СМОТРИТЕЛЬ МАЯКА (2)
Игорь не чувствовал отвращения, как Агриппина, только неуёмное любопытство. Наконец он смог заглянуть в этот сундучок! Пусть книга и была необычно на ощупь, но он всё равно захотел взглянуть внутрь неё.
Но, к его огромному разочарованию, на жёлтых страницах были буквы совершенно незнакомого ему языка. Причудливые закорючки теснились в узких строчках, и много где расплылись – наверняка книга подверглась высокой влажности, вот чернила и не выдержали такого обращения с собой. Игорь листал книгу, чувствуя разочарование – и толку от этой книги? Интерес начал затихать, словно получил то, что хотел и больше он уже не был нужен.
Игорь со вздохом бросил книгу обратно в сундучок – никакого интереса к этому у него больше не было.
На окраине сознания возникла мысль о том, что не нужно было трогать эту книгу, но тут же пропала.
А вот Агриппина внимательно читала дневник, радуясь тому, что она обучена грамоте и способна разобрать кривые, и неловкие буквы, которые, в большинстве своём, были написаны в большой спешке. Она, казалось бы, совершенно забыла о присутствии Игоря, погрузившись в чужие душевные излияния.
Да, отец очень страдал от потери семьи, и чрезвычайно переживал за свою дочь, именно это сподвигло увезти её куда подальше от опасного, и страшного мира, который был вокруг. Да, именно такое было мировоззрение было в голове у отца, и, наверное, было бы глупо обвинять его в этом – ведь он пытался защитить единственного оставшегося у него ребёнка. Мыслей о создании новой семьи он совсем не допускал, но, наверное, с его головой уже тогда не всё было в порядке – мысли, которые он излагал бумаге были путанными и мрачными. Агриппине было не слишком приятно читать это, но и оторваться она уже не могла – она хотела понять, что такого натворил отец, чтобы найти способ выбраться отсюда.
Но тут же у неё проскакивала подленькая мысль - а зачем ей это надо? Она не знает иной жизни, кроме житья на маяке, ловле рыбы и получении редких припасов с большой земли.
От этой пронзительной мысли Агриппина часто заморгала, но быстро вернулась к чтению вновь.
Конечно, она не имела образования, но понимала – с отцом что-то происходило. Наверняка потеря семьи и вынужденное одинокое существование на маяке как-то влияли на него. А потом у него начали появляться навязчивые мысли о том, что нужно вернуть свою семью. Агриппина вздрогнула, прочитав эти строки – это было так… немыслимо! Как можно вернуть тех, кто уже ушёл?! Неужели отец подвергся этой безумной идее? Видимо, он осознавал, что вернуть потерянных людей невозможно… обычным способом, и начал увлекаться всякими странными вещами. Он много писал о колдовстве и ведьмах, и о каких-то таинствах, которыми он интересовался. И, разумеется, книги, в которых писалось о мире мёртвых и о взаимодействии с ними.
Агриппину прошиб ледяной пот. Во что ввязался отец? Конечно, сложно было поверить в то, что он писал, но оглядываясь и понимая, в какой ситуации она оказалась – приходилось верить.
Последние страницы дневника отца Агриппины были наполнены каким-то бредом, который женщина никак не могла понять.
Но дочитать ей не дали.
Маяк неожиданно вздрогнул, словно кто-то наотмашь ударил его, и раздался гром. Агриппина захлопнула дневник, подскакивая на ноги от неожиданности и с напряжением уставилась на Игоря, который тоже беспокойно вертел головой, пытаясь понять, что происходит.
Они, не обменявшись ни одним словом, подошли к одному из узеньких окошек, чтобы выглянуть на улицу.
За пределами маяка творилась форменная вакханалия – молнии сверкали без перерыва, освещая чёрное море, которое вздымало волны. Вода то тут, то там вспучивалась, словно грозясь выпустить кого-то, но потом вода опадала, словно проваливаясь в исполинскую яму. Ветра не ощущалось, да и без ветра зрелище было словно из другого мира. Эта мысль пришла им одновременно в головы, и Агриппина с Игорем переглянулись – растерянно и с испугом.
Чем дольше они смотрели на стихию, разгулявшуюся снаружи, тем больше у обоих людей появлялось ощущение иррациональности происходящего. Агриппина мотнула головой и отвернулась, не в силах больше смотреть на то, что происходило за пределами маяка. Она с отвращением посмотрела на книгу, но не было никаких мыслей о том, как им спастись. Вообще. Горечь разливалась внутри неприятным ощущением.
