Предыдущая публикация
Голод, бедность, высокая смертность...
«Вымирающая деревня» и трагический путь земского врача.
Андрей Иванович Шингарёв, окончивший медицинский факультет Московского университета и более трёх лет проработавший вольнопрактикующим доктором, в 1897 году был назначен участковым земским врачом в Землянский уезд Воронежской губернии. Вместе с молодой женой Шингарёв перебрался в небольшую деревушку, где в купленном доме открыл медицинский пункт.
На протяжении следующих пяти лет Андрей Иванович занимался врачеванием местных жителей и жителей близлежащих деревень, позже открыл небольшую больницу, амбулаторию и детские ясли, а в 1903 году стал заведующим Санитарным бюро Воронежского губернского земства. И все эти годы он вел наблюдение за жизнью и бытом крестьян - исследовал санитарные условия, изучал крестьянский бюджет и бюджет земства. Результаты его исследований легли в основу книги «Вымирающая деревня. Опыт санитарно-экономического исследования двух селений Воронежского уезда». Эта книга, вышедшая в 1901 году, принесла Шингареву всероссийскую известность в среде интеллигенции.
Как бы обосновывая её название, Андрей Иванович, сказал: «Открывшаяся при их изучении тяжёлая картина резкого санитарного неблагополучия, соединённого с поразительной экономической несостоятельностью населения, дала мне тогда основание применить к ним определение вымирающих деревень».
Однако, как считал автор, эта «картина физической и материальной немощи населения, почти безграмотного, забитого и лишённого всякой самодеятельности является типичной для всей России». Конкретными неутешительными цифрами Шингарёв подтвердил давно известное бедственное положение крестьян: голод, бедность, высокий уровень смертности (особенно детской), заболеваемость заразными болезнями, невежество, малоземелье и безземелье.
«Несмотря на то, что школа в Ново-Животинном существует уже десятка два с половиною лет, - пишет в своей книге Шингарёв, - грамотных всё ещё весьма немного. Так, в самом Ново-Животинном всего 43 грамотных мужчины (из 198-ми) и 4 женщины (из 211-ти), в Моховатке же грамотных мужчин 21 человек (из 156-ти), женщин грамотных нет ни одной...
В настоящее время в Животинном посещают школу меньше половины всех мальчиков и меньше 1/5 всех девочек. В Моховатке 3 школьника на всю деревню являются в своём роде исключением среди поголовного отсутствия детей в школе. А между тем большое и просторное школьное здание может свободно вместить всех детей школьного возраста Ново-Животинного и Моховатки, т.е. до 100 и больше человек...
⠀
Самая большая изба в Моховатке, имеющая 229 кубических аршин воздуха внутри и принадлежащая зажиточному крестьянину, вмещает в то же время 22 человека семьи, так что на каждого приходится лишь 9,5 куб. аршин, т.е. чуть ли не «гробовое» количество воздуха.
Но если вообще количество воздуха в избах недостаточно, то к этому присоединяется ещё почти полное отсутствие вентиляции, так что зимой воздух избы вентилируется лишь естественным путём - в те только моменты, когда топится печь или отворяется дверь. А между тем именно зимой в избе находятся, помимо людей, ещё всякие домашние животные: телята, овцы с ягнятами, поросята, куры. В иных случаях даже коров загоняют в избу телиться. Животные не только потребляют кислород воздуха, но и отправляют свои естественные потребности здесь же, окончательно портя воздух. В больших избах, где со значительным численным составом семьи живёт обыкновенно и больше скотины, порча воздуха достигает крайних пределов.
Если при этом добавить, что больные, старые хилые и малолетние члены семьи также отправляют свои нужды в избе, иногда прямо на пол, что в этой же избе «мычут намыки» (треплют мятые стебли конопли), что здесь же стряпают, сушат одежду, обувь и сбрую, курят махорку, то станет вполне понятным качество воздуха зимой в избе. Когда дверь долго не отворялась, а печка ещё не топлена, то есть рано утром после ночи, воздух во многих избах бывает так плох, так зловонен и переполнен всевозможными испарениями людей, животных, земляного пола и грязной одежды, что у вошедшего с улицы непривычного человека захватывает дух, начинает кружиться голова и теснит в груди чуть не до обморока. Это и есть, по всей вероятности, тот сказочный «русский дух», который везде различишь, и в котором, по народной поговорке, «хоть топор вешай».
