Охранник закрыл за Михримах дверцу, и экипаж тронулся с места. Султанша удобно устроилась на сиденье и вдруг с досадой поморщилась. Она забыла написать Рустему записку с информацией, куда едет и когда вернётся.
“Ну как же я так, будет волноваться Рустем. Сама ведь и приучила его к такому порядку. Хорошо, если он во дворце, надо будет сразу зайти к нему. А если нет? Ну что ж, вечером повинюсь перед ним, он простит. Он любит, когда я прошу у него прощения, а я люблю наблюдать за ним в этот момент, - думала Михримах, и на её губах появилась ласковая улыбка.
Она вспомнила, как её грозный непреклонный супруг становился в этот момент таким беззащитным, так потешно моргал глазами и был так похож на малышку Хюмашах, вернее, она на него, хотя дочь, по правде говоря была копией отца, за каждую её слезинку он был готов снести голову кому угодно, даже Михримах иногда делал внушения.
Увлечённая приятными семейными думами под мерное покачивание кареты и монотонный цокот копыт Михримах не заметила, как глаза её закрылись, и сознание уютно окутала дрёма.
В один момент карета резко подпрыгнула, заставив Михримах подскочить на сиденье и открыть глаза. “Видно, на камень наехал, ротозей, куда ему до Альтюга-аги” – подумала возмущённая Михримах и подняла руку, собираясь постучать в стенку вознице, чтобы внимательнее следил за дорогой. Но её рука повисла в воздухе, остановленная пронзившей сознание мыслью. Султанша поняла, что уснула и проспала, по-видимому, долго. Следующее открытие повергло её в панику. До дворца Топкапы было не так уж далеко, и карета давно должна была привезти Михримах туда.
Дрожащей рукой девушка отдёрнула занавеску и отшатнулась от окошка: по краю дороги стояла стена непроглядного кустарника, перемежающегося с высокими деревьями.
Михримах стала неистово колотить в стенку со стороны кучерского места. Экипаж, не останавливаясь, помчался ещё быстрее. Султаншу кидало из стороны в сторону. Она крепко уцепилась за сиденье и попыталась успокоиться, как её учил Рустем.
Из любой ситуации есть выход, только искать его нужно с ясной бесстрастной головой. С трудом ей удалось унять сильную дрожь в теле и начать сосредоточенно думать. “Меня похитили, это понятно. Значит, потребуют выкуп. Рустем и отец, конечно же, не поскупятся, и я скоро вернусь домой. Ох, не сносить головы этим глупцам! Нашли, кого похитить, - усмехнулась Михримах и глубоко вздохнула с облегчением. – Пусть увозят, далеко не увезут.”
Проехав по расчётам Михримах часа два, карета остановилась. Султанша напряглась и замерла в ожидании, но страха решила не выказывать.
Дверца распахнулась, и новый извозчик Рустема-паши произнёс:
- Выходите, госпожа, дальше Вы поедете в другой карете.
- Почему мы меняем экипаж? – демонстрируя железную выдержку, позволявшую казаться внешне спокойной, спросила Михримах, ступая на землю. Она заметила, что остановились они на развилке дорог.
Кучер, ожидавший бури и истерики со стороны госпожи, обескуражено ответил:
- В Вашей рессора лопнула, а дальше дорога будет хуже.
- Долго ли нам ещё ехать и далеко ли мы от Стамбула? – не показывая волнения, властно спросила Михримах.
- Стамбул остался далеко позади, а до границы поболее десятка миль будет, а там ещё пешком придётся идти, - послушно ответил кучер.
- Как пешком? Мне не говорили, что я должна буду идти пешком, - притворилась Михримах, как будто была в курсе событий, - разве до …ну до этого места, куда мы едем, вылетело из головы, как там его…- специально замешкалась она, - нет хорошей прямой дороги?
- Ширван, госпожа, - подсказал ей мужчина, - дорога-то до Ширвана есть, да разве ж можно нам по ней ехать? Нам таиться надо.
- Так значит, Алкас Мирза будет ждать нас в Ширване? - не слыша свой голос из-за резко возникшего звона в ушах произнесла Михримах.
- Точно так, госпожа, - подтвердил кучер.