Игорь продолжал смотреть в окно, выглядывая всё больше и больше подробностей в свете молний. Он подошёл вплотную окно, чуть ли не прижимаясь к стеклу носом, чтобы разглядеть как из моря, почти полностью сливаясь с окружающими скалами, нечто тянется к маяку. Единственное, чем оно отличалось от скал – оно поблёскивало в сполохах молний. Игорь вздрогнул, почему-то в его голове сразу возникли ассоциации с… щупальцем. Толстым, покрытым какой-то странной чешуёй, и которое тянулось прямо к маяку!
Осознав это, Игорь отшатнулся от окна, чувствуя, как сердце лихорадочно застучало в грудной клетке.
Невообразимо!
Немыслимо!
Как такое вообще могло произойти?! Мужчина нервно сглотнул, прикрывая глаза и глубоко дыша, после чего взглянул на Агриппину:
- Ты нашла что-нибудь полезное в дневнике? - Нет… не знаю! – Агриппина тряхнула головой, и нервно сжала руки. – Мой отец был… сумасшедшим. Возможно, даже ещё до того, как погибла мама, и это только усугубило его состояние, а одиночество на этом маяке… всё усугубило. И он занимался какими-то совсем непонятными делами, а я даже ничего не замечала! – Женщина сжала задрожавшие губы, сдерживая слёзы, которые горьким комком заклокотали где-то у неё в горле. - Знаешь… - Игорь немного помолчал, с жалостью смотря на женщину. – Я вспомнил о том, что мне рассказывал предыдущий смотритель, историю этого маяка, хотя я не слишком внимательно его слушал, на самом деле. Но теперь я вспомнил. Мимо этого места не ходили корабли раньше, но потом оказалось, что здесь выгоден маршрут и маяк был построен, хоть и было немного неудобно. - К чему ты это? – Спросила Агриппина, нервно облизнув губы. - К тому, что маяк здесь построили сразу из камня. Он никогда не был деревянным.
Между ними повисло молчание. Агриппина расширенными от ужаса глазами смотрела на Игоря, а тот в ответ смотрел растерянно и непонимающе.
- Но… как же это… наш маяк был деревянным… только ступени были каменные… - Растерянно забормотала она.
Быть может, они оба уже сошли с ума? Ведь вокруг маяка раздаётся неясный, непонятный шорох, будто чешуя трётся о камень? Да ещё и в дверь вновь начали стучать, спокойно и методично, но сразу было понятно, что их… гость не собирается отступать.
- Может быть… откроем? – Неуверенно спросил Игорь. Ведь им нужно хоть как-то действовать! Что-то делать…вот только что?
И если они открою дверь… что тогда случится?
***
Конечно, ответа на этот вопрос не было никакого. Но, с другой стороны, они могут сидеть здесь, наверное, до бесконечности, обмениваясь паникующими взглядами, трясясь и жалея себя. Они могут обсуждать то, что Агриппина жила на деревянном маяке, а Игорь на маяке, который никогда не был деревяным. Он может рассказать ей об исполинском щупальце, которое вытянулось из чёрного моря и, наверняка, именно оно шуршит, обвиваясь вокруг маяка, в слепом желании раздавить его, но, почему-то, до сих пор этого не делает. А она может рассказать смотрителю о том, что её отец искал встречи с мёртвыми и пытался пробудить их, с головой погрузившись в таинства, которые недоступны обычному человеку. Которые могут вывернуть сознание на изнанку, забавляясь с человечком, что решился сунуться туда, куда ему путь заведомо заказан. Но горе отключает разум, и толкает на любое действие, если даже оно обещает только призрачный результат!
Но они не говорили друг другу об этом, но оба прекрасно знали об этом, как бы странно это не звучало. Словно мысли стали словами, и не нужно было лишнего напряжения, чтобы понимать друг друга, и никого из них это совершенно не удивило. Хотя, это было, наверное, потому, что сил удивляться уже не было. Разум берёг сам себя, стараясь сгладить все острые грани настоящей реальности.
Но они не знали, кто стучится в двери маяка, и чего он хочет.
Игорь и Агриппина смотрели друг на друга, а стук продолжался. Острым гвоздём ввинчивая в их сознание, почти причиняя боль.
- Давай откроем. – Неожиданно решительно заявил Игорь. - Нет, не надо! Мы ведь не знаем, кто там, за дверью! – В голосе Агриппины вибрировал и переливался страх, похожий на осколок какого-то драгоценного камня.
Странно, почему Игорь пытается представить чужие эмоции в виде чего-то материального? Он вздрогнул, и мотнул головой – это место странно влияло на них обоих! Что оно с ними делало?
