Предыдущая публикация
25 января 1938 года в 9:40 утра в родильном доме раздался необычный крик.
Позже Нина Максимовна Высоцкая шутила, что её новорождённый сын закричал не тоненьким голоском, а сразу басом.
Переводчица Интуриста юная Нина и студент политехнического техникума связи Семён Высоцкий поженились в 1937 году, а через год, когда Нина Максимовна была на последних сроках беременности, Семён Владимирович отправился в командировку. Перед отъездом Семён попросил жену: «Назови сына Владимиром – в честь моего отца и твоего брата, моего товарища».
Когда началась Великая Отечественная война, Владимиру было всего три года. Одним из первых и трагичных воспоминаний маленького Володи были проводы отца на фронт.
В середине июля 1941 года в Москве началась эвакуация семей с детьми. Нина Максимовна с сыном отправилась на Урал, где они прожили два года. В эвакуации Нина Максимовна работала на спиртзаводе, а Володя жил отдельно от матери, в детском саду. Нина Максимовна приносила ему с работы чашку молока, которую он делил с другими детьми, говоря: «У них здесь мамы нет, им никто не принесёт».
Летом 1943 года Нина Максимовна и Володя вернулись в Москву по вызову Семёна Владимировича. Однако родители решили развестись, и с тех пор Володя жил с отцом и его новой супругой Евгенией Степановной.
Следующая публикация
Комментарии 143
Олег Вотинцев 2
Вроде бы недавно о тебе узнал,
...ЕщёВысоцкийНедомолвки, слухи, что-то, где-то там,
А потом прорвало, бедная страна,
Сколько не скрывала, ты явил себя.
Кто бы мог подумать, глядя на тебя,
Что идёт Высоцкий, тот мол не чета –
С виду неказистый, с кепкой на глазах,
Разве ж то Высоцкий? Это ж шантрапа.
Но ударил в струны и запел в надрыв:
«Кони, мои кони!» - Ба! Да это ж ты.
И понёсся голос по большой стране,
Разбивая в щепки мифы о себе.
Шёпотом сначала, а потом и в крик.
Слышали. Высоцкий, вот он выдал стих.
Кровь кипела в венах, слушая слова,
Те, что пел с экрана, силу нам неся (даря).
Всматриваюсь в лица тех, кого играл,
Нет нигде намека на игру – страдал,
Пел, смеялся, плакал – в муках умирал.
Через сердце роли с болью пропускал.
Жизнь твоя, как песня – за душу берёт,
Гамлет и с гитарой – жизни анекдот.
А Жеглов, а этот… вспомнил – Бруснецов,
Вот в таких Жегловых верит наш народ.
Говорят, ты умер, умер! Для кого?
Ты живёшь – пусть в песнях вечен оттого,
Господи! До
Олег Вотинцев 2
Вроде бы недавно о тебе узнал,
Недомолвки, слухи, что-то, где-то там,
А потом прорвало, бедная страна,
Сколько не скрывала, ты явил себя.
Кто бы мог подумать, глядя на тебя,
Что идёт Высоцкий, тот мол не чета –
С виду неказистый, с кепкой на глазах,
Разве ж то Высоцкий? Это ж шантрапа.
Но ударил в струны и запел в надрыв:
«Кони, мои кони!» - Ба! Да это ж ты.
И понёсся голос по большой стране,
Разбивая в щепки мифы о себе.
Шёпотом сначала, а потом и в крик.
Слышали. Высоцкий, вот он выдал стих.
Кровь кипела в венах, слушая слова,
Те, что пел с экрана, силу нам неся (даря).
Всматриваюсь в лица тех, кого играл,
Нет нигде намека на игру – страдал,
Пел, смеялся, плакал – в муках умирал.
Через сердце роли с болью пропускал.
Жизнь твоя, как песня – за душу берёт,
Гамлет и с гитарой – жизни анекдот.
А Жеглов, а этот… вспомнил – Бруснецов,
Вот в таких Жегловых верит наш народ.
Говорят, ты умер, умер! Для кого?
Ты живёшь – пусть в песнях вечен оттого,
Господи! Доколе будет этот рок,
Что ни личность в жизни – короток их срок?
Лермонтов, Есенин, Пушкин, Маяковский,
Скольких потеряли, а теперь Высоцкий,
Бедная Россия, истинных сынов
Ты не оценила и загнала в гроб.
Господи! Помилуй… Господи! Прости,
Матушку Россию от греха спаси,
Дай прозренья людям, мудрости, любви,
А другим Высоцким? Да продли им дни…
Он был человеком с горячим сердцем и открытой душой. .
К нему не зарастет народная тропа ....
То им не так, то им не то,
Без спроса в душу лезут в гости,
В грязных ботинках и в пальто.
Ну да. ты их и им всё можно,
Они ж поклонники твои,
И то понять им очень сложно,
Что ты всегда пил на свои.
Не спал ночами над стихами,
Любил безмерно и грешил,
И не общался с дураками ,
Не пресмыкаясь пел и жил.
Владимир, Влади, как всё просто,
Казалось бы живи, живи.
Но для поэта, то что просто -
Не суждено, как не крути.
И ты ушел в такие дали,
Откуда уж возврата нет,
Оставив песни и печали,
Неповторимый в жизни след.