Я ПОБЕЖДЕН самим собой.

Устал. И небо угасает.
Пора уже, пора… Постой!
Вгляделся вдаль - а там светает!
Свой крест все тяжелей нести.
А память свод грехов листает.
Жизнь прожита, почти, Почти…
Вперед вгляжусь - а там светает!
Прошли и высохли дожди,
Снег падает и снова тает.
Казалось, темень впереди.
Но вот вгляжусь - а там светает!
***
Все отправились в гости.
Дружно сидят в гостях.
Там произносят тосты,
там подлецов костят.
Ко мне проникают запахи,
бокалов глухие звоны.
Сижу одинокий, запертый
у черного телефона.
Небритый сижу, опущенный,
Кручу номера без прока.
Пушкин уехал к Пущину,
Брюсов уехал к Блоку,
Петрарка ушел к Лауре,
Хрущев пошел к Маленкову,
там пляшут, поют и курят,
там выпьют, – нальют по новой.
Безмолвны Восток и Запад.
Зови, проклиная, кричи!
Я сам себя в доме запер
и сам проглотил ключи.
***
А девушки меж тем бегут,
пересекая свет и тьму.
Зачем бегут? Куда? К кому?
Им плохо тут? Неплохо тут.
На них бредущие в обиде.
Завидуют уставшие.
«Бегите, девушки, бегите!» -
кричат им сестры старшие…
Бегите же, пока бежится.
А не снесете головы –
хотя бы память сохранится,
как весело бежали вы…
***
Так неспокойно на душе.
Умнее быть, твержу, умнее!
Добрее быть, твержу, добрее!
Но мало времени уже.
Александр ВОЛОДИН, русский драматург, сценарист, поэт.
Автор сценария фильмов:
«Похождения зубного врача»,
«Звонят, откройте дверь»,
«Старшая сестра»,
«Происшествие, которого никто не заметил», «Дочки-матери»,
«Смятение чувств»,
«Портрет с дождем»,
«Осенние колокола»,
«С любимыми не расставайтесь»
«Осенний марафон», «Дульсинея Тобосская», «Слезы капали», «Сирано де Бержерак»,
«Две стрелы», «Униженные и оскорбленные», «Мать Иисуса»,
«Пять вечеров» и мн. др.
РОДИТЕЛЕЙ не помнил, мать умерла рано, отец женился, пятилетнего мальчика взяли к себе родственники из Москвы.
«Я влачил ничтожное существование прохиндея. Мои родственники даже не знали, есть у меня день рождения или нет. В школе я униженно получал помощь на неимущих - покупали ботинки, пальто. Когда ходили смотреть “Чапаева”, за меня скидывались по десять копеек <…>
В шестом классе меня исключили из пионеров. В лагере над кроватью я повесил фото своего любимого артиста Качалова.
Вожатый возмутился: это что еще за личность в широкополой шляпе с кольцом на руке? Повесил бы Буденного или Ворошилова!.. И надо мной устроили суд, на линейке сняли с меня галстук.
Начальник лагеря грозно кричал: “Мы таких в девятнадцатом году расстреливали!”».
Мальчишку заставили под барабанную дробь пройти сквозь строй и выгнали из пионеров. Возвращаться к родственникам боялся, две недели ночевал на чердаке с воришками.
Поступил в Московский авиационный институт, через полгода бросил, окончил учительские курсы, год преподавал русский язык и литературу в деревенской школе, но выгнали и оттуда, а заодно и из комсомола - читал детям стихи Есенина.
Он поступает в ГИТИС на театроведческий, вскоре начинается Великая Отечественная война.
Был связистом и сапером, участвовал в боях на Западном и Белорусском фронтах, дважды ранен, награжден орденом и медалями.
«В одной из атак под Ржевом рухнул в черную воронку. На меня повалились солдаты. Лежу, дышать нечем, только шепчу: слезьте, ребята, слезьте. Оказалось, что на мне лежали трупы, а я “заработал” осколок чуть ли не в самое сердце.
Еще одно ранение получил в 44-м. Пуля прошла между ребер и завязла в легком <…>
Тяготы войны я переносил терпеливо, как интеллигентный человек. Стыдился быть хуже кого-нибудь другого»
Про войну он не написал ни одной пьесы:
«Тошно было видеть спектакли о войне. К примеру, это: стук каблуков, кирзовых сапог по деревянным доскам сцены. А где – глина, снег, болота?..<…> эти раны, сквозные и проникающие, внутренности, раскиданные по снегу»
Тяга к спиртному, которой он никогда не скрывал, появилась с фронтовыми сто грамм, их доставляли на количество личного состава, до потерь, после боя могло получиться до пятисот на одного рядового.
