Каждый участник «Молодой гвардии» давал клятву:
«Я, вступая в ряды «Молодой гвардии», перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом своей родной, многострадальной земли, перед лицом всею народа торжественно клянусь: беспрекословно выполнять любое задание, данное мне старшим товарищем, хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы в «Молодой гвардии».
Я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть тридцати шахтеров-героев. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее без минуты колебания.
Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть мое имя, мои родные будут навеки прокляты.
Кровь за кровь! Смерть за смерть!»
«Молодая гвардия» сотнями и тысячами распространяет листовки — на базарах, в кино, в клубе. Листовки обнаруживаются на здании полиции, даже в карманах полицейских. В условиях подполья происходит прием в ряды комсомола новых членов, на руки выдаются временные удостоверения, принимаются членские взносы. По мере приближения советских войск готовится вооруженное восстание и самыми различными путями добывается оружие.
В это же время ударные группы проводили диверсионные и террористические акты: убивали полицеских, гитлеровцев, освобождали пленных советских солдат, сожгли биржу труда вместе со всеми находящимися там документами, спася тем самым несколько тысяч советских людей от угона в фашистскую Германию..
Организация была раскрыта полицией, члены «Молодой гвардии» были схвачены. 10 января 1943 года схватили и Ульяну. Мать Ульяны вспоминала об аресте дочери:
«распахивается дверь, и в комнату вваливаются немцы и полицейские.
— Вы Громова? — сказал один из них, указав на Уляшу.
Она выпрямилась, обвела всех взглядом и громко сказала:
— Я!
— Собирайтесь! — гаркнул полицейский.
— Не орите — спокойно ответила Уля.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Легко и уверенно одела она пальто, повязала голову платком, сунула в карман кусок овсяной лепешки и, подойдя ко мне, крепко поцеловала. Подняв голову, она так ласково, тепло посмотрела на меня, на столик, где лежали книги, на свою кровать, на детей сестры, боязливо выглядывавших из другой комнаты, как будто молча прощалась со всем. Потом выпрямилась и твердо сказала:
-Я готова!
Вот такой она мне и запомнилась на всю жизнь».
Комментарии 703
Возрождение фашистской нечести.