В глазах Михримах потемнело, она была готова лишиться чувств. Уже догадываясь, кто её похититель, она ещё надеялась, что это не персидский принц и наугад произнесла его имя, но надежда рухнула со словами возницы.
Рустем рассказывал, что старший брат Мирзы шах Тахмасп ликвидировал государство Ширваншахов, сделал Ширван эялетом и назначил туда наместником брата Алкаса.
Кучер внимательно смотрел на неё.
- Вам плохо, госпожа? - спросил он.
- Конечно, плохо, я устала, а ещё придётся идти пешком, я едва на ногах держусь, - слабым голосом ответила она.
- Позвольте помочь Вам дойти до другого экипажа, - предложил ей кучер, протягивая руку.
Чтобы не упасть, Михримах уцепилась за его локоть, и тут её осенила мысль: надо оставить какой-то знак для тех, кто будет искать госпожу. Взгляд её упал на браслет, подарок незабвенной Хатидже-султан, который Михримах второпях машинально надела на руку, собираясь в Топкапы. Он был ей слегка великоват, и снять его не составило бы труда, только надо отвлечь слугу.
- Подожди, ага, я забыла в карете свою шаль, принеси мне её, - велела она, и возница послушно вернулся к экипажу.
Михримах тем временем сделала ладошку лодочкой, и браслет легко соскользнул с одной руки в другую.
- Госпожа, здесь её нет, - крикнул слуга.
- Как нет? Смотри хорошенько. Неужели я её не взяла? Она такая тёплая, - заговаривала зубы кучеру Михримах, а сама с силой забросила браслет на обочину подальше от кареты.
- Госпожа, не волнуйтесь, мы найдём Вам тёплые вещи, если понадобится, - сказал возвратившийся возница, подошёл и подал ей руку.
- Мне лучше, - сказала она, отказавшись от помощи.
Мужчина пошёл вперёд, оглядываясь на неё и приглашая следовать за собой. Впереди был тупик из густой непроходимой лесной стены. Михримах остановилась и с удивлением наблюдала, каким образом возница преодолеет этот живой забор.
Мужчина перешагнул небольшую канавку, посчитал деревья, остановил взгляд на одном из них и быстро пошёл к нему, махнув рукой Михримах. Обогнув толстое дерево, она увидела за ним ровную довольно проходимую тропу.
Метров через двадцать на поляне появилась карета, а вокруг неё стояли трое мужчин в тёмных одеждах.
Кучер, который вёз Михримах, подошёл к ним и приказал уничтожить сломанный экипаж и потом догонять его с пленницей.
Возница взобрался на облучок, Михримах села в салон кареты, и они продолжили путь.
Мрачный густой лес неохотно расступался, давая место ухабистой дороге. Михримах никогда не видела такого леса и не ездила по более тряской дороге. Карета колыхалась из стороны в сторону. Казалось, что вместе с качающейся каретой, перекатывался мозг в голове, не давая сосредоточиться.
Через несколько часов трудной извилистой дороги они остановились на маленькой опушке. Соскочив с облучка, кучер оглянулся и шагнул к едва заметной тропинке, позвав за собой Михримах.
На небо уже поднялась луна, и её света хватало, чтобы различить тропинку. На краю её виднелась постройка. Присмотревшись, девушка увидела небольшой бревенчатый дом с низкой мансардой.
Почти впотьмах они добрались до него и вошли внутрь. Кучер зажёг свечи, и Михримах огляделась. На первом этаже была небольшая скромная, но уютно обставленная комната, перегородкой от неё отделялась крохотная кухня. На второй, мансардный, этаж вела узкая лестница.
- Госпожа, проходите наверх. Пока Вы будете находиться там. В ближайшие день-два за Вами приедут. Я буду рядом, если у Вас возникнут вопросы, - объяснил ей кучер.
Михримах, тяжело ступая, поднялась по лестнице в комнату и осмотрелась. В помещении стояла тахта, маленький круглый столик, на полу лежали две мягких подушки. В стене напротив двери виднелось довольно широкое для такой крошечной комнаты окно.
Подойдя к тахте, Михримах без сил упала на неё и забылась тяжёлым сном.