В избу вход из сеней, прямо против входа помещается русская печь, занимающая значительную часть помещения, кругом стен идут лавки, в правом, а иногда в левом углу от входа стоит один обеденный стол, в углу против отверстия печи небольшой поставец или полки для посуды. От печи к противоположной стене фасада идут под потолком полати, встречающиеся, впрочем, далеко не во всякой избе.
⠀
Печи во всех избах русские. Печь призвана отправлять, и отправляет с грехом пополам, многоразличные функции в домашнем обиходе. В ней варят пищу, пекут хлебы, греют воду для стирки белья. Зимой она согревает помещение, на ней спят, сушат промокшую одежду, сбрую, в ней же, наконец, и парятся изредка, как в бане, за неимением ничего другого. На печи спят старые и малые члены семьи, а то и вся небольшая семья. Во многих избах зимой это единственно тёплое место, где отогреваются обитатели.
⠀
Паразиты, живущие собственно на человеке, вши и блохи, встречаются, конечно, во всех избах без исключения, находя везде на человеческом теле и пищу и тепло. Недостаток смен белья, которое носят подолгу, не снимая, а особенно редкое омовение тела и грязь служат достаточными тому причинами. Моются животинские и моховатские обыватели весьма редко и даже летом далеко не каждую неделю и не все купаются в Дону. Зимой моются и того реже. Баня большая редкость. В Моховатке их всего две и в них моются обитатели 36 дворов, а крестьяне из остальных 34-х дворов в бане вовсе не моются. В Ново-Животинном тоже две
бани, но одна из них уже почти развалилась, её никак не поправят и в ней почти не моются, другая баня весьма своеобразна и заслуживаете более подробного описания. Это баня-землянка...
Относительно трупов палых животных едва ли предпринимаются жителями какие-либо меры предосторожности. Трупы мелких животных: кошек, собак, кур, валяются по улицам и на задворках, пока не сгниют окончательно. Палых лошадей и коров вывозят в поле, где обдирают с них шкуры, а трупы бросают где-нибудь в овраг или просто у края дороги на произвол судьбы и бродячих собак. Однако, так поступают не всегда, и много палых коров и лошадей зарыто прямо на дворах, там же, где были ободраны. Причиной этому − значительное количество безлошадных дворов и дворов с одною лошадью. Когда в таких дворах падёт корова или лошадь, вывозить труп в поле не на чем, соседи дают лошадей неохотно, а то и вовсе не дают, боясь заразы, и приходится зарывать скотину у себя же на дворе...
⠀
Целый ряд дворов, не имеющих возможности купить капусты, огурцов, мяса; целые семьи − без молока в течение круглого года! Да разве это не хроническое недоедание, не ужасная постоянная нищета, питающаяся ржаным хлебом, изредка кашей, и опять-таки хлебом и больше ничем. Не могу здесь передать того тяжёлого впечатления, которое на меня произвёл опрос нескольких домохозяев, где не было капусты. Что мяса мало едят в деревне − для меня, родившегося и выросшего в деревне, − это было давно известно, что есть семьи, лишённые молока, предполагалось известным уже a priori, но чтобы в крестьянской семье не было зимой кислой капусты, я уже никак не ожидал. «Да как же вы щи варите?!» − невольно вырвался у меня наивный вопрос, так твёрдо я верил, что традиционные щи, хотя бы и без мяса, должны быть везде. «Щи, − отвечал мне равнодушным голосом старый больной хозяин, − да мы их вот уже года полтора не хлебали»...
Кажется, незачем в этих случаях высчитывать белки, жиры и углеводы, суточные нормы и прочее, что следует по гигиене, и уже заранее можно сказать, каковы будут эти нормы!
