Предыдущая публикация
Война двух царей.
Некто Клаузевиц писал два столетия назад, что война есть продолжение политики другими средствами. Иван IV и его визави Девлет-Гирей I Клаузевица не читали, но эту максиму усвоили очень хорошо и активное руководствовались ею в своей деятельности. Война для них обоих не была самоцелью («я дерусь просто потому, что я дерусь» - это не про них), и царь русский, и «царь» крымский были прагматиками (кстати, казанщина и астраханщина дали Ивану необходимый начальный опыт веления внешнеполитической деятельности и одними, и другими средствами, и хотя он почитай 10 лет больше слушал и наблюдал, эти годы не прошли для него даром и, похоже, определенный взгляд на то, какой должна быть внешняя политика Русского государства, к сер. 50-х гг. у него сформировался, и этот взгляд в определенном смысле расходился со взглядами «партии войны» при дворе), и если цель могла быть достигнута за столом переговоров- так тому и быть, но если для успеха переговоров нужно ударить кулаком по столу либо вовсе опрокинуть стол - так за этим дело не встанет.
В принципе, характер отношений между Москвой и Бахчисараем сам Девлет-Гирей выразили лучше всего («умри, Денис, лучше не скажешь!») - мы с братом моим временами воюем, а временами мириваемся.
И такая вот «война как процесс» (гусары, молчать!) по меткому замечанию Дж. Линна, когда боевые действия отнюдь не мешали послам кататься тудыма-сюдыма, а царям обмениваться посланиями и подарками, война при этом необъявленная, когда успешный набег или его неудача служили веским аргументом в ходе переговоров, длилась, почитай, четверть века - с 1552 г., когда прогремели под Тулой ее первые залпы, и до 1577 г., когда старый и совсем больной Девлет-Гирей помер ( своей смертью, кстати, и в своем дворце), а его детям, занявшимся дележкой отцовского наследства , на время стало не до походов на Москву.
Еще несколько общих замечаний. Почему я считал и продолжаю считать четвертьвековую «Войну двух царей» главной войной Ивана Васильевича? Когда в 2009 г. я заинтересовался историей русско-крымских отношений и войн в XVI в. и постепенно написал серию очерков о ключевых моментах этого противостояния ( что-то вышло, что-то осталось в столе и лежит там по сей день), то в конце концов у меня сложилось четкое ощущение, что при всей напряженности отношений Москвы и Вильно Бахчисарай для Москвы был более опасным противником. И эта опасность проистекала из следующих обстоятельств.
Первое - Крым был менее уязвим для русских, практически недосягаем (сотни верст Дикого Поля защищали остров Каффы от вторжения с севера лучше, чем самая совершенная крепость, выстроенная согласно принципам новомодной на то время системы trace italienne- не верите? Спросите у Васьки Голицына или у Миниха, они подтвердят). Можно, конечно, добраться по реке, но выход из Дона запирал турецкий Азов, а навигация по Днепру была затруднена не только из-за порогов, но и из-за позиции Вильно, которое полагало средне и нижнее течение Днепра ( по меньшей мере) своей территорией и крайне неприязненно относилась к попыткам Москвы использовать Днепр для организации набегов на коренные кочевья Крымского юрта.
Второе - после того, как татары сумели пробить несколько шляхов, ведущих на север, крымская «украина» стала не просто горячей точкой. От перелазов на Оке под Серпуховом до Москвы два, ладно, три конных перехода, и если в московском Генштабе (зачеркнуто) Разрядном приказе или воеводами на берегу допускалась ошибка с определением направления удара неприятеля (а татары всегда практически владели инициативой и могли выбирать время и место и время нападения), то исправить ее было чрезвычайно сложно - не хватало запаса времени и пространства. Две катастрофы, в 1521 и 1571 гг., это наглядно продемонстрировали.
Третье напрямую связано со вторым. Литва со времени Ольгерда (и немношк Витовта) прямой угрозы Москве не представляла, а вт русские полки без проблем проходили через всю Литву, как нож сквозь масло, и разоряли окрестности литовской столицы на раз-два, от чего Ягеллоны и паны рады пребывали в перманентном унынии и туге-печали. Крымцы же регулярно создавали угрозу сердцу Русского государства и подступили к стенам самой Москвы (про пожар 1571 г. я вообще пока помолчу). Естественно, что татарская угроза рассматривалась в Москве как первостепенная.
Наконец, повторю это снова - в ходе «Войны двух царей» решался исход противоборства двух имперских проектов, русского и крымского, будет ли восстановлена Золотая Орда 2.0 под эгидой крымских Гиреев или же в Восточной Европе будет доминировать империя Калитичей, вернувших себе «наследие Ярослава» и подчинивших себе осколки Золотой Орды в версии 1.0. Не то чтобы речь шла о войне не на жизнь, а на смерть (религиозный момент добавлял остроты в противостояние, но, подчеркну, и Иван, и Девлет-Гирей были прагматиками и, когда было нужно, этот момент легко и непринужденно оставляли за скобками), но победитель получал все, а побежденный - ничего и еще оставался сильно должен, до исподнего. Так что смысл побороться за имперский венец был, и еще какой!
