Когда в зале зажигается свет, и АКВАРИУМ сходит со сцены, гул перерастает в рев, а рев нарастает, как волна. Вскоре ритмический топот сотрясает здание. Перед сценой появляется фотограф и методично снимает толпу. И вдруг - невероятно, но факт - появляется парень с длинными волосами и закрывает рукой объектив фотоаппарата: эта сцена мгновенно узнается, знакомая по шестидесятым годам.
Через десять минут шум в зале все еще нарастает, быстро приближаясь к грани насилия. Но вот АКВАРИУМ возвращается на сцену. Гребенщиков сообщает решение: "Мы будем играть для вас и только для вас. Мы играем для тех, кто пришел, чтобы слушать музыку".
Музыканты заводят песню "Вавилон", с ее рэггей-подобным ритмом, и Гребенщиков поет: "Этот город - это Вавилон... Но мы можем владеть своим умом". Песня взрывается громоподобным ревом - четыреста человек встают в проходах, забираются на стулья. Все ленинградские музыканты из зала вскоре перебираются на сцену, чтобы быть вместе с АКВАРИУМОМ - Михаил Борзыкин, Виктор Цой из группы КИНО, члены групп СТРАННЫЕ ИГРЫ, АЛИСА и АУКЦЫОН - весь ленинградский рок-клуб встречает бунтарский звук рок-н-ролла.
"НЕ БОЙСЯ", - взывает пятифутовыми буквами новый лозунг на Октябрьской площади в Москве, "НЕ БОЙСЯ СМЕЛО ВЫЙТИ ВПЕРЕД, РИСКНУТЬ, ВЗЯТЬ НА СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ!"
Прямо под этим лозунгом на площади останавливается такси. Пункт назначения - колхоз на окраине Москвы, где репетирует группа ДК. Сегодня группа будет записывать свой двадцать пятый альбом.
ДК - самая бескомпромиссная группа московского "подполья", она считается "подрывной", но имеет поклонников по всей стране. Эта группа отвергла новую линию партии относительно рока, она отказывается "выйти на поверхность" и играть в московской рок-лаборатории. Вместо этого ДК из глубокого "подполья" выпу3скает потоком новаторские и дерзкие записи, часто в студийной работе используя лучшие силы джаз- и рок-музыкантов страны.
ДК прокладывает свой жестокий путь там, куда не заглядывают другие русские рок-группы. .textr Автор текстов Сергей Жариков отведет вас в унылые дома, где родители-алкоголики бьют друг друга, в постели, где блюдут странные сексуальные повадки, в вестибюли иностранных посольств, где продажные дипломаты считают деньги, полученные на "черном рынке" - а затем вновь куда-нибудь в Петропавловск или Уфу, где все уже под мухой, и папаня опять колотит мамку.
Одного этого уже достаточно, чтобы встревожить стражей советской культуры, - но что еще более опасно, автор в итоге обращается и к жизни высших партийных чиновников. В песне "Закрытый Человек" такой чиновник в шикарном правительственном лимузине прибывает в колхоз, чтобы "поковыряться в свинячьем дерьме" и "изрекать лозунги в телекамеру". Следует серия намеков, показывающих, что он принадлежит к наиболее влиятельным кругам Советских властей придержащих, и, наконец, он сам спрашивает: "Кто я такой? Это не секрет. Я - это я, меня выбирал Народ, и мне на... на вас всех".
Первый раз, когда я брал интервью у Сергей Жарикова, нашу встречу организовал "Саша". Саша сильно нервничал, когда мы обменивались рукопожатиями у самого подножия бронзовых солдат вовсю распатронивающих фашизм из своих автоматов со стен станции метро "Новокузнецкая" в Москве. "Встречаться с ним довольно опасно, - сказал Саша. -Мы должны убраться отсюда как можно скорее, как только он приедет".
Уже убаюканный московской атмосферой "оттепели", я спросил, неужели это действительно так опасно. "И для меня, и для Вас", - ответил он. "А что будет, если появится милиция?" "Вопросы, - говорит он, - много вопросов".
Когда появился Жариков, тот сразу же отметил, что самые последние вещи ДК вовсе не обязательно схлестываются с официальной идеологией, - во всяком случае внешне.
Последний альбом группы основан на книге сталинского поэта Лебедева-Кумача; Кумач сочинял раболепно-бездумные патриотические вирши, которые и без помощи группы, сами по себе воспринимаются, как пародия.
"Если мы их просто споем, это будет пародия, - говорит он, - и если мы расхаем их, это будет пародия".
Жариков показал мне обложки альбомов ДК, сделанные подпольными московскими художниками: это черно-белая графика, подчас производящая впечатление карикатуры. На обложке одного альбома, "Минное Поле", изображена полная комната чиновников, пожимающих руки и аплодирующих друг другу. На другом альбоме, "Бога Нет", показана обнаженная женщина, сидящая на пианино в окружении пустых водочных бутылок.
"Не обольщайтесь насчет рок-клуба, - предупредил Жариков. - Главная причина, почему он существует - это чтобы зарегистрировать всех, кто связан с рок-миром. Он был организован также, чтобы такие как Вы, вернувшись домой, написали, что с русским роком все в порядке".