Ничтожное потребление населением чая и сахара − факт давно известный относительно русской деревни. Эти продукты не по плечу ей; особенно они недоступны бюджету безземельных или на «нищенском наделе» сидящих крестьян. Ну что такое, например, 115 фунтов (52 кг) сахару в год для всей Моховатки, где 70 семейств и 520 душ?
Население, переживши тяжёлые голодные 1891 и 1892 годы, обессиленное, вымерло от занесённых Бог знает откуда, заразных болезней, вымерло в необычайной пропорции, и смертность в этом году дала в Н.-Животинном 10,8%, а в Моховатке 15,7%, то есть вымерло в первом селении десятая часть всех жителей, а во втором почти одна седьмая!
⠀
Характерными заболеваниями для здешних жителей являются паразитические болезни - они распространены немного выше, чем в уезде, их особенно много в Моховатке. ... Одна из доминирующих болезненных форм этой группы, почти составляющая её целиком − чесотка, откуда-то занесена в Моховатку, и здесь заболело несколько семейств.
Рахит и истощение у детей, малокровие у женщин, дифтерит являются здесь так же главными слагающими болезнями. Одним из характерных фактов является высокая заболеваемость грудных детей, в основном желудочно-кишечными расстройствами, и как следствие, высокая детская смертность. ... С повышением срока кормления уменьшается процент детей, гибнущих до 1 года. Наибольшее количество женщин (58%) кормит детей до 1,5 лет, и в этой группе только 1/3 детей умирает на первом году жизни; при кормлении детей грудью менее полугода, а особенно при искусственном вскармливании смертность резко повышается, достигая того, что почти 2/3 детей не доживают и до года.
⠀
До понимания населением цели и значения яслей ещё далеко. В яслях больше всего видят возможность хорошо покормить ребёнка, почему иногда дети приводятся только к обеду. Грудных детей носят не очень охотно. На уговоры носить детей почаще, на указание большой опасности летней поры для самых маленьких, большую смертность их в это время – слышатся и до сих пор иронические ответы матерей: «Вот ещё, что выдумали! Да если бы дети не мёрли, что бы с ними и делать, и так самим есть нечего, скоро и избы новой негде будет поставить!» Этот, беспощадный вывод житейского реализма, указывал я в своём Отчёте за 1900 год, это суровое умозаключение полуголодной крестьянки могло иметь место только в некультурной среде безземельной деревни, очерствившей душу и озлобившей ум вечной погоней за куском хлеба. Тут усиленная смертность детей не является нежелательным антисанитарным явлением, не признаётся за «народное бедствие», не требует борьбы. Смерть – желанная избавительница от лишнего рта для родителей, от бесконечной безысходной нужды для ребёнка...
⠀
Чуть ли не каждая старая баба в Ново-Животинном и Мововатке – бабка-повитуха, оказывающая роженицам помощь, нисколько не задумываясь над собственным незнанием, и с крайней неохотой допускающая роженицу обратиться к врачебному персоналу. До какой последней степени оттягивают повитухи приглашение врача, может служить резким указанием один из несчастных случаев, имевший место в прошлом году в Моховатке. Приглашённый к роженице и немедленно выехав туда, я нашёл её уже мёртвою. Смерть произошла, по-видимому, от острой потери крови. У бабы была двойня. Одного из детей собравшийся «консилиум» повитух решил вытащить насильно. Ребёнок не выжил после их манипуляций, а следом за ним быстро умерла и роженица, подплывшая кровью. Муж больной поехал за мной против воли бабок, уговаривавших его ещё повременить. Сообразно господству бабок родовспоможение обставлено необычайно примитивно, как и везде в русской деревне. Рожают бабы на лавке или на соломе на полу. Иные роженицы отправляются в баню. Но если припомнить курную баню-землянку Животинного, то можно себе представить, в каких условиях приходится рожать.
В трудных случаях бабки мудрят и предпринимают целый ряд воздействий: рожениц пугают, долго водят по избе, подвешивают на полотенцах и встряхивают, спускают с печи вниз головой, ставят на колени и пр. Иногда бабки лезут руками в полость матки, пытаясь вытащить ребёнка. Смерть вышеупомянутой моховатской бабы является, по-видимому, следствием такого «оперативного воздействия».
