Предыдущая публикация
История одной фотографии.
Нина Ургант, прославленная после «Белорусского вокзала», играла в ленинградском театре Ленсовета. И была в одном спектакле такая сцена. Ведя диалог, она наливает себе рюмку водки и лихо хлопает. Чем подчеркивается неприкаянность героини и ее стойкому характеру добавляется скромное обаяние. Вот такое сценическое решение.
В графинчике была, естественно, вода. И Нина Ургант отработанным жестом пьяницы закидывала в себя эту рюмку воды. Тихо выдыхала и с повлажневшими глазами подавала свою реплику. Залу сразу становился понятен ее задорный характер и беззащитная душа. Очень она выразительно эту рюмку махала. Система Станиславского.
Ну, вы уже все поняли. Это должно было случиться раньше или позже. Добрые коллеги устали сдерживаться и налили ей в графинчик реальной водки. И не хочется, да нельзя упускать такой случай!
Радостный актерский коллектив столпился за кулисами наблюдать поединок Мельпомены с Бахусом.
Итак: сцена. Стол. Графин. Нина подносит рюмку к губам. Партнер замер и впился в нее глазами, словно Цезарь Борджиа, следящий, как приглашенный кардинал сует в рот отравленный персик.
Нина бросила содержимое рюмки в пищевод и деликатно выдохнула. И с некоторым недоверием продолжала слушать обращенные к ней речи. Лицо ее выразило сомнение. Глаза поголубели. Поголубевший взор искал точку опоры в окружающем пространстве. Пока не остановился на знакомом графинчике.
Кивая фразам героя в такт собственным мыслям, она плеснула еще рюмку и выцедила подробно. Это было так точно, что в зале прошелестел аплодисмент.
Речь ее оживилась иронической интонацией. Она повеселела. Реплики о своей нескладной жизни она подавала с бесшабашной удалью, бравируя несчастьем и не ожидая сочувствия. Треснула и третью, смачно занюхав ее носовым платочком.
С язвительностью неизъяснимой Нина спросила:
— Не выпьете ли и вы с одинокой женщиной?
Мыча и блея от слабой мужественности, враг ее извивался:
— Э-э-э... но здесь только одна рюмка. Хотя... охотно!
— Впрочем, мне и самой не хватит... простите!
Зал грянул. Графинчик был поллитровый. Или больше.
С мрачной боевой улыбкой недавняя жертва двинулась на несостоявшегося покровителя. Мужчина сбился с ритма. Психологическая партитура роли потрясла знатоков. В поединке характеров обозначился перелом!
— Вам не идет пить! — останавливал ее циничный жуир, предлагавший только что себя в покровители.
— Да? — легко продолжала Нина свое занятие. — А кто пытался спаивать меня в кабаках? Ваше здоровье!
Беззащитная женщина демонстрировала нравственное превосходство. Она была бедна, обречена, одинока — но дух ее был неукротим. Каблуки стучали, влага булькала, голос звенел.
Напиваюсь, но не сдаюсь!
За кулисами давно перестали хихикать и выставляли вверх большой палец, как требование жизни несгибаемому гладиатору. Почему-то возникло такое представление, что Нина Ургант, чтобы показать шутникам свое превосходство над их хилым скудоумием, должна выпить весь графинчик. Держали пари. Без закуски и без запивки. Ведя сцену, легко и непринужденно.
— П-почему вы не принесли торт? — издевалась Нина над партнером. — Кс-стати, вы обещали шампанское!..
— Магазин уже закрылся... — неумело оправдывался тот. Он стоял теперь на отбое вопросов, как манекен с теннисной ракеткой.
Спектакль сошел с рельс и замолотил сквозь алкогольную кактусовую чащу.
К концу зал видел элегантно и в лоск напившуюся женщину. Поворачиваясь, она споткнулась и упала на руки героя. Занавес покрыл чувственное объятие. Публика неистовствовала в овации. Коллеги приняли победительницу на руки. Труп Гамлета четыре капитана отнесли в гримуборную.
...Закон парных случаев срабатывает неукоснительно. Через пару недель в том же спектакле заело постельную сцену. Нина с героем падали на кровать. Это было верхом советской смелости и откровенности. Потом гас свет. Ну, обнялись, упали. Лежат. Отчасти друг на друге. А свет не гаснет. И занавес поднят.
Зал затаил дыханье. Ну?..
Влюбленные начинают накрываться одеялом. Залезли. Свет горит! Начинают изображать легкую возню. Грань приличий нарушена непоправимо. Зал вытянул шеи и привстал.
Свет горит! Это осветитель и машинист сцены отвлеклись за выпивкой у пожарника.
— Снимите туфли, черт возьми! — раздается язвительный голос Нины. — Вы всегда ложитесь в постель обутым?
Из-под одеяла вылетают туфли.
— Вы так и собираетесь спать в галстуке?
Вылетает галстук.
Эротическая тональность непоправимо переходит в юмористическую. Все ждут вылетания интимных предметов одежды. Свет горит!
— Вы не хотите погасить свет? — интересуется Нина.
Хохот в зале.
— Может, хоть занавеску задернете? Или вы хотите, чтоб нас видели все соседи напротив?
Зал хохочет стоя.
— У меня выключатель, кажется, сломался, — отвечает, наконец, влюбленный.
— Так какого черта вы приводите девушку в гости на ночь глядя, если у вас свет не выключается? — Нина вылезает из постели. — Хоть ванная у вас есть? Мне нужно почистить зубы.
И уходит за кулисы убивать осветителя.
( Из легенд Михаила Веллера )
Следующая публикация
Комментарии 1