче было переварить. Мышечная стенка желудка достигает толщины почти 8 см, и сила сдавливания в нем воистину страшная.
Если предположить, что кашалот был настолько тяжело ранен, что не способен сжать мышцы первого отдела желудка, то там всегда есть большое количество желудочного сока из второго, железистого отдела. Желудок кашалота никогда не бывает совершенно пустым: даже если в нем нет пищи, всегда имеется от 30 до 120 литров жидкости. Следовательно, человек, попавший в желудок, должен был захлебнуться. Если по какому-то невероятному стечению обстоятельств его лицо все время будет выше уровня жидкости, за пару часов пребывания в «ванне» из желудочного сока при температуре около 40° он получил бы смертельные ожоги. Кожа человека за это время должна начисто перевариться, а не побледнеть и сморщиться. За 36 часов Джеймс Бартли превратился бы в нечто не подлежащее опознанию.
Главный вопрос, который должны были задать себе люди, читавшие эту байку – есть ли в желудке кашалота воздух. Исследования показывают, что воздуха в нем нет, и даже если кашалот кого-то глотает, воздух внутрь не поступает. Это подтверждается и тем, что в первом отделе желудка обитают паразитические круглые черви, которые, как известно, совершенно не переносят кислорода.
Даже если представить, что желудок кашалота полностью заполнен воздухом, его не хватило бы и на час жизни. Человеку в покое при нормальной температуре нужно около 500 литров воздуха в час, что примерно равно имеющемуся объему. При температуре в желудке кита, около 40°, дыхание может только участиться, что еще больше увеличит расход воздуха. 36 часов просидеть внутри тем более невозможно, особенно если кита убили. Температура в желудке после смерти не только не снижается, но благодаря толстому слою сала, служащему хорошим термоизолятором, повышается в связи с быстрым развитием гниения. Из-за газов, выделяющихся при этом, брюшная полость убитого кита может взорваться прямо на глазах у китобоев. Все это тоже не совместимо с выживанием Джеймса Бартли.
Воздух не мог попасть в желудок, даже если он был пробит гарпуном. Если гарпун остался в теле, то он закупоривал бы отверстие, а если гарпун и был извлечен, то достаточно упругие покровные ткани, несомненно, стянулись бы. При многократном переворачивании туши в процессе швартовки к борту и ее разделки отверстие во внешних тканях разошлось бы с отверстием в желудке. Трудно предположить, что отверстие при этом находилось бы все время над водой.
В «Науке и жизни» имеется ссылка на «английского зоолога Амброуза Уилсона», он же «профессор Уилсон». Что это за авторитет в области изучения кашалотов? Ответ оказался вполне ожидаемым. Амброуз Уилсон, не раз писавший о правдивости книги Ионы в свете «новейших открытий», то есть истории Бартли, был священником и преподавателем. Он имел научную степень по теологии, а не зоологии – это, как говорится, две большие разницы. Его статьи печатались только в религиозных журналах.
Разобрать эту байку можно и с другой стороны. В заметке есть ссылка на «The New York Times» от 26 ноября 1896 г. Там нет ничего про китов и незадачливого Джеймса Бартли, но в номере от 22 ноября действительно есть статья «Проглоченный китом». Ее сравнение с текстом заметки показывает, что анонимный автор безобразия в журнале «Наука и жизнь» до американской газеты так и не добрался. В ней говорится, что случай с Бартли был описан в одном из номеров английской газеты «The Mercury», выходящей в Южном Ярмуте, за октябрь 1891 года. Таким образом, инцидент произошел в 1891-м, а может и раньше. Детали в статье тоже отличаются: Бартли упал в воду с лодки, опрокинутой китом, а не был сброшен в океан с палубы китобойного судна. Кита не подняли на палубу, а разделывали прямо на воде, и так далее. Ссылка в газете «The New York Times» также оказалась неточной: статья про Бартли в «The Mercury» имеется, но вышла не в октябре, а 22 августа 1891 г. Вдобавок ко всему она тоже не является первоисточником.
В конце концов источник байки был найден. Она появилась на свет в американской газете «St.-Louis Globe-Democrat» от 28 июня 1891 г., причем была подана как «специальная корреспонденция» из Нью-Лондона, штат Коннектикут.
Китобойное судно «Star of the East» прибыло сюда после двух с половиной лет плавания по водам Южной Атлантики. На его борту был человек, настоящий Иона, проживший во чреве кита тридцать шесть часов. За показания этого человека ручаются капитан и команда судна, и сегодня он вызывает большое любопытство среди моряков.
