Жительницей поселка Ленино она стала в 1947 году, выйдя замуж за Германа Степановича СОЛОВЬЕВА. Анна Кирилловна – лейтенант медицинской службы, участница Великой Отечественной войны. Родилась 24 августа 1921 года в дер. Анаткасы (Советского) Моргаушского района. «22 июня 1941 года,- вспоминала она, - в общежитии Чебоксарского медицинского училища мы, студентки фармацевтической школы, готовились к последнему выпускному экзамену. В этот момент и прозвучало по радио сообщение о начале войны».
Училась А.К. КИРИЛЛОВА (девичья фамилия) в Чебоксарах три года. Получив специальность помощника провизора. Комсомолка. Просилась на фронт. Её направили в аптеку в Канаше. Сказали, что работа ответственная, в режиме военного времени, аптека находится возле узловой железнодорожной станции, через которую на фронт направляются эшелоны мобилизованных.
Однако в августе 1942 года в жизни провизора А.К. Кирилловой произошли непредсказуемые перемены. Она ожидала, что в любой момент могут направить если не на фронт, то в тыловой госпиталь, которых в Чувашии становилось все больше. Но неожиданно вызвали её в НКГБ (Народный комиссариат государственной безопасности). Разговор был коротким: - Комсомолка? – Да. – На фронт просились? – Да.- Свободно владеете русским и чувашским языками? – Да. – Будете служить у нас.
В этом здании размещалась Чебоксарская фармацевтическая школа. Сегодня это – так называемы ректорский корпус Чувашского госуниверситета им. И.Н. Ульянова на Московском проспекте. Фото 1940 г.
, известно, не обсуждаются. Определили аптечного провизора на службу не по специальности, а в военную цензуру, подчинявшейся органам НКВД. Переодели в военную форму. Приняла присягу. Проинструктировали. Под роспись дала обещание не разглашать не только государственную и военную тайну, но и сведения о личной жизни граждан. То есть, призвали на линию скрытого фронта, которая также работала на общую победу.
Свидетельство об окончании Чебоксарской фармацевтической школы А.К. КИРИЛЛОВА получила 30 июня 1941 года.
Что такое – военная цензура? Уже в первые дан войны обострился вопрос о сохранении государственной тайны, недопущении распространения через почтово-телеграфную связь любого вида антисоветских, пораженческих, провокационных и клеветнических сообщений, подрывающих обороноспособность страны. Госкомобороны СССР (ГКО) 6 июля 1941 года издал подписанное И.В. Сталиным постановление «О мерах по усилению политического контроля почтово-телеграфной корреспонденции». Документ обязывал НКГБ организовать 100-процентный просмотр писем и телеграмм, для чего увеличивался штат политконтролеров. Постановление носило общий характер и конкретизировалось специальными секретными инструкциями. В частности, в письмах запрещалось сообщать сведения военного, экономического или политического характера, оглашение которых может нанести ущерб государству. Также запрещалось отправление почтовых открыток с видами и наклеенными фотографиями, писем со шрифтом для слепых, кроссвордами, шахматными заданиями. Было установлено, что письма не должны превышать четырех страниц формата почтовой бумаги.
Тогда же Президиум Верховного Совета СССР издал указ, устанавливающий наказание «за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения» - от 2 до 5 лет заключения, если это действие по своему характеру не влечет за собой по закону более тяжкого наказания.
В период войны письма с фронта и на фронт для воинов и оставшихся в тылу их родных были единственной связующей нитью. И на каждом письме, которые преимущественно были в виде сложенного в треугольник листа, стоял штамп: «Просмотрено военной цензурой».
Информация из учетно-послужной картотеки Центрального архива Министерства обороны РФ:
Соловьева Анна Кирилловна
Дата рождения: 24.08.1921
Место рождения: Чувашская АССР, Советский р-н, д. Анат-косы
Воинское звание: лейтенант мед. сл.
Награды: Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»
Источник информации: ЦАМО
Номер шкафа: 195
Номер ящика: 15
Служба военного цензора А.К. Кирилловой началась в Чебоксарах. «Не забыть свой первый приход в комнату на третьем этаже нового здания почты недалеко от Красной площади и Колхозного рынка, - вспоминала она с годами, когда «срок о неразглашении» истек. – Захожу и вижу десяток мешков с письмами на фронт и с фронта (последние были на чувашском языке, так как русскоязычные в большинстве своем просматривались еще на фронте). И все это мне предстояло прочитать не любопытства ради, а чтобы не допускать распространения военной и иной тайны. Нагрузка была огромнейшая, приходилось часто читать письма сутками».