- А что нам ещё делать? Сидеть здесь до бесконечности? – Спокойно уточнил он. Да, ему тоже было очень страшно, и он не знал, что ему делать, но, с другой стороны – что может быть хуже? Ведь им всё равно придётся столкнуться с тем, что твориться за пределами маяка. А ещё у него внутри была откуда-то уверенность о том, что пока они находятся внутри маяка – им ничего особого не угрожает. Словно островок безопасности посреди бурлящего вулкана.
Игорь и Агриппина спустились вниз, и встали прямо напротив двери, переглядываясь между собой. Хоть Игорь и намеревался открыть дверь, но сейчас немного притормозил.
Но это неловкое молчание, которое прерывалось только размеренным стуком, он решился вскоре прервать. Решительно шагнул к двери, взялся за щеколду, отпирая её, а потом медленно потянул дверь на себя. Агриппина даже задержала дыхание, совершенно не представляя, кто там стоит за этой дверью. Быть может их прямо сейчас не станет! У Игоря тоже всё поджалось внутри, но он продолжал решительно тянуть за ручку двери, которая открывалась так медленно, словно это был какой-то фильм ужасов, разве что не хватало пронзительного скрипа.
Но вместо неведомого чудовища за дверью обнаружился… человек в старомодном цилиндре. Худой и костлявый, с бледной кожей, он облегчённо выдохнул, когда дверь открылась, и опустил трость, которой до этого стучался в дверь:
- Наконец-то! Разрешите войти?
Дождавшись слабого кивка от Игоря, который в изумлении рассматривал гостя, он решительно зашёл внутрь, и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Он действительно был очень худым и высоким – ему пришлось склонить голову, чтобы зайти. Кисти рук, с длинными тонкими пальцами, торчали из рукавов старомодного пиджака, который словно был ему малость маловат, а быть может он был просто не рассчитан на такие длинные конечности.
Агриппина же смотрела на лицо незнакомца – бледное, вытянутое, с глубоко посаженными, чёрными глазами, да ещё и тень от цилиндра постоянно падала так, что казалось – глаз и вовсе у него нет. Он вроде был человеком, просто несуразным и в старомодном костюме с тростью, но в тоже время чувствовалось в нём нечто… иное. Даже немного враждебное. Игорь и Агриппина переглянулись, не зная, как реагировать на незнакомца, который огляделся с явной брезгливостью:
- Итак, начнём с того, что вы оба явно здесь оказались по ошибки, ведь так? Ритуал проводили не вы. - Ритуал? – Спросила Агриппина, хмурясь, и догадываясь, что здесь замешан отец.
Бледный человек нервно помахал рукой, и стукнул тростью об пол, выказывая своё раздражение: - Ну разумеется, ритуал! Так вы и попали сюда оба! Ритуал был проведён неверно, и нарушил хрупкие грани, что удерживают миры от слияния! Благо, что прорвались они только здесь, в точке общего соприкосновения. Но вы – нарушаете негласные правила, находясь здесь, и хозяин волнуется.
Агриппина и Игорь стояли, открыв рты. Всё. Что говорил им незнакомец – звучало дико и неправильно, словно они оказались в каком-то ужасном сне!
- Хозяин этого места? Кто он? – Неожиданно спросила Агриппина. Вопрос словно сам сформировался у неё внутри, пробрался вверх, скользнул между языком и зубами и озвучился. - Боюсь, что его имя для вас будет слишком сложным. – Бледный незнакомец качнул головой, натягивая на лицо презрительную ухмылку. – Но, в вашем мире, астральные жрецы называют его Неведомым. Он повелитель мёртвых, многоглавый жнец, и ему не нравится, что вы здесь находитесь. Он требует, чтобы вы покинули это место как можно быстрее. – Незнакомец вновь стукнул тростью, выражая собственное нетерпение.
Конечно, он мог бы с ними расправиться совершенно другим способом, но власти внутри маяка у него не было абсолютно никакой! Только за его хрупкими, каменными стенами, он имел власть, а здесь… ему приходилось разговаривать с этими маленькими существами, которые дрожали от ужаса, что наполнял собой каждую клеточку их тела.
Сам маяк словно был маленьким островком стабильности, внутри которого людям ничего не угрожало. А за его стенами волновался Неведомый, тянулся жадно щупальцами к этой занозе, обвивал её щупальцами, но не был в силах сдвинуть её, сломать и вырвать из своего мира. Или межмирья, ведь это место не относилось ни к одному из известных миров.
Ах, как часто эти жалкие создания обращались к многоглавому, в тщетных попытках вернуть то, что невозвратно ушло! Человеческий разум был устроен так интересно и причудливо, что они вечно пускались в самые разнообразные авантюры, совершенно не заботясь о собственных жизнях… Они были назойливы словно мухи, и их поток никогда не иссякал.