К тому времени, как такси добирается до нужного колхоза, наступает вечер. В пустом зале, на сцене - группа ДК. Сергей Летов, один из лучших саксофонистов фри-джаза в стране, достает из футляра длинный, змееподобный басовый кларнет. Он объясняет, что не является постоянным членом группы, но играет с ними в "сессиях" и участвовал в записи семи альбомов. Жариков, главный заводила, развлекается с переключателями и проводами, которые подсоединены к небольшому катушечному аппарату "Sony" и советскому микшерскому пульту, установленным на столе в центре сцены. Из угла за всем внимательно следит большой белый гипсовый Ленин.
"Эту деку переделали: чтобы лучше записывать, - говорит Жариков, - мы на ней писали половину наших альбомов, потому что ее легко перевозить". У него приколот небольшой белый значок с английской надписью "В РОССИИ Я НЕ МОГ НОСИТЬ ЭТОТ ЗНАЧОК". Когда аппаратура готова к записи, музыканты на сцене собираются гурьбой. Летов громко зачитывает газетную статью, в которой упоминается рок-группа его брата, которая играет в сибирском городке Омске. В газете приводится название одной из его песен - "Меня Тошнит На Вашу Молодость". Все хохочут.
Появляется приглашенный вокалист Игорь Белов, и Жариков объясняет собравшимся музыкантам, что этот альбом, в отличие от предыдущего, весь будет построен на импровизации, а тексты почерпнуты из Лебедева-Кумача и двух стихотворений Карла Маркса. Белов усмехается и потирает руки. "Да, - говорит он. - Это мне нравится". Жариков дает ему перепечатанное стихотворение Маркса и объясняет, что здесь надо петь так, а здесь- эдак. "А после этого - он показывает на последнюю строфу, - ты можешь просто орать благим матом".
Когда все семеро собравшиеся на сцене готовы, Жариков, наконец, садится за свои барабаны. Летов, который не играет в первой вещи, держит листок со стихами перед Беловым. Щелкает переключатель "Sony" и Белов начинает горланить марксизм в микрофон.
Когда альбом будет закончен, запись будет размножена, обложка напечатана на трех квадратных дюймах фотобумаги, приклеена на каждую бобину, и альбомы будут разосланы по пятидесяти адресам, входящим в "подписной" лист группы ДК. Эти люди, рассеянные по всей стране, в свою очередь будут перезаписывать полученную музыку. Все операции производятся безо всяких денег, чтобы не нарушать закон.
Через улицу от Кремлевской стены, в престижном выставочном зале, Манеже, проводится музыкальное выступление и показ моделей одежды в стиле "новой волны". По сцене разбросаны осенние листья, а вместо программок зрителям раздают ноты. На сцене несколько музыкантов производят беспорядочные шумы. Сидящий за пианино Юрий Царев свистит в микрофон. Кто-то еще перебирает механические внутренности швейной машины. Камиль Чиляев пиликает на перевернутой вверх ногами виолончели. Заводные игрушки ковыляют по сцене и, дойдя до края, ныряют в аудиторию. Появляется лакей во фраке, он разносит напитки. Затем прибывает гитарист со своим инструментом, он начинает играть традиционную индийскую музыку. Потом "секция индустриальных звуков" поднимает адский грохот, молотя по листам жести и тубам. Одновременно несколько девушек-модельерш, декорированных лоскутьями черного шелка и клочьями кружев, прогуливаются по сцене, подкидывая листья.
За мероприятием следует открытая дискуссия. Микрофон передается из рук в руки, так что можно задавать вопросы. "То, что мы увидели, было весьма неожиданно, - говорит бородатый человек средних лет. - Каким культурным традициям вы следуете?"
Юрий Царев, выступающий также в московской группе МЕТРО, играющей ска, берет на себя задачу защищать этих музыкальных анархистов. "Что ж, в нашей культуре существуют многие традиции, - отвечает он спросившему, который сегодня исполняет роль конферансье, или нечто вроде проктора. - Мы следуем своим собственным традициям. Мы больше не можем следовать официальным традициям. Они не наши. Нам приходится подыскивать себе подходящие традиции".
Проктор передает микрофон различным людям в зале. Один из них обвиняет исполнителей в пропаганде враждебных западных форм. "Мы вовсе не защищаем западную культуру", - парирует Царев.
Вопрошающий настаивает: "Вы должны все объяснить, ведь если вы имеете право создавать, мы имеем право понимать".
"Мы придем к победе коммунистического труда, - говорит Царев, цитируя Ленина. - Это относится и к нам. Для нас наша музыка - все равно, что коммунистический труд. Нельзя понимать музыку или литературу, можно только чувствовать. Такие вещи нельзя понять, нужно только верить. Здесь, у нас в России, случалось, что наших музыкантов преследовали. Теперь, как мы надеемся, в искусстве происходит поворот, и нам не нужно будет стараться все понять, у нас будет полная свобода создавать то, что мы хотим..."
Еще некоторые люди задают острые и враждебные вопросы. Наконец микрофон берет в руки человек с копной вьющихся черных волос. "Искусство предназначено для души, а не для интеллекта, - говорит он. - В наш современный век нас окружает сложный механизм науки и техники. Но мы забываем о душе. Эти люди экспериментируют и они мне нравятся, потому что они пытаются найти новые формы". Он обращается к музыкантам на сцене: "Я надеюсь, что ваши искания будут продолжаться, и что вы в итоге обретете душу, о которой мы забываем". Эти слова были встречены в Манеже всеобщими аплодисментами.
_________________________________________________
Нет комментариев