Позже, когда освободилось место военного цензора в районном центре, в селе Большой Сундырь, Анна Кирилловна попросила перевести ее туда, ближе к родной деревне. В 1945 году она была награждена медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». С военной службы её перевели в запас лишь в 1947 году в звании лейтенанта медицинской службы.
Как-то, спустя десятки лет после окончания войны, в начале 1970-х года, когда прошли сроки секретности, мы с мамой в очередной раз поехали на Чебоксарский колхозный рынок. (Он тогда располагался в низине, которая теперь находится под водой в зоне затопления). Когда шли от Красной площади к рынку, названному Зеленым базаром, мама волнительно указала на угловое окно на третьем этаже Чебоксарской почты и сказала: «Вот там и читала я сутками письма…». А после рынка, когда по Нижегородской улице направились к Московскому проспекту, чтобы оттуда на попутке уехать домой в деревню, мы остановились напротив двухэтажного здания недалеко от Республиканской больницы. В нем, построенном в середине 1930-х годов специально для Чебоксарского медицинского училища, с 1939 по 1941 год и училась Анна Кирилловна со своей старшей сестрой Варварой Кирилловной. Этот красивый особняк в глубине сквера сейчас служит как ректорский корпус Чувашского госуниверситета имени И. Н. Ульянова.
Иногда, вспоминая годы военные, мама признавалась, как с упоением читала красиво, порой романтично изложенные письма и как нередко утирала слезы от знакомства с письмами о больших потерях на фронте и невыносимо трудной, голодно-холодной жизни в тылу. Такие письма, как и велели строгие инструкции, замарывались или вовсе уничтожались. Зачеркивались и нецензурные выражения, критика армейских порядков, любые отрицательные высказывания о положении на фронте и в тылу. Письма, содержащие запрещенные сведения, изымались и передавались по инстанции.
- «Сколько судеб семей, историй любовных и трагических становилось мне тогда известным!», - со смешанными чувствами говорила Анна Кирилловна. Все это также «держалось при себе», передавать кому-либо сведения о личной жизни категорически запрещалось. Признавалась: хотя и ни разу не встречалась, но заочно знала чуть ли не половину жителей Сундырского района, так как два года в Большом Сундыре просматривала письма, проходящие через почтовое отделение.
Анна Кирилловна и сама получала письма со штемпелем «Просмотрено военной цензурой» от брата Григория Кирилловича, защищавшего в районе Синявинских высот блокадный Ленинград. Некоторые его письма храним в семейном архиве и поныне. (На фото – фрагмент одного из писем с замаранным названием фронта и штемпелем цензуры).
.Сегодня редко, но все же можно услышать рассуждения, дескать, в годы войны власть вводила слишком жесткие ограничения, в том числе строгую цензуру. Что на это ответить? Как говорят, задним числом мы все умные и «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Нет сомнений, что цензура в условиях войны – одно из условий победы. Она способствовала не только охране тайн, но и консолидации населения, идеологической победе советского народа. Практически все государства в период войны вводили цензуру, причем в США, Англии, Германии она была самая строгая. Например, только в Лондонском почтамте работали 1500 цензоров. Цензура в военное время – норма, инструмент сохранения секретов от противника. Это было оправданно и необходимо, так как страна жила в экстремальных условиях и вынуждена была всесторонне обеспечивать свою безопасность.
Из-за нехватки конвертов в годы войны появились письма-треугольники, народные письма, когда лист с письмом просто складывали несколько раз, а на верхней стороне указывали адрес получателя и номер полевой почты. Марка не требовалась, письмо не заклеивалось, так как все знали, что его будет просматривать цензура. Интересно то, что в годы войны письма на фронт доходили быстрее, чем в наши дни. Нарком связи добился исключительных условий для доставки армейской почты, остановки почтовых эшелонов считались недопустимыми.
Военный билет офицера лейтенанта медицинской службы А.К.СОЛОВЬЕВОЙ и Справка о военной службе в Министерстве госбезопасности СССР.
После войны надобность в строгой военной цензуре отпала. Да и Анне Кирилловне самой не по душе была служба цензора. И она уволилась офицером запаса. Однако возобновить привлекающую ее аптечную работу провизором не получилось. Выйдя замуж, из-за отсутствия жилья вынуждена была поселиться в лесном кордоне в казенном доме, предоставленном на время мужу-леснику, в отдалении от больших сел, где нет медицинских и фармацевтических учреждений. А тут появились один за другим дети. Заботе о них, их воспитании, работе в колхозе «Новая жизнь» и посвятила себя Анна Кирилловна.
Ушла наша мама в мир иной 15 ноября 2007 года внезапно. Весь день в меру сил
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 1