Но эти двое… мешали.
Не вписывались в привычную картину этого мира, не являлись просителями или фанатиками, что стремились узреть Неведомого во всём его отвратительном величии!
Бледный незнакомец переводил взгляд с Игоря на Агриппину, поджимая тонкие губы, и словно решая, что ему теперь с ними делать. Судя по всему, они оба не понимали, как сюда попали.
- Вам необходимо выйти из маяка. Тогда вы сможете вернуться домой. – Проговорил бледный, подавив улыбку.
***
Агриппина стояла, чувствуя, как дыхание перехватывает от чувства опасности, что лилось от бледного незнакомца. Внутри крутилось, вертелось и слепливалось в причудливый комок беспокойство и страх. А вот Игорь слушал бледного гостя в цилиндре внимательно, приоткрыв от волнения рот.
Женщина нервно сглотнула и сделала шаг назад.
Слова бледного незнакомца казались ей змеиным шипением, они словно пробирались ей под кожу, и ворочались там неприятным ощущением. Лучше бы они не открывали дверь и не впускали этого… человека! Хотя, конечно, было много сомнений о том, что это вообще… человек. И говорил он о каком-то хозяине, который повелевает мёртвыми…
Этого искал отец? Если посланник Неведомого настолько отвратителен, то насколько ужасен сам этот Неведомый?
Агриппина бросила короткий взгляд в окно – в сполохах молний что-то двигалось, но вглядываться она не собиралась, понимая, что то, что она увидит там, может очень болезненно сказаться на её разуме. Эта ситуация, итак, стала настолько дикой, что дальше было уже невозможно.
- Нет, я не пойду туда. – сказала женщина, и бледный незнакомец глянул на неё злобным взглядом. Голос её дрожал, словно осенний лист на ветру, но хрупкая твёрдость в нём слышалась. Она не собиралась выполнять указание бледного незнакомца и выходить из хоть какого-то, но убежища.
А вот Игорь… Игорь поверил ему. Видел в его словах какую-то собственную логику. И ему действительно показалось, что Агриппина глупит, отказываясь выходить. Ведь если они смогут вырваться отсюда, если выйдут из маяка, значит так и нужно сделать! Его разум словно затмился чем-то… или кем-то
Но бледный незнакомец мог только зло смотреть на женщину. Она ведь не проводила ритуал! Неужели она продолжит быть этой самой занозой?! А вот второй человечек прикоснулся к книге, и его разум уже был заражён, пусть даже он и не мог читать её, в привычном смысле этого слова. Обычному человеку было достаточно открыть книгу, коснуться её пожелтевших страниц, чтобы Неведомый мог заглянуть в его разум и протянуть к нему тонкую ниточку, за которую можно было дёргать.
Пусть люди и были песчинкой, по сравнению со Вселенной, но они были довольно ценной песчинкой – неисчерпаемый ресурс для получения энергии!
Бледный незнакомец цокнул языком, осуждающе смотря на Агриппину, правда злобный блеск в своих глазах он притушить не смог. И Агриппина только ещё больше уверилась в том, что ей следует остаться на маяке. Бросив взгляд на Игоря, она поняла, что уговаривать смотрителя остаться вместе с ней – будет провальной идеей. Но, поначалу, он ведь казался ей таким трезвомыслящим… Что с ним произошло?
Ей было очень страшно, но бросаться и уговаривать Игоря она не хотела. Ведь он был для неё абсолютно незнакомым человеком, пусть и шевельнулась где-то в глубине Агриппины пронзительная жалость – она чувствовала, что он совершает непоправимую ошибку. Да и если она начнёт уговаривать Игоря, как на это отреагирует бледный незнакомец? Ей следовало, в первую очередь, опасаться за собственную жизнь, как ни крути.
- Игорь… - Всё-таки произнесла она, но потом опустила плечи, видя, как тонкая ухмылка разрезала лицо незнакомца.
Игорь её не слышал.
Всё вокруг было так странно и непонятно! Нереалистично и походило на какой-то дурной сон.
- Ты пожалеешь. – Прошипел бледный незнакомец, после чего повернулся к Агриппине спиной, и уже обратился к Игорю, и его тон был очень дружелюбен: - Пойдём. Глупая женщина ещё не понимает на что себя обрекла. А вот у тебя появился шанс! Глупо было бы им не воспользоваться!
Разумеется, только благодаря книге, которую пролистал Игорь, и к которой совсем не прикасалась Агриппина, она осознавала всю опасность. И поэтому просто наблюдала, отступив назад, и крепко сжав пальцы в кулаки.