Его зовут Джеймс Бартли, он родом из Нью-Бедфорда, где родился 38 лет назад. Он совершил два рейса из этого порта на «Star of the East» и, несмотря на впечатляющий опыт в последнем плавании, говорит, что отправится в другой рейс, как только представится возможность. Странная история, рассказанная им, по существу такова. «Star of the East» находилась в районе Фолклендских островов в поисках малочисленных китов. Однажды утром дозорный заметил кита примерно в трех милях по правому борту. Два вельбота были спущены на воду.
Вскоре одна из лодок оказалась достаточно близко, чтобы гарпунщик смог бросить гарпун в чрезвычайно большого кита. Пронзенное им животное ушло под воду, а затем умчалось, увлекая за собой лодку со страшной скоростью. Кит промчался около пяти миль, повернулся и приплыл почти к тому месту, где его ранили. Вторая лодка ждала его, и когда он совсем недалеко поднялся на поверхность и спина показалась над водой, гарпунер во второй лодке вонзил в него еще один гарпун.
Боль, по-видимому, свела с ума кита; он ужасно метался, и опасались, что он потопит лодки вместе с командами. Наконец кит уплыл, увлекая за собой обе лодки. Он проплыл около трех миль и то ли ушел под воду, то ли затонул, и его местонахождение не было точно известно. Лини, прикрепленные к гарпунам, ослабли, и гарпунщики начали медленно втягивать их и сворачивать в бухты. Как только их свернули, кит вынырнул и стал безумнейшим образом бить хвостом. Лодки пытались уйти от животного, которое, видимо, находилось в предсмертной агонии, и одной это удалось, а вот другой повезло меньше. Кит ударил ее носом и опрокинул. Моряков выбросило в воду, и прежде чем команда другой лодки смогла их подобрать, один из них утонул, а Джеймс Бартли исчез.
Когда кит затих от изнеможения, стали искать Бартли в воде, но безуспешно, и, решив, что кит его ударил хвостом и он ушел на дно, оставшиеся в живых погребли обратно к кораблю. Кит был мертв, и через несколько часов огромное тело лежало у борта корабля. Люди работали весь день и часть ночи топорами и лопатами, разрезая плоть, чтобы забрать жир. На следующее утро они продолжили работу и вскоре приступили к желудку, который надо было поднять на палубу. Моряки, пытаясь очистить его и пристегнуть цепь, были поражены, обнаружив в нем что-то скрюченное, подающее судорожные признаки жизни.
Огромный орган подняли на палубу, разрезали, и внутри был найден пропавший моряк, согнутый пополам и без сознания. Его уложили на палубу и обливали морской водой, которая вскоре вернула его к жизни, но разум к нему не вернулся. Бартли положили в каюту капитана, где он провел две недели в бреду. Капитан и офицеры корабля бережно с ним обращались, и он, наконец, начал приходить в себя. К концу третьей недели он полностью оправился от шока и приступил к работе.
Во время краткого пребывания Бартли в китовом желудке кожа, подвергшаяся воздействию желудочного сока, претерпела поразительные изменения. Его лицо и руки были выбелены, как у мертвеца, и кожа покрылась морщинами, из-за чего человек выглядел сваренным.
Бартли утверждает, что, вероятно, так и лежал бы в этом вместилище из плоти, пока не умер от голода, потому что потерял сознание от испуга, а не от недостатка воздуха. Он говорит, что помнит ощущение, как его поднимает в воздух нос кита и как он падает в воду; затем раздался страшный шум, который, как он полагал, был ударом хвоста кита по воде; затем его окружила страшная тьма, и он почувствовал, что скользит по какому-то гладкому проходу, который, казалось, двигался и нес его вперед. Ощущение длилось всего мгновение, после чего он почувствовал, что вокруг больше места. Он потрогал то, что было вокруг, и руки соприкоснулись с податливой, слизистой субстанцией, которая, казалось, сжималась от прикосновения. Наконец до него дошло, что его проглотил кит, и он был охвачен ужасом от подобной ситуации. Он мог легко дышать, но жара была ужасной. Она не была обжигающей, удушающей, но, казалось, открывала поры кожи и вытягивала оттуда его жизненные силы.
Он ослабел, и у него заболел живот. Он знал, что нет никакой надежды на побег из странной тюрьмы. Смерть смотрела ему в лицо, и он старался смело смотреть ей в глаза, но страшная тишина, тьма, жуткое знание о том, что его окружает и ужасная жара в конце концов сломили его, и он, должно быть, потерял сознание. Следующее, что он помнит – это каюта капитана.
Бартли человек не робкого характера, но он говорит, что прошло много недель, прежде чем он смог провести ночь без мучительных кошмаров про разъяренных китов и ужасы его страшной тюрьмы.
