8 сентября 1914-го,Петр нестеров совершил первый воздушный таран.

Как был совершен первый в истории воздушный таран.
Петр Нестеров.
⠀
Вся летная карьера Петра Нестерова укладывается в 2 года: с момента, когда он впервые поднялся в воздух на аэроплане, до того рокового дня 8 сентября 1914-го, когда он погиб в воздушном бою, совершив первый воздушный таран.
⠀
Будущий покоритель неба родился в российской глубинке, у слияния Оки и Волги, в семье офицера – воспитателя Нижегородского кадетского корпуса штабс-капитана Николая Нестерова.
К этому времени у четы Нестеровых уже было 2 детей, Петр стал 3-м.
Через год родился еще один сын Михаил, и всё было бы замечательно, но вскоре глава семьи неожиданно скончался.
Всё наследство, оставленное капитаном Нестеровым, состояло из большого сундука, полного книг по военной тематике.
Пенсии в 600 рублей, которую положили вдове Маргарите Викторовне, едва хватало на самое необходимое, и, чтобы сократить расходы на жилье, семье даже пришлось переехать в благотворительный вдовий дом.
Но к образованию детей Маргарита Викторовна относилась серьезно, и сначала старший Николай, а потом и Петр выдержали экзамены в кадетский корпус, где некогда преподавал их отец.
Позже туда же поступит и младший Михаил.
Все они станут офицерами, причем двое младших — летчиками.
Оба погибнут в Первую мировую.
А старший, Николай, уже в советское время дослужится до генеральских погон.
⠀
Первый шаг к мечте Нестеров сделал летом 1911 года, когда приехал в отпуск в родной Нижний.
Здесь молодой офицер вступил в Нижегородское общество воздухоплавания и познакомился с Петром Соколовым — учеником профессора Жуковского.
В сарае Соколовых новые друзья и затеяли строить планер.
Пригодились и теоретические расчеты Соколова, и мастеровые навыки Нестерова, и помощь его мамы, которая помогла сшить обшивку к планеру.
Разгоняли аппарат с помощью лошади: Соколов сидел в телеге и держал веревку, Нестеров был в кабине планера.
Как отмечал «Нижегородский листок» от 3 августа 1911 года, «проба оказалась весьма удачной»: аппарат оторвался от земли на 2–3 м.
⠀
После этого Нестеров окончательно заболел небом.
Он многократно писал начальству рапорты об отправлении его в только что открывшуюся школу пилотов, но врачи отказывались дать ему разрешение, ссылаясь на слабые легкие.
И тогда поручик решается на неординарный шаг: он едет на квартиру к товарищу — заместителю, как говорят сегодня, военного министра генералу Алексею Поливанову — и уговаривает его составить протекцию.
⠀
7 октября 1911 года Нестерова зачислили в Санкт-Петербургскую офицерскую воздухоплавательную школу, а в августе 1912-го — в Гатчинскую авиационную школу, готовившую пилотов.
Свой первый самостоятельный вылет на самолете Нестеров осуществил 12 сентября 1912 года, а вскоре сдал экзамен на звание пилота-авиатора.
И наконец, 5 октября 1912 года на биплане «Фарман» он сдает экзамен на звание военного летчика.
⠀
По окончании школы Нестеров был направлен в Киев, где создавался новый авиационный отряд, но сначала съездил в Варшаву, дабы освоить принятый на вооружение императорской армии моноплан «Ньюпор».
Во время одного из полетов он набрал высоту 1,6 тыс. м (что уже было достижением) и, выключив мотор, кругами, восьмерками спланировал над Варшавой, чем «привел товарищей в трепет».
Он искал новые способы пилотирования, что стало его жизненным кредо.
⠀
Еще в авиашколе Нестеров говорил и даже утверждал, что на аэроплане можно сделать мертвую петлю.
В школе его подняли на смех.
27 августа 1913 года на Святошинском аэродроме в Киеве Нестеров осуществил задуманное и выполнил фигуру высшего пилотажа, получившую впоследствии его имя.
⠀
Петля Нестерова дала старт смелым экспериментам русских пилотов.
Вскоре Адам Габер-Влынский сделал 3 подряд мертвые петли, а Константин Арцеулов сознательно ввел самолет в штопор и вывел из него машину.