Бледный незнакомец открыл дверь, и широким, приглашающим жестом пригласил Игоря первым выйти из маяка.
Игорь сделал несколько шагов к двери, и вдруг отчётливо заколебался. Смотря в зияющий чернотой проём двери, он неожиданно подумал о том, а правильно ли он поступает, доверяясь незнакомцу, который даже имени своего не назвал? Молнии больше не сверкали, но ему показалось, что он что-то видит… какой-то город? Мужчина нахмурился и сам не замечая этого, сделал ещё несколько шагов, замерев буквально на пороге, не замечая, что бледный незнакомец пристально на него смотрит, склонив голову на бок, и едва слышно постукивая тростью по деревянному полу. А Игорю действительно виделся город, который был окутан вуалью тьмы, но каким-то непостижимым образом ему удавалось видеть смутные очертания зданий. А потом, в глубине этого города, мелькнуло что-то светлое. Мужчина вздрогнул, пытаясь рассмотреть смутный женский силуэт, который ему показался смутно знакомым. Словно это было давно забытое воспоминание, которое теперь поднялось из глубин его памяти, но он всё никак не мог ухватиться за него.
Женский силуэт в белом платье вновь мелькнул вдалеке, и Игорь потянулся за ним, переступая порог двери.
Бледный незнакомец же, улыбнувшись, повернул голову к Агриппине:
- Зря ты не послушалась. Так у тебя был шанс всё закончить безболезненно, а теперь твоё существование здесь будет обреченно на вечные страдания. - Ты ведь обманул его. – Прошептала Агриппина. - Вы пыль на конечностях Многоглавого, а сейчас представляете существенное неудобство. Но теперь ты осталась тут одна, не думаю, что хозяин обратит на тебя внимание. – Бледный незнакомец пожал плечами. – В любом случае у тебя остаётся выбор. Ты можешь остаться здесь, и вскоре всё равно сойдёшь с ума, либо ты можешь сейчас последовать за… этим. – Он кивнул в сторону Игоря, спина которого уже исчезла во тьме, что царила вокруг маяка. – Ну или можешь взяться за книгу.
Незнакомец усмехнулся, после чего тоже вышел, захлопнув за собой дверь. Агриппина вздрогнула от резкого звука, и замерла, затаив дыхание. Но никаких звуков снаружи не раздавалось – ни крика, ни возни, даже шуршание вдруг стихло.
Получается, что Игорь просто исчез?
Почему-то Агриппине пришла в голову мысль о том, что его просто выманили.
Однажды отец показывал её безобразного вида рыбу, что выбросило на скалы во время очередного шторма. У этой рыбы была несуразно огромная голова, а пасть была усажена длинными, тонкими зубами, и из-за этого пасть не могла закрыться. Глаза рыбы были белыми – она давно погибла, поднятая из морских глубин неведомым течением, а маленький хвостик никак не мог помочь ей избежать неминуемой и печальной участи. Но самое примечательное было то, что на голове этой страшной рыбы был отросток, напоминающий удочку. Отец рассказывал ей, что на конце этот отросток светиться, заманивая в пасть к этой рыбе добычу, и живёт она на такой глубине, на которую человек не в состоянии нырнуть просто так.
И теперь Агриппина думала о том, что Игоря выманила наружу именно такая рыба, которая притаилась там, за пределами маяка.
И теперь она осталась совершенно одна, не знающая, что ей делать.
***
Агриппина сама не знала, сколько так простояла. Мысли катались в её голове, словно клубки ниток под ударами котёнка, но ни одна всё никак не могла остановиться, чтобы Агриппина имела возможность её обдумать.
С Игорем её ничего не связывало, но теперь одиночество нахлынуло на неё, вцепляясь ледяными клешнями в кисти рук. Но в тот же момент, она была уверена в том, что поступила правильно, и что Игоря больше… нет. Дикая, странная мысль, но с ней она ничего поделать не могла. Иррациональность того, что происходило вокруг, становилось всё больше и глубже, набирало обороты.
Агриппина, наконец, отмерла.
На самом деле ей хотелось забиться куда-то в угол, и снова спрятать лицо в коленях, приняв такую защитную позу, в которой её никто не потревожит. Но она понимала, что это бесполезно. Пусть холодок и продолжал пробегать по её спине, но её разум словно адаптировался к тому, что происходило вокруг.
Да, она в непростой ситуации, но ей нужно найти способ выбраться отсюда!
Дверь она вновь заперла, немного растерянно оглядываясь – вокруг было множество самых разных вещей, назначение многих из которых ей были совершенно непонятны, и человека, который ей мог бы помочь рядом теперь тоже не было. Она вздохнула и направилась на второй этаж – попробует ещё раз прочитать отцовский дневник, в попытке найти выход отсюда.