…Рустем объехал по делам почти всю столицу, побывал на верфях, в корпусе янычар, проверил ход строительства нового ткацкого цеха, а также присутствовал на закладке камня нового благотворительного комплекса. Вернулся домой поздно и очень удивился, не застав Михримах. Вызвав Эвду-хатун, он выслушал её сообщение о том, что госпожа уехала ещё утром в Топкапы по просьбе Хюррем-султан и ещё не возвратилась.
- Она уехала с Айше Хюмашах? – грозно спросил паша.
- Нет, господин, маленькая султанша дома, - затрепетала от страха служанка.
- Значит Хюмашах сейчас одна? Госпожа оставила так надолго дочь одну? – возмутился паша и сорвался с места в комнату дочери.
Осторожно открыв дверь, он кивком велел няне выйти.
- Как чувствует себя султанша? Что она ела? Сколько раз? Плакала ли? – засыпал он её вопросами.
Няня, красная с головы до пят, ответила на все вопросы и тихо сказала:
- Госпожа только что покушала и уснула.
- Хорошо, - бросил Рустем и подошёл к колыбели дочери.
Девочка спала безмятежным сном, мирно раскинув ручки и радостно улыбаясь во сне.
Рустем с умилением посмотрел на дочь, тихонько поцеловал её в щёчку и прошептал:
- Спокойной тебе ночи, моё милое дитя! Пусть Аллах пошлёт тебе дивные сны!
Вернувшись в кабинет, он сел за стол, чтобы поработать ещё, но не мог сосредоточиться. Злость вскипала в нём при мыслях о Михримах. “Как она могла поступить так легкомысленно? Уехала к матери, осталась там ночевать и не предупредила меня, а главное, оставила маленькую дочь одну”, - распалялся Рустем.
Спал он плохо, а едва забрезжил рассвет, подхватился и помчался в Топкапы.
Не смотря на раннее время, он сказал Сюмбюлю-аге, что желает встретиться с Хюррем-султан, и тот торопливо направился с донесением к госпоже.
Хюррем-султан вставала рано, поэтому была уже на ногах и вышла навстречу Рустему.
- Хюррем-султан, приветствую Вас, - холодно сказал Рустем, удивив своим тоном госпожу.
- И твоё утро пусть будет добрым, паша, - ответила она ему.
- Моё утро совсем не доброе, госпожа, - парировал он.
Султанша в удивлении подняла брови.
- Слушаю, Рустем, говори, что случилось.
- Госпожа, не посчитайте мои слова дерзостью, однако, я надеюсь на Ваше понимание и поддержку. Видите ли, Михримах, конечно, ещё молода и могла не подумать или забыть предупредить меня, однако я всегда надеюсь на Ваш ум и рассудительность, - нервничая, начал говорить Рустем.
- Что ты хочешь этим сказать, паша, изъясняйся понятнее, - нетерпеливым тоном произнесла Хюррем, обнаружив в своём голосе нотки раздражения.
- Я хорошо понимаю её желание остаться на ночь в Топкапы рядом с матерью, однако меня следовало предупредить об этом. Я волновался, госпожа, Вы сами могли бы отправить гонца в мой дворец, - сказал Рустем и с укором посмотрел на Хюррем.
- Ты что такое говоришь, Рустем? Какая ночь, какой Топкапы? Михримах не ночевала дома? – наконец, до неё дошли слова Рустема, и она испуганно округлила глаза.
- Госпожа-а-а... – выдохнул Рустем, - Вы хотите сказать, что Михримах не оставалась у вас этой ночью?! – дико прошептал он, и лоб его вмиг покрылся испариной.
С минуту они молча взирали друг на друга безумными глазами, ещё раз прокручивая в голове появившуюся информацию. Мгновение спустя до них дошло: Михримах исчезла.
- А Хюмашах…дома?…Что с ней?…- дрожащими губами произнесла Хюррем-султан.
- Да, - коротко ответил Рустем, сорвался с места и помчался в свой дворец.
Хюррем дрожала всем телом, однако не стала останавливать Рустема, она знала, что он должен немедленно начать расследование и приступить к поискам.
По тревоге была поднята вся дворцовая охрана Рустема-паши. Всадники разъехались по столице, по крупицам собирая сведения о карете госпожи.
