Предыдущая публикация
"Милый мой, дорогой Иосиф!
Прости меня за такое письмо, но я не могу больше молчать. Я должна сообщить тебе только правду... Я пострадала на фронте. У меня нет рук и ног. Я не хочу быть для тебя обузой. Забудь меня. Прощай. Твоя Зина".
О чем думала искалеченная молодая 23-летняя девушка, когда диктовала эти строки, можно только догадываться...
С Иосифом Марченко Зина Туснолобова познакомилась весной 41-го, расписаться молодые не успели: Зина проводила его на фронт в первые дни войны. А сама ушла добровольцем в июле 42-го после того, как окончила школу медсестер.
Необстрелянная санитарка попала на Воронежский фронт, в самое пекло войны. Как и бойцы, Зинаида получала 120 граммов сухарей, кусочек сала и шла в атаку!
В её сумке лежали стерильные салфетки и бинты, риванолевый раствор, стрептоцид, перчатки. Случалось, прямо на поле боя в ход шли и скальпель, и пинцет. При ранении солдат осколком в ногу медсестра делала надсечку, чтобы был отток крови, не было нагноения и гангрены.
В первых двух боях Зина вынесла из-под огня по узкому коридору 40 раненых солдат и офицеров, причем с их личным оружием и противогазами.
Кругом удивлялись: “Откуда у этой девчушки столько силы?”
Зина себя не берегла, брала солдата, перекидывала и тащила на себе волоком. Накладывала жгут, в карте отмечала время. Жгут требовалось снять через 2 часа, иначе будет омертвение конечностей.
В первых же двух боях Зина уничтожила 11 фашистов. Бесстрашную медсестричку наградили орденом Красной Звезды.
Всего за 8 месяцев кровопролитных боев на Воронежском фронте она вынесла с линии огня 123 раненых солдата и офицера.
При свете самодельной лампы Зина писала с фронта домой:
“Дорогая мама, братик Женька. Пишу вам с воронежской горящей земли. Если бы вы знали, что здесь творится. Днем и ночью стонет земля. Сколько буду жить на свете, никогда не забуду эти воронежские степи, побережье Дона. За каждый метр земли идет кровавая битва… Но вы не волнуйтесь за меня. Пуля ищет боязливых, а я же, знаете, не из таких”.
Многие бойцы в госпиталях потом вспоминали ловкую жилистую Зиночку, что перевязывала раны, дезинфицировала, ставила уколы и, успокаивая, тихонько напевала.
Зина отвечала не только за перевязочные материалы, но и за спирт.
Этилового спирта у нее стояли целые бутыли. Им она промывала руки, ведь на фронте нередко не было чистой воды. Вместо ста граммов спирта Зинаида порой наливала раненым бойцам целую кружку, чтобы притупить боль, чтобы они смогли доехать до медсанбата и как-то забыться.
Но тех, кто “голосовал”, выставлял из окопа руку, чтобы ее фрицы прострелили, Зина могла перебинтовать и… поколотить.
Много она видела смертей и горя. Например, как наши солдаты вытаскивали из колодцев детей, у которых была взята кровь для немецких солдат.
Зинаида научилась спать на марше, в походе, стоя. Шел направляющий и замыкающий, и если кто-то оступался и падал ночью, его обратно ставили в строй. Наступало утро, и Зина начинала работать как вол:
Обходила все артдивизионы, чтобы убедиться, что нет обмороженных или больных, дежурила около раненых.
Успевала проверять и солдатские гимнастерки.
Если вдруг видела вошь, разжигала костер и держала над пламенем одежку. Было слышно, как щелкали паразиты.
Зинаида обрабатывала пулевые, рваные раны, останавливала кровотечения.
Вскоре Зина сама оказалась на больничной койке...
Февраль 1943-го разделил её жизнь на «до» и «после»...
2 февраля 1943 года в бою за станцию Горшечное Курской области Зима старалась спасти раненого командира. Снаряды перепахали поле, от свистящих пуль, казалось, невозможно увернуться. Продолжая ползти к раненому командиру, Зина почувствовала удар в бедро.
Только найдя в ледяном крошеве Михаила Тимошенко и не сумев прощупать у него пульс, медсестра почувствовала сильную слабость. Не успев открыть санитарную сумку, девушка потеряла сознание. Разрывной пулей у нее оказались перебиты обе ноги.
В это время фашисты пошли в контратаку. Зина осталась лежать среди убитых на почерневшем снегу. Когда наконец разлепила глаза, увидела над собой склонившегося гитлеровского солдата. Заметив, что санитарка очнулась, он стал бить ее сапогом в живот, прикладом по лицу. Зинаида снова впала в забытье.
Зина сутки пролежала среди трупов и получила страшные обморожения.
Чудом наши разведчики, возвращаясь из немецкого тыла, услышали её тихий стон.
Медсестричку невозможно было узнать. Снег вокруг Зины был красным от крови, кожа на лице висела рваными клочьями. К губам девушки приложили фляжку со спиртом. Послышался слабый стон. Зина еще дышала. Тело девушки пришлось выбивать финками из замерзшего кровавого месива.
Десять дней врачи боролись за её жизнь, но обмороженные руки и ноги спасти не удалось – началась гангрена. Восемь тяжелейших операций, страшные боли, полная беспомощность...