Без всякого сомнения, ритуал, который хотел провести её отец, пошёл не так именно из-за того, что она проснулась. Быть может, отец пытался вернуть свою любимую супругу, использовав для этого дочь? Конечно, думать об этом было ужасно неприятно, но ведь горе всегда мутит разум, а отец ещё и связался с силами, которым даже внятного названия нет. Агриппина чуть тряхнула головой, после чего вновь взяла в руки отцовский дневник, бросив взгляд в окно и тут же замерла, ошарашенно смотря на то, что происходило за пределами маяка.
А пейзаж там сильно изменился.
Тьма медленно светлела, наливаясь зелёным оттенком, словно теперь Агриппина смотрела через изумруд, который заменил собой стекло в окне. В клубящихся на небе тучах начали появляться просветы – и именно оттуда сочился этот странный свет. Агриппина подошла к окну ближе, жадно рассматривая совершенно иное место. Это очень мало походило на привычный для неё мир – тёмно-зелёное море бурлило вокруг, то тут, то там мелькали длинные щупальца, ну или змеи, а если вглядеться в светлеющую даль, то можно было разглядеть нечто исполинское, которое медленно передвигалось где-то вдалеке. Только один взгляд на силуэт этого исполина заставил Агриппину начать внутренне дрожать, и испытывать чувство неминуемой обречённости. Словно она теперь оказалась в ловушке, из которой невозможно было выбраться.
Женщина нашла в себе силы отпрянуть от окна, и крепко зажмуриться, прогоняя увиденный образ.
Нет, она не позволит этому месту возобладать над собой!
Если она смогла попасть сюда, значит и выход она сможет обязательно найти!
Агриппина решительно отвернулась от окна и снова открыла отцовский дневник. Надежда внутри неё тлела едва заметным угольком, но женщина продолжала цепляться за собственные остатки рассудка.
Да, она хотела вернуться домой, хотя и не представляла, что там найдёт. Жив ли отец? Не сошёл ли он окончательно с ума, когда пропала его дочь? При мыслях об отце внутри что-то неприятно шевелилось и кололо в самое сердце. Пусть он был угрюмым и себе на уме, но как он мог поступить так с собственной дочерью? Она же плоть от плоти его, а он задумал такое! Хотя, конечно, этого в дневнике не было описано. Сам ритуал там был описан весьма непонятно и сумбурно, и даже не было отражено то, что хотел в итоге получить отец. Слишком всё было запутанно и непонятно. Агриппина тяжело вздохнула, и бросила взгляд на книгу, что осталась лежать в сундучке. К горлу подкатила тошнота – нет, она не будет прикасаться к книге!
Женщина села на пол, прижимая к груди дневник отца, стараясь дышать глубоко и размеренно, и не поддаваться панике, что готова была заполонить всё её существо.
Если она попала сюда, значит и выбраться она сможет.
Но вот как это сделать?
Агриппина сама не заметила, как впала в странное состояние – словно задремала, но чётко и ясно осознавала, что происходит вокруг. Но теперь её ощущения изменились – она словно ощущала, как лучи зелёного солнца проникают сквозь каменные стены маяка и нежно касаются её кожи. Она слышала, как в море кто-то плавает, кувыркаясь на волнах, резвясь, словно маленькие рыбки, но рыбами эти существа не являлись. Женщина даже задохнулась от осознания того, кто именно резвиться в волнах – это ведь были самые настоящие мертвецы! Но теперь они были совершенно иными, забывшими своё прошлое и резвящиеся в тёмно-зелёных волнах; скользящие между исполинских щупалец, которые жадно тянулись куда-то очень далеко, туда, где разглядеть ничего не было возможности.
И маяк действительно ощущался чем-то чужеродным, тем, чего в этом мире не должно было быть. Словно гигантская игла проткнула ткань мироздания, и застряла самым своим остриём, с другой стороны, с самой изнанки. И прошила эта игла несколько миров одновременно, прежде чем застрять. Видимо то, что Агриппина каким-то образом нарушила ритуал, и создало такую ситуацию, в итоге которой они с Игорем оказались здесь.
Невозможная дикость! Как такое вообще могло быть?
Но Агриппина так же осознавала – именно через маяк она сможет выбраться обратно, в собственный мир.
Они с Игорем действительно ощущались чем-то чужеродным, тем, что здесь не должно было быть. И то, что Игорь вышел из безопасного места, поддавшись наваждению, сделало это ощущение чужеродности намного меньше. И теперь хозяин этого места действительно мог отвлечься на какие-то свои дела. Видимо именно его исполинскую фигуру ранее видела в окно Агриппина.