В своей комнате был найден опоенный сильным снотворным старый кучер Альтюг-ага, разбудить которого пока не удавалось.
Рустем-паша подробно допрашивал Эвду-хатун, кто принёс записку, как он выглядел, во сколько и в чём уехала госпожа, какие украшения на ней были. Он задавал некоторые вопросы по нескольку раз, надеясь услышать в ответах что-то важное.
Через некоторое время вернулись несколько охранников с печальным известием: на окраине города, за старыми развалинами они нашли тела двух убитых охранников, сопровождавших Михримах-султан.
Чуть позже другие стражники привезли двоих людей, мужчину и мальчика, которые на разных улицах видели, как кучер гнал дворцовую карету, направляя её на центральный тракт, ведущий из столицы. Они обратили внимание, что кучер сильно хлестал лошадей длинным кнутом, видно, торопился. По описанию внешности это был новый кучер Рустема-паши.
Великий визирь спешно собрал охранников, объявил приметы кучера, а также описал, в чём была одета госпожа, и отправил их по тому следу, который указали свидетели.
Сам Рустем-паша метался, словно зверь в клетке: он рвался на поиски, но пока не мог оставить дворец, понимая, что должен собрать все сведения.
А в это время во дворец Рустема-паши ехал Ахмет. Он прибыл на днях из Манисы, решил своё личное важное дело и спешил поделиться потрясающей новостью с Михримах: он побывал у матери, той, которая дала ему жизнь.
Он бы и не узнал о ней никогда, если бы не случай, а, может, Всевышний решил восстановить справедливость.
Дело было так. Всё случилось неожиданно.
В Конье Селим назначил Ахмета силахдаром (оруженосцем), возглавлявшим подразделение телохранителей шехзаде.
Силахдар-ага должен был находиться при шехзаде и являться к нему по первому требованию.
В один из дней важные дела были решены, и шехзаде решил позволить себе небольшой отдых. Селим велел позвать к нему силахдара. Через минуту раздался стук в дверь, и Селим встал, с удивлением отреагировав на него.
- Так быстро? Невероятно, - промолвил он и с интересом посмотрел на дверь, ожидая, когда войдёт Ахмет.
Однако дверь распахнулась, и на пороге появилась Нурбану. Она быстрым шагом прошла в глубь комнаты, поклонилась и бросила приветливый взгляд на Селима. Заметив в его глазах искорки разочарования, она оторопела и c досадой произнесла:
- Шехзаде, прошу простить меня, если я не вовремя, я сию минуту уйду.
- Что ты, моя Нурбану, я всегда рад тебя видеть, - улыбнулся Селим и стал объяснять ей своё замешательство.
- Я только что послал за Ахметом, и вдруг раздался стук в дверь, вот я и изумился скорости слуг и моего брата, - рассказал он, и они вместе посмеялись над курьёзом.
- Может, я всё-таки уйду, раз Вы захотели побыть с Вашим братом, - деликатно предложила Нурбану.
- Нет, останься. Никакой важной причины для встречи у меня нет. Просто я хотел сыграть с братом пару партий в шахматы. Если хочешь, мы поиграем с тобой, а с Ахметом в следующий раз, - уступчиво сказал Селим, узнав на днях, что его фаворитка беременна.
- Нет, нет, Селим, лучше со мной в другой раз. Шехзаде не может менять своего решения, и я не вправе на него влиять. Если Вы позволите, я посижу и с удовольствием понаблюдаю за вашей игрой. Это всегда так захватывающе! – рассудила мудрая фаворитка.
- А знаешь что, у меня возникла мысль. Приглашу-ка я и Ханым-хатун, с ней вы и сыграете. Она будет очень рада. Однако, бойся, Нурбану, она очень достойная соперница, - с шутливой угрозой в голосе молвил Селим.
- Буду очень Вам благодарна, шехзаде, - развеселилась Нурбану. Она любила няню Селима, добрую, богатую на остроты и знающую много мудрых присказок женщину.
- Решено, - одобрительно кивнул Селим и велел позвать к нему Ханым-хатун.
