то голосовала, то лгала...
Как я от тоски не поседела?
Как я от стыда не померла?..
Долго с улицы не уходила -
только там сама собой была.
В подворотне — с дворником курила,
водку в забегаловке пила...
В той шарашке двое инвалидов
(в сорок третьем брали Красный Бор)
рассказали о своих обидах, -
вот — был интересный разговор!
Мы припомнили между собою,
старый пепел в сердце шевеля:
штрафники идут в разведку боем -
прямо через минные поля!..
Кто-нибудь вернется награжденный,
остальные лягут здесь — тихи,
искупая кровью забубенной
все свои небывшие грехи!
И соображая еле-еле,
я сказала в гневе, во хмелю:
«Как мне наши праведники надоели,
как я наших грешников люблю!»
Ольга Берггольц
3 (16) мая 1910 года в Санкт-Петербурге родилась поэтесса, прозаик и драматург Ольга Берггольц.
❗️Интересный факт: она является автором крылатой строки «Никто не забыт, ничто не забыто».
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 47
Забрасывали клеветой,
А всё - таки не разлюбили ни глаз моих, ни голос мой...
Ольга Берггольц.
Подобья нищенской сумы,
Узнаете о том, как трудно,
Как невозможно жили мы.
Как мы любили горько, грубо,
Как обманулись мы любя,
Как на допросах, стиснув зубы,
Мы отрекались от себя.
Как в духоте бессонных камер
И дни, и ночи напролет
Без слез, разбитыми губами
Твердили «Родина», «Народ».
И находили оправданья
Жестокой матери своей,
На бесполезное страданье
Пославшей лучших сыновей
О дни позора и печали!
О, неужели даже мы
Тоски людской не исчерпали
В открытых копях Колымы!
А те, что вырвались случайно,
Осуждены еще страшней.
На малодушное молчанье,
На недоверие друзей.
И молча, только тайно плача,
Зачем-то жили мы опять,
Затем, что не могли иначе
Ни жить, ни плакать, ни дышать.
И ежедневно, ежечасно,
Трудясь, страшилися тюрьмы,
Но не было людей бесстрашней
И горделивее, чем мы! О.Берггольц
И на Литейном был один источник.
Трубу прорвав, подземная вода
однажды с воплем вырвалась из почвы
и поплыла, смерзаясь в глыбы льда.
Вода плыла, гремя и коченея,
и люди к стенам жались перед нею,
но вдруг один, устав пережидать,—
наперерез пошел
по корке льда,
ожесточась пошел,
но не прорвался,
а, сбит волной,
свалился на ходу,
и вмерз в поток,
и так лежать остался
здесь,
на Литейном,
видный всем,—
во льду.
А люди утром прорубь продолбили
невдалеке
и длинною чредой
к его прозрачной ледяной могиле
до марта приходили за водой.
Тому, кому пришлось когда-нибудь
ходить сюда,— не говори: «Забудь».
Я знаю все. Я тоже там была,
я ту же воду жгучую брала
на улице, меж темными домами,
где человек, судьбы моей собрат,
как мамонт, павший сто веков назад,
лежал, затертый городскими льдами.
Моя песня.
Верю.
1.Кровавая выпала доля
Для нашего народа.
В огне стоят города.
Слезам матерей нет конца.
2 Снова в атаку солдаты идут.
Я верю, с победой они прийдут.
Горем объяты людей сердца,
В глаз уголках поселился страх.
3 Было время-небо было голубым
Никто не верил, что умирают от войны.
Летали птицы весело над нами.
Никто не знал печали.
Припев.
Взрыв за взрывом. Гибнут ребята.
Для матерей они ещ; дошколята.
Я верю, всё скоро закончится
И счастье в дома наши воротится.
-Голод
И, волею судьбы в Ленинграде умерла, от голода.
Страшная книга.