Женщина поняла – если она прислушается к этим инородным ощущениям, позволит этому миру проникнуть и прикоснуться к ней, она сможет найти выход, и возможность выбраться отсюда.
Главное – не покидать маяк, который сохранит её рассудок от гибельного влияния. Странно было от того, что в её голове откуда-то брались эти знания, но она была благодарна за них.
Она обязательно найдёт выход отсюда и возможность вернуться домой!
Она решительно раскрыла дневник отца, стряхнув с себя странное состояние, и вновь начала листать страницы, вчитываясь в неловкие буквы. Он так много писал об этой книге, что приобрёл, что Агриппина невольно вновь взглянула на неё. По коже пробежали мурашки, а потом она вспомнила о камине, что был внизу, и что рядом лежало несколько поленьев.
Агриппина облизнула губы, после чего поднялась на ноги.
Может быть, это будет выходом?
***
Книгу она брала очень аккуратно, найдя какие-то тряпки, и замотав пальцы в несколько слоёв ткани. Но даже сквозь такие меры защиты, она чувствовала, насколько эта книга отвратительна! Сложно это было описать словами, но внутри сразу образовалась какая-то гадливость, да и тошнота вновь подкатила к горлу, но Агриппина сдержала себя, и отнесла книгу вниз. Брезгливо бросив её на стол, рядом с камином, она задумалась.
Правильно ли она сделает, если сожжёт книгу? Принесёт ли это нужный результат?
На книгу ей смотреть совсем не хотелось. Знать бы наперёд, к чему её приведёт принятое решение, и как ей действовать!
Но Агриппине казалось, что даже не прикасаясь к книге – что-то с ней самой происходило, словно книга это как-то всё равно влияла на её разум. Может, следовало её открыть? Вдруг именно в этой книге написан, как ей вернуться назад?
Агриппина вздрогнула от этих навязчивых мыслей, которые словно змеи вползали в её голову. Женщина решительно мотнула головой и поднялась на ноги, и чтобы мысли вновь не стали одолевать её, она зажгла камин. Дров было мало, но ей и не нужно было отапливать маяк – ей было главное избавиться от книги! Она точно не вынесет её присутствия!
Огонь в камине разгорался нехотя, но Агриппина не отступала от своего решения, упрямо раздувая слабое пламя. И спустя некоторое время её усилия увенчались успехом! Огонь затрещал в камине, разбрасывая искры. Женщина так же аккуратно взяла книгу, используя тряпку, и швырнула её в огонь. Пламя мигом притухло, а потом впилась в переплёт с новыми усилиями, словно встретило своего заклятого врага. А как только пламя смогло добраться до страниц, то вспыхнуло с такой силой, что Агриппине пришлось отшатнуться от камина, чтобы не обжечься.
Пламя взревело так, что заложило уши, рыжие языки переплетались с зелёными, которые плясали по книге. Бумага скукоживалась, словно сопротивляясь огненному напору, но на ней уже начинали появляться тёмные пятна.
Агриппина вздрогнула, когда в дверь начали громко колотить и что-то нечленораздельно орать. Она узнала голос бледного незнакомца, который орал матом, обещая на её голову все возможные кары, если она не оставит книгу в покое. Ужас заполонил женщину, и он испуганно отшатнулась уже от двери, чувствуя, как по спине потёк ледяной пот. В дверь продолжали громогласно стучать, пламя ревело, а ещё прибавился шум морских волн, которые с громким шумом начали накатывать волны, разбиваясь об скалы в тщетной попытке добраться до маяка.
Агриппина не собиралась смотреть в окно – ей было достаточно того, что она видела и слышала внутри маяка!
Видимо сожжение этой книги как-то вредило местным… обителям? Как иначе можно было объяснить такую реакцию?
Шум становился совсем невыносимым, да ещё и сам маяк начал мелко подрагивать, словно по нему ударял кто-то большой, но совсем слабо.
Женщина, испытывая сильный страх, забилась под стол, зажимая уши ладонями и зажмуриваясь, на всякий случай. Ей казалось, что маяк сейчас обрушится на неё всей своей массой, и она уже никогда не выберется из-под его обломков. А в окнах маяка мелькало что-то исполинское и серое, то, чего она видеть не хотела, но каким-то образом видела, даже очень крепко зажмурив глаза. В итоге она вновь уткнулась в собственные колени лицом и, даже будучи неверующей, отчаянно молила о помощи хоть кого-нибудь.