Доставая из резного ларца изящные шахматные фигуры, Селим успел подарить Нурбану четверостишие,
Шиповник алый нежен. Ты нежней.
Китайский идол пышен. Ты пышней.
Слаб шахматный король пред королевой.
Но я, глупец, перед тобой слабей.
За эти строки она отблагодарила его поцелуем, однако, не поняла, что он имел в виду, говоря о пышности. Она даже мельком глянула на свой живот, не слишком ли он уже выступает.
Через четверть часа в покоях шехзаде собралась добрая весёлая компания. Началась шахматная баталия, сопровождаемая вздохами и репликами няни, вызывающими бурный смех.
Первая партия длилась долго и закончилась вничью. Игроки принялись расставлять на шахматной доске фигуры для нового сражения. И только оно началось, как послышался осторожный стук в дверь покоев шехзаде.
- Войди! – ответил Селим, не отрывая глаз от шахматного поля.
- Шехзаде, здесь Иосиф Наси, - с виноватым видом сказал охранник, не зная, как хозяин отреагирует на беспокойство. Однако, Селим без тени неудовольствия велел впустить столичного гостя.
- От всей души приветствую Вас, шехзаде Селим! – низко поклонился Наси, - О, простите, Вы не один, - растерянно посмотрел он на присутствующих, - велите зайти к Вам позже? – подобострастно спросил он.
В эту же минуту гости Селима встали со своих мест, но он жестом позволил им остаться.
- Добрый день, дон Наси, ну что Вы, могу ли я выставить за дверь человека, столь уважаемого моим великим отцом и, конечно, мной? Иншалла, Вы привезли добрые вести из столицы? – вежливо приветствовал магната Селим.
- О, благодарю Вас, шехзаде, Ваши слова льются в душу Вашего раба сладким нектаром! Я привёз из столицы очень добрые вести, и не только вести, шехзаде, - с самодовольной улыбкой произнёс Иосиф. – Вы позволите внести в Ваши покои мои скромные дары?
- Позволяю, дон Иосиф, - взмахнул рукой Селим, и Наси с кошачьим проворством подошёл к двери, открыл её и частыми взмахами правой руки велел слугам заносить ларцы и короба. Один сундучок выскользнул из рук раба, упал, раскрылся, и оттуда посыпались золотые монеты.
- Какая досада, - воскликнул Наси, склонился и стал подбирать золото и укладывать назад в сундук.
- Селим, позволь, я помогу, - тут же отозвался Ахмет и, увидев, что Селим согласно кивнул, подошёл к Иосифу и стал ему помогать.
Когда последние монеты упали в ларец, Наси с нескрываемым удивлением взглянул на Ахмета и торопливо произнёс:
- Молодой человек, позвольте-ка? Откуда у Вас этот амулет?
Он вплотную подошёл к Ахмету и с любопытством стал вглядываться в выбившийся из-под кафтана талисман, висевший на шее парня.
- Иосиф Наси, в чём дело? – вмешался в разговор Селим, - Вы смотрите так, будто увидели призрак.
- Именно это я и увидел, если позволите, многоуважаемый шехзаде Селим. Дело в том, что изображение на этом талисмане является символом одной из ветвей рода Веньеров.
Однако, насколько мне известно, этот знатный род прервался с гибелью последнего его представителя, Густаво Веньера. На его торговые корабли, следующие с Кипра, напали корсары, имущество захватили, а с командой во главе с капитаном, Веньером, жестоко расправились. Позвольте мне повторить свой вопрос, шехзаде? Любопытно было бы знать, откуда у Вашего молочного брата этот амулет? Позволю себе кратенько посвятить вас в курс дела.
Николо Веньер, венецианец, наследовал после своей матери Фьоренцы Соммарипа остров Парос. В 1507 году он женился на женщине по имени Цантано. Их сын Андреа умер в детском возрасте. У Николо Веньера также была дочь, которую похитили пираты…хотя, ладно, это долгая запутанная история, - одумался он, вспомнив происхождение фаворитки шехзаде Нурбану, внебрачной дочери Николо Веньера. Но останавливаться было поздно, и он продолжил:
-Николо Веньер умер в 1531 году. После его смерти Венеция наложила секвестр на Парос и вынесла вопрос о наследовании на рассмотрение Сената. Дело длилось несколько лет, и решение было ратифицировано в пользу сестры покойного, которая скончалась, а её троюродный племянник Густаво Веньер погиб от рук корсаров.