Одна из жительниц села, где размещался госпиталь, взяла Туснолобову к себе в дом, чтобы «отогреть и отпоить молоком». Неожиданно у Зины поднялась высокая температура. Гостеприимная хозяйка, закутав ее в теплое одеяло, на санках отвезла обратно в госпиталь.
С тех зимних дней 1943 года Зинаида Туснолобова 16 месяцев провела жизнь на больничных койках военных госпиталей.
«Ожила, а зачем? Кому я такая нужна?», – писала она своей маме.
Наконец Зина решилась надиктовала дежурной медсестре последнее письмо любимому. Медсестра никак не решалась отослать письмо, адресованное командиру роты Иосифу Петровичу Марченко. Но всё же опустила послание в почтовый ящик.
Зина со страхом ждала ответа и, чтобы не думать об этом каждый день, нашла себе занятие – стала подбадривать других раненых, для чего её переносили из палаты в палату. И это несмотря на то что Зину саму мучили нестерпимые боли.
Перенеся восемь сложнейших операций, с ампутированными конечностями, Зина продолжала “воевать”.
Однажды она упросила комсомольцев отнести её на «Уралмаш», где выступила перед рабочими, лежа на носилках:
– Дорогие друзья! Мне 23 года. Я очень сожалею, что так мало успела сделать для своего народа, для Родины, для Победы. У меня нет теперь ни рук, ни ног. Мне очень трудно, очень больно оставаться в стороне. Товарищи! Я вас очень, очень прошу: если можно, сделайте за меня хотя бы по одной заклепке для танка.
Через месяц на фронт ушли пять танков, которые рабочие выпустили сверх плана.
На бортах боевых машин белой краской было выведено: «За Зину Туснолобову!»
Главный хирург свердловского госпиталя Николай Соколов утешал Зину и обещал чуть позже «сделать» руку. Она отказывалась – слишком болезненны были эти операции.
Но старания медиков не прошли даром. За долгие месяцы, проведенные на больничной койке, Зинаида научилась… писать. Ее правая рука была ампутирована выше локтя, но на ее остаток доктор надевал ей резиновую манжетку, к которой крепилась авторучка.
По восемь часов Зина сидела над тетрадкой, выводя буквы.
Из Белоруссии приехала мама Татьяна Николаевна. А следом девушка получила долгожданный ответ от Иосифа:
“Милая моя малышка! Родная моя страдалица! Никакие несчастья и беды не смогут нас разлучить. Нет такого горя, нет таких мук, какие бы вынудили забыть тебя, моя любимая. И в радости, и в горе — мы всегда будем вместе. Я твой прежний, твой Иосиф. Вот только бы дождаться победы, только бы вернуться домой, до тебя, моя любимая, и заживем мы счастливо.... Вот и все. Писать больше некогда. Скоро пойдем в атаку. Желаю быстрейшего выздоровления. Ничего плохого не думай. С нетерпением жду ответ. Целую бесконечно. Крепко люблю тебя, твой Иосиф”.
Зина воспряла и согласилась на сложную операцию. Ей разделили кости левой руки и обшили их мышцами так, чтобы получились два сжимающихся «пальца». Она училась умываться, причесываться, брать предметы.
Письмами, которые присылал Зине муж Иосиф, зачитывался весь госпиталь. Украдкой санитарки плакали от радости за покалеченную войной Зиночку.
В начале 44-го Зина поехала в Москву, в протезный институт. Первый раз сумела сделать несколько шагов с помощью нянечки. Потом передвигала искусственные ноги, опираясь подмышками на костыли. Следом выставляла перед собой стул...
“С таким характером Туснолобова скоро плясать будет!” — заметил заведующий отделением.
В родной дом в Полоцке Зина вернулась с горящими глазами. Мужа — гвардии старшего лейтенанта Иосифа Марченко — она встретила крепко стоя на ногах.
Оба были инвалидами. Но счастливей пары не было в станице.
Обнявшись, они долго не могли отойти друг от друга ни на шаг. И будто не было этих военных лет, полных страданий.
Они расписались сразу после победы. Брат Евгений отвез на телеге Зину и Иосифа в загс.
Вскоре на свет появился сынок Слава, через полтора года в семье родился Анатолий. Но судьба продолжала испытывать приспосабливающуюся к жизни пару. Мальчики умерли друг за другом от инфекции.
На этом их несчастья закончились. Вскоре родился сын Владимир, потом – дочь Нина. Зинаида научилась самостоятельно стряпать, топить печь и даже штопать ребятам чулки.
«Мама не думала, что она – ущербная, она жила полной жизнью», – рассказывала в одной из телепередач её дочь.
Зинаида Михайловна работала диктором на радио, постоянно выступала в школах и трудовых коллективах, писала письма в разные концы огромной страны, научившись управляться пишущей ручкой с помощью локтей... Ей было присвоено звание Героя Советского Союза.
Иосиф Марченко и Зинаида Туснолобова прошли жизнь вместе до конца. Они вырастили яблоневый сад, о котором мечтали в дни войны, подняли сына и дочь, были рады каждому мирному дню.
Вот такая история любви.
Судя по очеркам разных журналистов в интернете, Зина была заводной, неутомимой, верной, надежной, пробивной и трудолюбивой.
А самое главное – неунывающим оптимистом. Неудивительно, что муж её не оставил. Уверена, они были счастливы вместе и он ею сильно гордился и восхищался.
Следующая публикация
Комментарии 15