Книгу воспоминаний он так и назвал «Записки нетрезвого человека».
«За несколько дней до призыва в 1941-м раздался телефонный звонок. Милый, умный женский голос предложил встретиться, познакомиться.
Мое воображение нарисовало прекрасную девушку, и я, испугавшись, от встречи отказался.
“Я для вас неподходящая кандидатура”, — прорывался из меня комплекс.
“Да вы не волнуйтесь, я тоже маленькая, серенькая”, — умно успокаивала она меня...
Пять дней мы провели вместе. На шестой мне уходить в армию. Провожала меня она одна. Все вокруг плакали, все, кроме моей девушки.
“Видишь, какая у тебя будет бесчувственная жена”», — засмеялась она.
Последнюю фразу мы хорошо помним в «Пяти вечерах».
Он говорил, что «Пять вечеров» - это
сказка о «Снежной королеве», женщина ищет мужчину, как Герда искала своего Кая, пока не нашла его.
«Все мужчины в моих пьесах - это я. История “Пяти вечеров” - моя собственная. И “Осенний марафон” про меня. Бузыкин, который мечется между двумя женщинами, который делает что-то для бездарной Варвары, потому что не может ей отказать, увы, тоже я...»
После демобилизации поступил на сценарный факультет ВГИКа.
И вот тут проявилась фантастическая скромность гениального писателя. Он единственный в мире драматург, который уговаривал режиссеров не ставить его пьесы. Михалкова, решившего снимать «Пять вечеров», молил: «Не позорьте себя, не позорьте меня!»
Когда в БДТ поставили «Пять вечеров», стоял у входа, раздавал контрамарки знакомым и смущаясь произносил:
«Не стоит смотреть, это случайная, маленькая пьеса, не получилось…»;
А в ответ на предложение Михаила Ромма написать совместный сценарий - терзаясь сбежал в Ленинград:
«…Мысль о том, чтобы стать соавтором самого Ромма, была для меня кощунственной.»
Последние годы жизни провел с женой в своей квартире в Петербурге, в разных комнатах. Жена была серьезно больна и в одиночестве слушала классическую музыку, в основном Шопена.
Он был очень одинок.
«Я очень часто ощущаю себя человеком вне времени и вне планеты. Живу себе тихонько на своем островке. Никогда не отмечал не только юбилеев, но даже дней рождения. Сначала потому, что жил у чужих людей, потом служил в армии. Потом война. Потом мучительная семейная жизнь, еле дотягивали до зарплаты. …
У меня есть только жалость ко всему, что подавлено, унижено. И неприязнь к тому роскошному, что все время показывают по ТВ.
Я с теми, кому тяжело, кто мучается. Я так люблю таких простых людей. Мне с ними легко. Я всегда себя чувствую человеком из очереди, одним из тысяч и тысяч. Этому меня научила война.
Вспоминаю торжество в Царском Селе. Все приветствуют какого-то хорошего начальника. А я поднял тост за официантку и поцеловал ей руку.<…>
Преклонение и жалость - вот два чувства, которые я испытываю перед женщиной…я люблю усталых женщин, тех, на кого, кроме меня, никто и внимания не обратит».
Всю жизнь он был недоволен собой, бежал от себя, но не только. Он бежал от всего бездарного, пошлого, лживого, опутавшего наше общество.
«Спрос рождает предложение. Выросла порода людей, которые и сами уже подготовлены к зависимости. Рабство последних у предпоследних (по положению)»
«У интеллигенции вместо идей и страстей - сплетни. Называется “информация”»,
«Грех не случается, а совершается. В результате всего предыдущего, всей жизни твоей»,
«Как заразительна суетность, изощренная зависть, обезумевшая мелочность - это как болезнь, заразиться может любой.» «Я каждое утро просыпаюсь с ощущением последней вины, вчерашней или позавчерашней. Тогда я звоню друзьям, прошу у них прощения, хотя они часто даже не понимают, за что. Глупо, но я не могу перестать себя терзать за то, что я виноват, за то, что глуп...»
Простите, простите, простите меня!
И я вас прощаю, и я вас прощаю.
Я зла не держу, это вам обещаю.
Но только вы тоже простите меня!
Забудьте, забудьте, забудьте меня!
И я вас забуду, и я вас забуду.
Я вам обещаю, вас помнить не буду,
но только вы тоже забудьте меня!
Как будто мы жители разных планет.
На вашей планете я не проживаю.
Я вас уважаю, я вас уважаю,
но я на другой проживаю. Привет!
Александр Моисеевич ВОЛОДИН
10 февраля 1919-17 декабря 2001
#ЛарисаБравицкая