Так о чём это я? Так вот, я могу утверждать, что этот амулет – символ рода Веньеров. Вот меня и заинтересовало, откуда он мог у Вас появиться? Хотя, конечно, можно ведь и найти вещь, и мало ли что ещё, - развёл руками Иосиф Наси.
- Этот амулет сразу после рождения повесила мне на шею моя мать, - глухо прозвучал голос Ахмета.
В глубине комнаты послышался неестественный всхлип и сразу за ним последовал шум падения тела, чувств лишилась Нурбану. Следом за ней с высокой подушки медленно сползла на пол, теряя сознание, Ханым-хатун.
Остолбеневшие мужчины водили растерянными взглядами друг по другу и по лежащим без чувств женщинам. Наконец, оцепенение оставило их.
- Матушка! - закричал Ахмет и бросился к женщине.
- Нурбану! – вскрикнул Селим и склонился над фавориткой.
- Лекаря! – громко крикнул в открытую дверь Иосиф Наси.
Лекарь возился с женщинами, переходя от одной к другой. Иосиф Наси извинялся перед шехзаде:
- Вот так дела, шехзаде Селим! Я невольно стал виновником такого печального происшествия, простите меня!
- Дорогой дон Иосиф, да нам, похоже, благодарить Вас надо, иначе эта тайна так и осталась бы ею навсегда. Оказывается, мой молочный брат Ахмет имеет древние венецианские корни, - произнёс Селим.
Наси почтительно поклонился. В это время обе женщины пришли в себя.
Селим подошёл к Нурбану, а Ахмет к матери.
- Нурбану, как ты себя чувствуешь, - спросил фаворитку Селим и нежно взял её за руку.
- Хорошо, шехзаде, я не смогла справиться с волнением, – слабым голосом ответила она, не отводя взгляда от Ахмета.
- Матушка, иншалла, Вы хорошо себя чувствуете? – присел на корточки Ахмет рядом с матерью, с тревогой заглядывая ей в глаза.
- Не волнуйся, сынок, мне лучше, - ответила она и продолжила:
- Ахмет, ты, конечно же, хочешь услышать от меня историю этого талисмана?
- Матушка, если Вам трудно об этом говорить сейчас, я подожду, сколько надо, а если вообще не захотите, я пойму Вас, - ответил Ахмет.
- Нет, Ахмет, ты должен знать. Я вижу, это не простое дело, а очень важное для тебя, - ответила Ханым-хатун. – Так вот знай: этот талисман принадлежал твоему отцу. Подробности я бы желала рассказать тебе наедине.
Ахмет встал и помог подняться матери. Посмотрев на Селима, он хотел просить его разрешения удалиться, однако тот опередил его.
- Ахмет, вы можете с Ханым-хатун идти, вам необходимо поговорить, - сказал он и обратился к Нурбану, которая во все глаза смотрела на Ахмета, кусая губы, чтобы не заплакать.
- Нурбану, любовь моя, ты можешь подойти к Ахмету и обнять его, как я понял, у вас общие корни, - сказал он.
- Шехзаде, благодарю, - всхлипнула девушка и медленно пошла к Ахмету.
Ахмет со слезами на глазах сделал шаг ей навстречу, и секунду спустя они держали друг друга в объятиях, единственные два человека, оставшиеся от большого древнего рода, в жилах которых текла одна кровь. Нурбану разрыдалась, ведь отныне она была не круглая сирота, у неё появился кровный родственник.
Ахмет передал Нурбану в руки Селиму и, обняв мать, вышел с ней из покоев.
- Вот так история! – покачал головой Иосиф Наси, откланялся и удалился.
Более часа шёл разговор в комнате Ханым-хатун между матерью и сыном. Женщине пришлось признаться Ахмету, что не она родила его, а другая хатун. Много лет назад Хюррем-султан, Гюль-ага и Ханым-хатун придумали на всякий случай легенду, по которой мальчик попал к кормилице. И вот такой случай настал.
Комментарии 2