Несмотря на скепсис армейского начальства, освоение фигур высшего пилотажа становилось основой обучения русских военных летчиков.
С началом первой мировой войны штабс-капитан Нестеров — в действующей армии на Юго-Западном фронте.
В то время самолеты еще не имели вооружения (синхронизированные с винтом пулеметы появятся лишь в 1915 году) и выполняли разведывательные и иногда бомбардировочные задания.
Нестеров летал почти каждый день (28 вылетов за 3 недели боев за Львов), благо он был единственный пилот, имевший 2 машины — штатный «Ньюпор» и личный «Моран», подаренный ему за мертвую петлю.
Австрийцы даже объявили награду за его голову.
⠀
Всё началось с разговора, состоявшегося вечером 7 сентября 1914 года.
По воспоминаниям участника событий поручика Виктора Соколова, генерал-квартирмейстер 3-й армии Бонч-Бруевич (брат известного революционера, впоследствии сам перешедший на сторону большевиков) упрекнул летчиков в бездействии: каждый день над позициями русских войск появлялся австрийский аэроплан и безнаказанно удалялся после разведки.
⠀
Вспыливший Нестеров поклялся словом русского офицера, что найдет способ пресечь эти полеты — и сдержал клятву.
Сперва он планировал повредить аэроплан противника подвешенным на тросе грузом, но, когда этот способ не оправдал себя, решился на отчаянный шаг.
⠀
Из мемуаров Соколова, подробно описавшего события того трагического дня:
«Около 11 часов утра, когда появился австрийский аэроплан, я был в штабе армии.
Услышав звук мотора и крики: «Летит! Летит!…
— я выскочил на площадь перед замком.
Австриец сделал круг над городом на высоте 900–1000 м и стал делать второй.
В городе поднялась беспорядочная винтовочная трескотня.
⠀
Когда я услышал знакомый шум мотора «Гном» и увидел маленький моноплан Нестерова, я решил, что Петр Николаевич хочет только испугать австрийца, так как ни в коем случае не мог предположить, что Нестеров пойдет сразу же на таран.
⠀
Австриец же в это время, сделав круг, шел над городом прямо на запад, слегка набирая высоту.
Очевидно, он увидел всё, что ему было нужно.
А Нестеров обходил город с южной стороны и, быстро поднимаясь, шел наперерез противнику, заметно догоняя его.
Было ясно, что скорость «Морана» намного выше скорости «Альбатроса» австрийца.
⠀
Вот они уже на одной высоте.
Вот Нестеров уже выше противника и делает над ним круг.
Австриец заметил появление страшного врага, видно было, как его аэроплан начал снижаться на полном газу.
Но уйти от быстроходного «Морана» было нельзя.
Нестеров зашел сзади, догнал врага и, как сокол бьет неуклюжую цаплю, так и он ударил противника.
Сверкнули на солнце серебристые крылья «Морана», и он врезался в австрийский аэроплан.
⠀
После удара «Моран» на мгновение как бы остановился в воздухе, а потом начал падать носом вниз, медленно кружась вокруг продольной оси.
Громоздкий «Альбатрос» медленно повалился на левый бок, потом повернулся носом вниз и стал стремительно падать.
Более тяжелый, чем «Моран», он быстро обогнал его в воздухе и упал на землю первым.
⠀
Стоявшая на площади толпа, тихо и напряженно следившая за воздушным боем, вдруг задвигалась и закричала.
Из окна 2-ого этажа замка выглянул командующий армией генерал Рузский и, увидев меня, спросил:
⠀
— Что случилось, поручик Соколов?
⠀
— Капитан Нестеров таранил австрийский аэроплан, сбил его, но и сам упал, — ответил я».
⠀
Судьба самого Соколова сложилась непросто: после Гражданской он оказался за границей, в СССР вернулся лишь в 1955-м.
Жил в Казахстане, работал автомехаником.
Свои воспоминания смог опубликовать только в начале 70-х в далеко не самом известном журнале «Звезда Востока».
⠀
Конечно, Нестеров не собирался погибать.
Но он шел на предельный риск и немного ошибся в расчетах.
Он задел машину врага не только колесами, но и винтом, что и стало роковым обстоятельством — от сильного удара вал сломался, и двигатель просто выбросило из фюзеляжа «Морана».
Самолет после столкновения потерял скорость, поэтому шансов выжить у пилота не было.