Так же его вели, и он даже не помышлял о бегстве или о сопротивлении, так же он рассчитывал на чудо, на ангела божия с неба, так же он на своем длинном пути в спальню цеплялся душой за каждую уходящую минуту, за каждый сделанный шаг, и так же он думал о том, что вот сто человек остались счастливыми, радостными, прежними мальчиками, а я один, один буду казнен.
В спальне, в чистилке, стояла скамейка, покрытая простыней. Войдя, он видел и не видел дядьку Балдея, державшего руки за спиной. Двое других дядек Четуха и Куняев — спустили с него панталоны, сели Буланину на ноги и на голову. Он услышал затхлый запах солдатских штанов. Было ужасное чувство, самое ужасное в этом истязании ребенка, — это сознание неотвратимости, непреклонности чужой воли. Оно было в тысячу раз страшнее, чем физическая боль…
Прошло очень много лет, пока в душе Буланина не зажила эта кровавая, долго сочившаяся рана. Да, полно, зажила ли?
Из произведения Александра Куприна "Кадеты (На переломе)"
Картина "Порка" художника Павла Ковалевского, 1880 год.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 165
Есть и другие методы наказания, более человечные.
С чем лучше усваиваются основы жизни?
Тут вот цыпсошник Барков с фейковой страницей вякнул что- то про нашего чудесного писателя. Вспомните его " Гранатовый браслет". Он был против физического наказания.