Победа над Литвой такого эффекта не давала, да в Москве и не ставили перед собой такой задачи - план был иной, постепенно обкусать ее по краям, по частям, медленно переваривая и встраивая взятые территории, «окняживая» их, в состав Русского государства.
Проблема была в другом - в выборе направления, на котором будут сосредоточены главные усилия. Литва или Крым, наследственный враги или новообретенный? Обострение казанского вопроса, напрямую связанного с имперскими амбициями Гиреев, и инерция внешнеполитического мышления бояр в конечном итоге предопределили выбор. Впрочем, не будем забывать, что и с той стороны масла в огонь подливали тоже изрядно - и даже не столько сам хан, который предпочел бы получить желаемое без войны, через переговоры и «крымский аукцион». Но он не был абсолютным деспотом, и вынужден был лавировать между своей «партией войны», изрядно снабжавшейся золотом, серебром и сукнами из Вильно, Стамбулом, желавшим, чтобы своей агрессивной политикой Крым связал бы Москву и не дал бы ей возможности оказать влияние и на балканские дела, и « всей крымской землей», делавшей поправить свои дела за счет добычи, взятой у соседей. Так что хошь не хошь, а воевать было надо- хотя бы время от времени, чтобы не повторить судьбу предшественника.
В общем, сторонники силового решения вопроса были с обеих сторон, войны оба царя не слишком и хотели, но не они, в конечном итоге, самолично определяли ход событий. Так что война была неизбежна.
Долго раздумывал , как продолжить нашу бесконечную историю и таки надумал - в давай-ка начнем с периодизации и хронологии - в конце концов, мастерство оно такое, ты его в дверь, а оно в окно, 30 c лишком лет никуда не исчезают и дают о себе знать.
В общем так. Конечно, было бы здорово, если бы при Боярской думе был бы секретариат, а на самих ее заседаниях присутствовали стенографисты, кои записывали глупость каждого выступавшего явственно, а еще было бы здорово, ежели б в нашем распоряжении были бы всякого рода препозиции, суппликации, меморандумы и прочие записьки, посредством которых можно было бы отслеживать, как формировался внешнеполитический курс III Рима и ответственен за успехи, а кто - за провалы. Но, увы, в нашем распоряжении нет такого обилья харатей и бумаг, а скудные обмолвки в летописях и посольских книгах позволяют лишь в самых общих чертах пытаться реконструировать такого рода дебаты и расстановку сил при дворе. Но назвался груздем - изволь…
Итак, традиционно принято считать, что он две партии было при дворе молодого Ивана - одна ратовала за наступление на юг, там типа богатые земли, вотчинишки и поместьица можно заполучить и все такое (правда, вопрос возникает, где мужиков взять для обработки благоприобретенных земелек, но такое, подлый вопрос, мешает полету фантазии). Другая партия ратовала за продырявливание окна в Гейропу (зачеркнуто) Европу и завоевание Ливонии - надо, мол, ногою твердой стать у моря и отселе, глядя на грозный пламень, грозить германам. Мудрые советники типа того же Адашева-собаки или князиньки Курбского уговаривали Tyrann’a пойти по первому пути, но их не послушался и пошел по второму, чем вверг Россию в катастрофу, Смуту, смену династии, Петровские реформы, крепостное право, Николая Палкина, три революции, РКМП, НСССР и прочий гроб, смерть и кладбище.
Красивая такая схемка и удобная - у нас есть виноватый за в е и не нужно ломать голову над тем, как оно было на самом деле (по заветами нашего все Л. фон Ранке). Правда, как оно было на самом деле сегодня уже не восстановить, но попробовать приблизиться к этому - а почему бы и нет? Попробуем и мы.
Что мы имеем? Складывается ощущение, что в Боярской думе после взятия Казани и смерти Юсуфа вкупе с поселением на Астраханское седалище Ямгурчи ( а потом Дервиш-Али) началось своего рода головокружение от успехов. Персонально определить главных головокружителей вряд ли возможно ( сам Иван потом в переписке с Девлет-Гиреем называл кое-кого - того же Шереметева-старшого, дьяка Висковатого и еще пару персон. Я бы добавил сюда еще и Макария митрополита), но то, что они были - несомненно, и сам Иван, молодой и горячий, поддался на их убеждения и одобрил план - нет, не так, План.
Суть этой идеи состояла в следующем - а давайте разыграем в Крыму игру такую, как в Казани и Астрахани (правда, забегая вперед, предлагатели постарались сильно прищуриться и не заметить, что игра эта была какая-то странная, вечно возникали проблемы , решать которые приходилось большой кровью, но то такое - главное оценить красоту игры!).
Суть же игры состояла в том, чтобы… в общем, «партия войны» полагала, что Девлет-Гирей сидит на своем седалище нетвердо, что далеко не все карачи-беки им довольны, что стоит раскачать ситуацию изнутри и подтолкнуть недовольных правлением турецкого хана, для чего немношк побить татаринов набегами водой и сушей - водой русскими судовыми ратями, а сушей - используя ногайскую конницу бия Исмаила (благо ногаи свирепы, искусны в степной войне и не очень любят крымцев), а чтобы им не было скучно - дать им в помощь казаков с вогненным боем. И кандидата на крымское седалище искать особо не надо - чем плох «царевич» Тохтамыш? И силен, и красив, и с Едигеевичами в родстве, и нам поваден.