Применяются и безобидные средства – всякие «разрешительные» нашёптывания; иногда идут к священнику и просят отворить в церкви царские врата и т.п.
Народная медицина в других областях, кроме акушерской, также распространена. Всё те же бабки, неизвестно как и откуда почерпывающие свои сведения, лечат травками и настоями, дают советы, пригрызают детям грызь, моют их с уголька, заговаривают «сибирку», рожу, зубную боль, отчитывают «порчу», правят вывихнутые и сломанные кости. Однако здесь уже сильно сказалось влияние и конкуренция научной медицины. Настоящие знахари и знахарки стали редкостью, вымирающим элементом.
⠀
Самые частые пациенты деревенских бабок – это грудные дети. Вечно больные от неразумного ухода и вскармливания, вечно страдающие диспепсическими коликами и хроническими страданиями кишок, маленькие крикливые дети почти обязательно доставляются их матерями к бабкам для заговоров, умываний и пр. Если такое лечение и не приносит вреда, то всё же оно отдаляет рациональную помощь, мешает молодым матерям усваивать иные взгляды на вскармливание детей, на вред грязной соски, что обыкновенно слышат такие матери в амбулатории. Прочно сложившиеся традиции, подкреплённые авторитетными наблюдениями самих бабок, наоборот, уверяют, что без соски ребёнку голодно, что кричит ребёнок от «грызи», а «грызь» можно только заговаривать...
⠀
Здоровых детей почти нет или очень мало. Последний осмотр школьников был произведён мною 29 января 1901 года. Из 33 человек только 5 человек оказались здоровыми, остальные 28 человек зарегистрированы больными, при чём у них отмечено 39 болезненных форм. Среди них часто встречается костоеда зубов, неправильное положение плеч, малокровие. Реже: хроническая болотная лихорадка, хронический катар кишок и блефарит...
⠀
Как истые общественники-землепашцы, как настоящие представители русских крестьян, животинские и моховатские обыватели ежеминутно, ежесекундно, во всех своих разговорах и рассказах об их горестях, не перестают употреблять слово «Земля, Земля, Земля». ... Без земельного обеспечения едва ли возможно говорить об улучшении их санитарного благосостояния. Чего ждать там, где люди хронически голодают, где жизнь наполнена непрерывной и безуспешной борьбой за самый малый и плохой кусок хлеба, где население вымирает и вырождается.
Суровая, примитивная борьба за существование иногда доходит здесь до невероятных, трагических, размеров».
Книга Шингарёва произвела эффект разорвавшейся бомбы. Ведь кроме описания быта и санитарно-эпидемиологических условий жизни крестьян, автор книги призывал к немедленной широкой «переоценке ценностей», требовал «открыто и громко заявить о полной негодности существующего всевластного бюрократизма, указать на вопиющие факты постепенного разорения народных масс», угрожая в противном случае «грядущими потрясениями».
Политическая позиция Шингарёва и его влияние в крестьянской среде, обратили на себя внимание спецслужб, наблюдавших за ним. В сохранившихся жандармских отчетах зафиксировано, что популярный врач не ходит в церковь, равнодушен к религии, ведет сомнительные разговоры с крестьянами, имеет подозрительные знакомства, но никаких серьезных последствий для доктора-либерала не последовало. Его не только не выслали, но и не уволили со службы. Как полагал сам Шингарёв, избежать каких-либо репрессий ему удалось лишь потому, что в глазах властей он был слишком «мелкой сошкой».
Нет ничего удивительного, что накануне революции 1905 года Шингарёв сблизился с «Союзом освобождения», составлял петиции к верховной власти, требуя широких реформ. Когда же разразилась революция, Шингарёв с головой окунулся в политику. Дошло до того, что в мае 1917 года он стал министром земледелия в первом составе Временного правительства. Но на этой должности пробыл совсем недолго: в декабре того же года Шингарёв был арестован, а затем казнён большевиками как один из лидеров «партии врагов народа».
На фото: Андрей Иванович Шингарёв
в одном из сёл Воронежской губернии.
Следующая публикация
Комментарии 3