Лилии Божественных долин.

Чудесные сказки Крыма. ( Птица Гамаюн). Если ты купишь билет на поезд номер, по-моему, сто второй, выйдешь — как в песне, трава по пояс, летних цветов мотыльковый рой, прямо по курсу белеют горы (ты в них влюблен, и влюблен другой) — смело ступай в незнакомый город, но на окраину ни ногой. Будь ты крылатым, как сам апостол, будь ты накачанным, как Брюс Ли, лучше найди современный хостел, ну и, конечно, держись земли. Небо заманчиво и прекрасно, в небо поднимешься без труда. Только подумай, мой сокол ясный — очень ли надо тебе туда? Дело отнюдь не в суровых лобби, облюбовавших небесный грот. В облачном брюхе, в парной утробе люди окажутся в свой черёд. Светки, Кристины, Наташки, Машки. Федор Михайлович. И Олег. Можно легко совершить промашку, если плохой подыскать ночлег. Если ты с детства любитель риска, адский котел — это так, свеча, подвиг вообще у тебя по списку, по четвергам или каждый час, если по карте твоей дорожной даже Сусанин бредёт с трудом, к лешему глупую осторожность — видишь заброшенный старый дом? Дом одичал без гостей и песен, выглядит монстр как в страшном сне. Мир человечий безумно тесен, нечеловечий ещё тесней. Сядь на ступеньку при лунном свете. Сядь и блести, человек-пятак. Не удивляйся, когда заметишь: что-то не так. Ибо всё не так. Тени шуршат, не сухие злаки. Мимо тебя, не задев плечом, шастают ведьмы и вурдалаки, вроде действительно ни при чём. Мавки поют, веселы, упруги. Висельник пляшет — лицо что блин. Ноги немеют, немеют руки, плещется в горле адреналин. Только подумаешь — вот непруха, точно сожрут, не спросив, как звать, — мёртвый хозяин, покашляв глухо, номер предложит, белье, кровать. Не откажись, он обидчив как бы. Кстати, не спи и смотри в окно, а за окном корабли и крабы, а под тобой не полы, а дно. Пьяный скелет с сухопутной грустью едет на толстом соме верхом. Не забоишься — они отпустят, с алым проснувшимся петухом. Щёлкнут замочные хелицеры, спрячет лешак мухомор в суму. Если вернешься живым и целым, то не рассказывай никому. Многие скажут: ты, верно, спятил, Миша, Василий ,Артем,Денис. Ты у нас прямо с рожденья дятел или же навык приобретён? Что за фантазии (ведьмы, рыбы), Клара Петровна, Иван, Гордей? Где бы ты ни был, когда бы ни был — ты не один. Никогда, нигде. Н.Захарцева

Босиком к белеющим мирам, по траве лилового рассвета. В цвет индиго родина моя, дышит там ультрамариновое лето. Яблочно-зеленый водопад, сном впадает в розовые реки. Серебристо-золотой там сад, расцветает звуком в фиолете. Синим обучают языкам и оранжевому настроенью. К нежно-красным чалят берегам волны, разбиваясь в брызги света. В голубых полях поют мечты—птицы с изумрудными глазами. Там дожди стозвучной красоты радугою струй танцуют с нами. Желтой чистотою окрылен, там, в узор свивает мысли ветер. Я вернусь в мой лучезарный дом, босиком тумана на рассвете. ( Э. Дэлюж )

Полюбуйтесь ,Эстеты!

А разбавим-ка мы январь безумством летних красок и ароматов! ☀🌸☀ Художники Михаил и Инесса Гармаш

Резная свирель. Жили-были, спали-ночевали. Пили хмель, сидели у плетня. Оставляли сны на сеновале в дар сверчкам, мышатам и теням. Плакали, не знали, что в финале. Да и есть ли он вообще — финал. Даже никого не проклинали, даже их никто не проклинал. Мазями лечили поясницу, зельями — ангину и отит. Сдуру в мае завели жар-птицу, а она возьми да улети. Под лягушек хоровое пение начинали думать о зиме. Делали компоты и варенье. Часто были не в своем уме. Да и свой, какой он, непонятно. Вдруг вернёшься — он уже чужой? Убирались, выводили пятна. Обзывали мельника ханжой, пекаря — зазнайкой, но шутейно. Возводили круг из валунов. Сами мастера, не подмастерья пустобрёхов, ухарей, врунов. Погибали. Возрождались снова. Привезли из Турции кальян. Накупили разного льняного, всякого постельного белья. Били в бубен. Кланялись иконе. Видели русалок под водой. В августе пришли под окна кони. Рыжий конь строптивый и гнедой. Почесав костяшками щетину, попрощавшись с вербой и ветлой, сел Иван на бархатную спину. Села Марья в доброе седло. Вздрогнуло дырявое корыто где-то в самой средней полосе. Скачет Мастер рядом с Маргаритой, скачут Ариадна и Тесей. Скачут Одиссей и Пенелопа. Дело не в количестве имён. Кони в райских яблоках галопом скачут, поднимая пыль времён. Жили-были, запирали двери, свет гасили, слушали прибой. Где бы ты, во что бы ты ни верил, сказка не закончится тобой. Собирая жизнь по закоулкам, собирая смерть по уголкам, скачет в небе вещая каурка, стряхивает в вечность седока.

Резная Свирель. И старое станет пылью, и новое станет старым, но вновь расправляют крылья и снова берут гитары небесные недотёпы, фонарщики, менестрели. У них по карманам — тропы, у них в рюкзаке апрели. Летят, зажигают свечи, спокойны — куда там Кришне. Зима не бывает вечной, весна не бывает лишней. К удаче любые числа: тридцатое и восьмое. Когда чародей случился, русалки запели в море, драконы проснулись в камне, отправились в путь-дорогу последние могикане, степные единороги. Легко закрутились в петли весёлые звездопады. А что чародей — немедля взлетел и зажёг лампаду на юго-восточном фланге. Она и давай светиться. И кто-то подумал: ангел, и кто-то подумал: птица. И страшное стало милым,

ПЕРВАЯ ИЗМЕНА... Первая измена - она случается очень рано. В детстве. И к сексуальности отношения мало имеет, - не в этом смысл измены, совсем не в этом. И это не предательство, хотя многие думают именно так. Это измена. Она вот такая: Пятилетняя Зоечка играла с мальчиком во дворе, с Сережей. Они очень хорошо играли, они были друзья. И даже больше чем друзья; в пять лет уже бывает любовь. Не такая, как во взрослом возрасте, но искренняя и чистая. Зоечка с Сережей играли в дом, "секретики" делали, человечков из желудей. Все знали, что они - пара. Они и в пару всегда вставали вместе, когда воспитатель в садике вела группу на прогулку в парк. А потом во двор вышла новая девочка, их семья получи