В общем, есть идея, есть план , контрагенты определены, финансирование пробито - понеслось.
Но скоро только скаска сказывается, но не дело делается. Начиная с 1552 г. Москва и
Бахчисарай прощупывают намерения друг друга и ведут борьбу за Астрахань . Хан совершает большой выход к Туле, а Москва предпринимает в 1555 г. «Польский поход» Шереметева, пытаясь поймать Девлет-Гирея в ловушку (неудачно - хан сумел уйти, разбив Шереметева Большого при Судьбишах, потеряв при этом почти весь свой кош).
Второй этап войны начинается после взятия Астрахани и будет длиться до начала 60-х гг. XVI в. В эти несколько лет Москва предпринимает наступление на Крым и чинит всякую тесноту Девлет-Гирею и в нижнем Поднепровье, и в Подонье, и на Кубани и Северном Кавказе, и в Таврических степях, и даже сам остров Каффы подвергается набегам с моря со стороны русских судовых ратей, справившихся по Днепру. Параллельно отрабатывается порядок выстраивания обороны по берегу о Крымской угрозы и возводятся новые города-государевы крепости в поле, прикрывающие подступы к берегу.
Увы, успехи, одержанные русскими ратями, оказались хоть и блескучими и громкими, но эфемерными. Ногаи, ослабленные внутренними распрями и мором, не приняли активного участия в кампании против Крыма, Исмаил, беспокоясь за свою власть, ставил непременным условием участия в наступлении оказания ему помощи против малых Ногаев, Казыева улуса, приютившего его врагов и злейшего бображелателя лично ему. А тут еще по нарастающей пошла эскалация враждебности с Вильно, недовольного активностью русских на крымском направленнии( мол, разобьют крымцев - за нас примутся) и в Ливонии ( тут речь еще впереди). В воздухе явственно запахло порохом, и войну с Крымом решено было сворачивать ввиду отсутствия перспектив скорой победы (и, похоже, здесь Иван сказал свое веское слово).
Начиная примерно с 1561-1562 гг. пошел третий этап войны , точнее, ни мира , ни войны. Девлет-Гирей оклемался, поплотнее уселся на седалище и вступил с Иваном в переговоры, инициированные с русской стороны. Эти переговоры перемежались набегами с крымской стороны, имевшими своей целью оказать давление на Ивана и сделать его более сговорчивым. Правда, набеги эти, предпринимаемые как самим «царем», так и его детьми, имели переменный успех, от того и переговоры шли тяжело- стороны с трудом шли на компромисс. Но вроде бы основные трудности в конце концов удалось преодолеть и хан шертовал Ивану. Как будто вернулись старые добрые времена русско-крымскооо союза, острицам своим направленного против Литвы.
Увы, б этот момент длился недолго. Противники союза при дворе Девлет-Гирея оказались сильнее и сорвали окончательное шертование. Попытка хана избежать большой войны успела не имела и начался четвертый этап - татарское наступление . Главные его события -астраханский поход турок и татар 1569 г. и два похода хана на Москву - в 1571 и 1572 гг. но теперь жестокое разочарование ожидало Девлет-Гирея.
Радужные надежды, пробудившиеся было после 1571 г., развеялись в прах в следующем году, после чего старый и больной «царь» всея Крыма постепенно сворачивает свою военную активность - наступил последний этап необ’явленно войны. Для хана важен был теперь вопрос о передаче власти, он углубился в решение этой проблемы, а Иван - Иван занялся большой политикой, пытаясь вместе с австрийским домом повлиять на выборы (национальная идея однако - вмешиваться в чужие выборы) короля в Ржачи Посполитой и занявшись ливонскими делам ( наконец-то!). Со смертью в 1577 г. Девлет-Гирея и войне двух царей пришел конец.
Вот так широкими мазками вкратце и выглядит наша история.
В. Пенкой
Следующая публикация
Комментарии 85
Гийом де Боплан (1595-1673 гг), французский военный инженер и картограф, был на службе польского короля, несколько раз путешествовал в «Дикие
степи» (Часть современной Украины) – именно с точки зрения создания защиты от татарских набегов.
Крым (Crime) - это большой полуостров на Черном
море, расположенный к югу от Московии. Остров полон населяющих его татар, которые вышли из Великой Татарии (la grande Tartarie) У них есть король, именуемый Ханом и находящийся в зависимости от Великого турка. Это те самые татары, которые числом до 80 тысяч [человек] так часто совершают набеги на Польшу и Московию, сжигают и опустошают все, что встречается на их пути, и приводят с собой в свою страну 50 и даже 60 тысяч русских (Roux) пленников и продают их для работы на галерах, ибо эти люди живут лишь грабежом.
Есть еще масса источников, с подробным описанием самих
набегов, с числом захваченного полона, и так далее…