Книга сгорала медленно, сопротивляясь огню, который страница за страницей пожирал её, но огонь всё равно делал своё дело. Агриппина не знала, что такого было в этой книге, раз началась такая реакция, но знать и не хотела, только отчаянно желала, чтобы это всё побыстрее прекратилось. Быть может сжечь книгу и не было лучшим решением, но и что она могла сделать ещё?
А шум вокруг продолжался и нарастал, превращаясь в форменную какофонию, которую невозможно было слышать! Маяк дрожал всё сильнее. Вещи падали с привычных мест, а Агриппина сжималась в комок, как только можно было, зажимая уши руками и отчаянно молясь неизвестно кому. Больше в её голове не было совершенно никаких мыслей, и она не видела, как книга корчиться в огне, будто живое существо, отчаянно не желая расставаться с жизнью.
Но так или иначе – огонь был сильнее, и вскоре настал черёд последней страницы. Сгорала она медленнее всех, и если бы Агриппина могла расслышать что-то, то она бы услышала тонкий, гневный крик, что издавала книга. Без всякого сомнения, она являлась живым существом, порождением чужеродного мира, призванной опутывать разумы людей и вовлекать их в сумерки чужого влияния. Но теперь её последняя страница сгорала, прерывая тонкую, эфемерную связь с иным миром, лишая её создателя толики сил, что приводило в его в неистовство.
Секрет создания книги так и останется нераскрытым, но, без всякого сомнения, она была сильным, и живым, артефактом, чья погибель вызывала муки её хозяина.
Казалось, весь мир дрожал от напряжения, а потом всё стихло, так резко, словно кто-то выключил звук, вместе с тем, как догорела последняя страница книги.
Агриппине показалось, что она оглохла, и она ещё долго сидела в своём убежище, подрагивая от пережитого кошмара. Она не сразу сообразила, что все её чувства стали прежними. Наконец осознав это, она робко открыла глаза. Вокруг царил форменный бардак, но всё было действительно тихо и… привычно. Никаких странный чувств и ощущения, что она может видеть больше, чем должна быть; никаких странных звуков или грохота. Ничего.
Агриппина осторожно вылезла из-под стола, оглядываясь, а потом отважилась выглянуть в окно.
Снаружи умиротворённо шумело море, и ничего неправильного видно не было.
Женщина несколько минут просто стояла, осознавая, а просто расплакалась, от радости, что она смогла выбраться из того ужасного места! В камине медленно остывала зола и виднелся обгоревший корешок, но женщина не стала обращать на это внимания. Она с осторожностью открыла дверь, чувствуя, как сердце заходится в волнении где-то в груди.
Привычный, уныло-скальный пейзаж был самым радостным для неё зрелищем!
Она дома, дома! И нет вокруг больше ничего странного, а только привычные, для неё, вещи!
Агриппина не сразу обратила внимание на то, что маяк каменный, а не деревянный. А поняв это – озадачено прикусила губу, вспоминая, что Игорь говорил, что жил в таком маяке. Видимо из-за того, что она тогда попала к нему на маяк, то она и вернулась на маяк Игоря. Но это всё равно было лучше, чем остаться в том проклятом месте!
Женщина глубоко вздохнула, после чего медленно выдохнула.
Сейчас это не казалось чем-то страшным. Ведь не факт, что их миры так уж сильно и отличались.
Засучив рукава, она принялась за уборку, одновременно думая, что ей делать дальше. Ведь наверняка Игорю сюда привозят припасы, а значит ей нужно придумать что-то, чтобы охранить от возможных проблем. Но это действительно были мелочи!
Всё произошедшее ей казалось каким-то диким сном, и только, но непривычные вещи и каменный маяк говорили ей совершенно о другом. Уборка успокаивала женщину, и направляла её мысли в спокойное русло.
Она не знала, что в будущем отправится на большую землю, где все будут считать её жертвой кораблекрушения, и сделают новые документы, и что ей придётся привыкать к совершенно новой жизни. Что кошмары станут постоянными её гостями, и в них бледнолицый незнакомец будет что-то зло кричать ей, гневно топча собственный цилиндр ногами. Она даже сможет выйти замуж, но детей у неё так и не появится. И что вечным спутником ей будет странное, сосущее чувство где-то в глубине её души, но она никогда не поймёт его причину. Только когда ей будет сниться море в пронзительных лучах зелёного солнца, ей будет немного легчать.
Но будущего своего Агриппина пока не знала, усиленно оттирая пол от следов какой-то слизи.
Она осталась как раз там, где стоял бледный незнакомец в старомодном цилиндре.
КОНЕЦ
Источник
канал Тёмные Глубины
МуХа. Мистические рассказы.
Комментарии 4