Предыдущая публикация
«Абрикосовый июль»
Она сидела на солнечном подоконнике, свесив ноги в сад, и громко смеялась. Рядом с ней, на льняной салфетке, стояла большая белая чашка с абрикосами. Она осторожно взяла один в руки, впилась тонкими пальчиками в мякоть, разорвала абрикос на две половинки и выковыряла оттуда маленькую косточку.
— Чего ты смеешься? — сказал я ей. Мне нравилось, когда она смеялась, и каждый раз хотелось засмеяться вместе с нею.
— А чего? Для того, чтобы смеяться, нужно разве что-то? — она перестала смеяться и с улыбкой на меня посмотрела.
— Наверное, нет. Но ты так смеешься, будто случилось что-то очень веселое.
— Случилось! Случилось! Ты разве еще не знаешь? — она с изумлением посмотрела на меня и подалась чуть вперед.
Чашка с абрикосами опрокинулась через окно, и десятки оранжевых шариков рассыпались по траве.
— Я соберу! — я кинулся через цветы, которые были между нами, к окну, где она сидела.
— Оставь, — ласково сказала она, — потом соберем вместе. Ну так ты что, не знаешь ничего? Ведь он пришел!
— Кто? — мне хотелось на нее рассердиться за то, что она говорила загадками, но я не мог.
— Он такой, знаешь, в льняной рубашке, с вышитыми цветами на воротнике и с большими желтыми ленточками на поясе. Волосы у него — шелк и осока. Глаза — ромашковые поля. И веет от него… да вот этими абрикосами! — она ловко спрыгнула с окна и, запутавшись босыми ногами в цветах, упала в траву и звонко рассмеялась.
— Ты осторожнее! — я подал ей руку, чтобы помочь подняться, но она схватила меня и притянула к себе. Я потерял равновесие и рухнул в траву рядом с нею. Она засмеялась еще громче, а потом резко затихла.
— Ты что это замолч…
— Тихо! — шепотом перебила она меня, — смотри!
— Я соберу! — я кинулся через цветы, которые были между нами, к окну, где она сидела.
— Оставь, — ласково сказала она, — потом соберем вместе. Ну так ты что, не знаешь ничего? Ведь он пришел!
— Кто? — мне хотелось на нее рассердиться за то, что она говорила загадками, но я не мог.
— Он такой, знаешь, в льняной рубашке, с вышитыми цветами на воротнике и с большими желтыми ленточками на поясе. Волосы у него — шелк и осока. Глаза — ромашковые поля. И веет от него… да вот этими абрикосами! — она ловко спрыгнула с окна и, запутавшись босыми ногами в цветах, упала в траву и звонко рассмеялась.
— Ты осторожнее! — я подал ей руку, чтобы помочь подняться, но она схватила меня и притянула к себе. Я потерял равновесие и рухнул в траву рядом с нею. Она засмеялась еще громче, а потом резко затихла.
— Ты что это замолч…
— Тихо! — шепотом перебила она меня, — смотри!
Я запрокинул голову и взглянул наверх. Синева высокого неба большим куполом укрывала наше маленькое лето. Небо было чистое и совсем тонкое. Казалось, что там, за тонкой вуалью этой небесной синевы, есть что-то еще. Другой мир!
— Знаешь… — она нарушила тишину, — он уже точно здесь. Ты ведь тоже его чувствуешь?
— Да про кого ты все говор… — я замолк. Тонкое чистое небо, большое знойное солнце и… — Июль!
— Да. — она повернулась в мою сторону, улыбнулась и взяла меня за руку. Я вздрогнул.
— Ничего не говори.- она легонько сжала мои пальцы, а потом отпустила мою руку и отвернулась.
— Ты что там делаешь? — спросил я тихо.
Она долго шарила руками в густой траве, а потом вдруг повернулась и посмотрела прямо в мои глаза.
— Держи. Июль. — она вложила мне в ладонь большой спелый абрикос.
— Июль! Так вот он какой на ощупь! Как абрикос! — я мягко посмотрел на нее и вдруг сказал:
— И как твоя рука в моей. А еще… как твой смех! Радостный и настоящий! А еще… — зачем я все это говорю, вдруг подумал я.
— Июль настоящий. Он очень живой и правдивый. — она улыбнулась.
— Давай я помогу собрать тебе все абрикосы обратно в чашку. — я хотел было подняться.
— Успеем еще. Июль надо неспешно собирать. По кусочкам радости и тепла! — она взяла меня за руку, и мы посмотрели в небо.
А вокруг медовым солнцем растекался по небу — июль.
© Виктория Дорн
— Знаешь… — она нарушила тишину, — он уже точно здесь. Ты ведь тоже его чувствуешь?
— Да про кого ты все говор… — я замолк. Тонкое чистое небо, большое знойное солнце и… — Июль!
— Да. — она повернулась в мою сторону, улыбнулась и взяла меня за руку. Я вздрогнул.
— Ничего не говори.- она легонько сжала мои пальцы, а потом отпустила мою руку и отвернулась.
— Ты что там делаешь? — спросил я тихо.
Она долго шарила руками в густой траве, а потом вдруг повернулась и посмотрела прямо в мои глаза.
— Держи. Июль. — она вложила мне в ладонь большой спелый абрикос.
— Июль! Так вот он какой на ощупь! Как абрикос! — я мягко посмотрел на нее и вдруг сказал:
— И как твоя рука в моей. А еще… как твой смех! Радостный и настоящий! А еще… — зачем я все это говорю, вдруг подумал я.
— Июль настоящий. Он очень живой и правдивый. — она улыбнулась.
— Давай я помогу собрать тебе все абрикосы обратно в чашку. — я хотел было подняться.
— Успеем еще. Июль надо неспешно собирать. По кусочкам радости и тепла! — она взяла меня за руку, и мы посмотрели в небо.
А вокруг медовым солнцем растекался по небу — июль.
© Виктория Дорн
Живопись - Элоиза Гарриет Стэннард, 1829-1915
Следующая публикация
Нет комментариев