Кожа на лице и руках Бартли так и не восстановила свой естественный вид. Она желтая, сморщенная и выглядит как старый пергамент. На здоровье этого человека ужасный опыт, кажется, не повлиял; он в прекрасном настроении и, по-видимому, в полной мере наслаждается всеми благами жизни, которые приходят ему на ум.
Капитаны китобойных судов, которые отплывают из этого порта, говорят, что никогда раньше не слышали ни о чем подобном. Часто случается, что киты, приходя в ярость от боли из-за гарпуна, нападают на лодки и проглатывают людей, но до сих пор никто не смог пройти испытание, которое выпало на долю Бартли, и выйти из него живым.
Первый же взгляд в регистр Ллойда показал, что в южных морях под этим названием плавало только одно судно, и оно не было ни американским, ни китобойным. Барк «Star of the East» под британским флагом действительно проходил мимо Фолклендских островов, но не занимался охотой на кашалотов – хотя бы потому, что китобойный промысел в тех краях был начат только в 1909 году.
В судовой роли за 1890–91 годы нет моряка по имени Джеймс Бартли. В 1906 году, когда преподобный Лукин Уильямс попытался разобраться в этой истории, жена капитана Джона Киллама письменно ответила: «Муж попросил написать вам. В этой истории с китом нет ни слова правды. Я была с ним все годы, что он плавал на «Star of the East», и мы за все время никогда не теряли людей за бортом» («The Expository Times», Edinburgh, Vol. 18, № 5, February 1907, р. 239).
После этого остается только один вопрос – каким образом очевидная газетная «утка» три века подряд находит новых поклонников. Мотивы преподобного Амброуза Уилсона или дореволюционных церковных журналов, где эта история также имеется, вполне понятны: им хотелось любой ценой отстоять правдивость всех книг Библии. «Этот случай явно доказывает возможность пребывания Ионы во чреве китовом в продолжении трех дней» – обрадовались в «Тобольских епархиальных ведомостях» (1896, № 12, с. 291). Менее понятно, почему история «современного Ионы» продолжала пользоваться популярностью при советской власти, если религиозный мотив перестал работать. Журнал АН СССР «Природа» вынужден был заявить, что таким низкопробным историям не должно быть места на страницах советских журналов («Природа», 1959, № 12, с. 5). Предупреждение не помогло: легенда про Джеймса Бартли то и дело всплывала в советской прессе, включая морские ведомственные издания (например, в журнале «Морской флот», 1984, № 1, с. 70). Ее неоднократно использовал писатель-маринист Лев Скрягин и другие, менее талантливые авторы.
Можно было бы увеличить колонку в два-три раза, кратко упомянув все перепечатки, искажения и приукрашивания. Список статей и книг, где упоминается легенда, уже перевалил за несколько десятков. Видимо, в описании ощущений проглоченного заживо имеется нечто завораживающее. Некоторые авторы переделали речь от третьего лица в прямую, добавив еще больше драматизма.
Я помню все очень хорошо с того мига, как выпал из лодки и почувствовал, что ударился ногами во что-то мягкое. Я посмотрел вверх и увидел опускающийся на меня крупноребристый купол, светло-розовый с белым, а в следующий момент почувствовал, что меня тянет вниз, ногами вперед, и понял, что меня глотает кит. Меня затягивало все глубже и глубже; со всех сторон меня окружали и сжимали живые стены, но они не причиняли мне боли и легко подавались при малейшем моем движении, как будто сделанные из каучука.
Вдруг я обнаружил, что нахожусь в мешке намного больше моего тела, но совершенно темном. Я пошарил вокруг и наткнулся на нескольких рыб – среди них, кажется, были и живые, потому что они трепыхались у меня в руках и ускользали обратно под ноги. Скоро у меня страшно заболела голова; дышать становилось все трудней и трудней. В то же время я сильно страдал от жары, которая прямо-таки палила меня и быстро росла. Мои глаза превратились в горящие угли, и я ни секунды не сомневался, что обречен погибнуть в брюхе кита. Я едва терпел эти муки, и в то же время меня угнетала мертвая тишина моей жуткой тюрьмы. Я пытался встать, пошевелить руками и ногами, крикнуть. Я не мог даже шелохнуться, но голова моя была удивительно ясной; и с полным сознанием своей ужасной судьбы я наконец лишился чувств (Барнс Д. История мира в 10 1/2 главах // Иностранная литература, 1994, № 1, с. 158).
Некоторые легенды живут очень долго не из-за того, что они правдивы, а потому, что многим хочется считать их таковыми. История проглоченного китом пророка Ионы занимает воображение людей три тысячелетия. История про Джеймса Бартли, похоже, будет волновать человечество ничуть не меньше.
Следующая публикация
Нет комментариев