Предыдущая публикация
04:24
Визирова Вера, город Майкоп, КСП "Костёр"
Была страшна фашистов месть
Автобус. Долгая дорога.
Сосед, мужчина пожилой,
Разговорился понемногу
Об этой жизни и былой,
О детях, пенсии, наградах,
О том, какой рабочий стаж.
Ему – за восемьдесят! Надо ж!
На вид и семьдесят не дашь.
Затих попутчик отстранённо:
«Жива во мне к фашистам месть».
«За что?», - спросила удивлённо.
Ответил мне: «Причина есть».
Он говорил, я представляла
Себя на месте тех людей.
Страданий выпало немало
На долю взрослых и детей.
Деревня, скрытая лесами,
В объятьях вод речной петли,
Была хранима небесами,
Пока фашисты не пришли.
С их приближеньем, все, кто в силах,
Ушли, покинув хаты, в лес.
В болотах спрятались, в ложбинах,
Ушли, чтоб не попутал бес.
Ушёл и он, трёхлетний, с мамой,
Зловещей силою гоним,
А баба Аня с внучкой Даной
Остались в хате: «Что мы им…
Малым, да старым что бояться?
Спасайся доченька с мальцом,
И, может быть, вам повидаться
В лесу получится с отцом».
Вечерний лес густой и дикий,
За каждой веткой мнится зверь.
Тревожный шорох, треск и крики
Тревожат память и теперь.
Они ушли, но не далёко,
Догнала их дурная весть:
С людьми расправились жестоко.
Была страшна фашистов месть.
Вошли в деревню дикарями,
Чиня насилие, разбой.
Они по всем домам шныряли,
Вины не видя за собой.
Собрали всех – малых, да хворых,
Загнали в клуб и подожгли
За то, что сильных и здоровых
Они в деревне не нашли.
Не многих огненная баня
В живых оставила людей.
Хоть обгорела баба Аня,
Спасенья шанс достался ей.
А вот его сестрёнка Дана,
Сгорела заживо в огне.
«Я слать проклятья не устану
Фашистам, немцам, их стране,-
Так говорил, держась за сердце,
Седой старик в укор врагу:
«А слов - Германия и немцы –
Я даже слышать не могу».
Всё, что я описала, поведал мне попутчик, с которым я ехала из Балашихи в Москву в мае 2019 года,
03:08
Вера Визирова, г.Майкоп, КСП "Костёр".
Вспоминать своё детство
Хоть родились мы после войны,
Но мы видели эти картины:
Вместо зданий, как раны, - руины,
Чьи-то хаты совсем сожжены.
Сколько стало безруких от ран.
Их протезы перчатка скрывала,
А протезов кому не хватало,
Тем рукав заправляли в карман.
Ну, а сколько вернулось без ног.
На одной, на обеих – культяшки.
И гремят костыли, деревяшки,
И дощечки с колёсами. Ох!
Их война, изувечив тела,
Приписала пожизненно к бою.
Бой тяжёлый – с собой и судьбою.
За какие грехи и дела?
Я видала землянки фасад,
Над трубой локон сизого дыма.
Каждый раз проходили мы мимо,
Когда мама вела в детский сад.
Да землянка – не дом, но – жильё!
Нет в нём стен, но есть печь и дровишки.
Жили взрослые в нём и детишки.
Не богато, но всё же – своё.
А у многих и этого нет.
Разорила война, разбросала,
Разбомбила, сожгла, разметала
Всё, чем был человек обогрет.
Сколько нищих, бездомных тогда
Близ Майкопа труба собирала.
Им тепло для ночлега давала,
Полыхая огнём сквозь года.
Этот факел горел много лет,
Словно вечный огонь о погибших,
Нашу нефть от врагов защитивших,
Чище нефти Майкопской, ведь, нет.
А какое движенье окрест,
Возвращались домой и с чужбины.
За едой, за работой, родными
Люди едут с насиженных мест.
Узелки, чемоданы, мешки,
Перевозка в товарных вагонах.
Их штурмует народ на перронах,
А торговки кричат: «Пирожки!»
Кстати, вкусными были тогда
Пирожочки с картошкой, капустой.
Вспоминать эти годы - не грустно,
В детстве, даже беда – не беда.
Следующая публикация
Нет комментариев