Они умели ждать…

… Кот и собака всегда ходили на этот бетонный клочок, омываемый гадкой и мокрой водой. Они ждали своего человека. Капитана малюсенькой рыболовецкой шхуны. На пять человек всего. Утлой и скрипящей по всем швам. Другие моряки давно уже советовали плюнуть и купить другую. Но вот только купить было не на что. Капитан отдавал всю прибыль своим матросам. Так не полагается обычно. Отдаётся часть, а остаток идёт владельцу судна. На ремонт и вообще. Но не в этом случае. Капитан считал своих ребят семьёй. Другой-то у него и не было. Сроднился он с ними за эти годы, и со старенькой шхуной тоже. Так они и ходили в море. Всех пятерых ждали жены и дети, а его… Два существа на пирсе, с

Лицемеры

Писатель Квартальный понял, что у него паранойя. Или что-то вроде этого. Он абсолютно перестал верить отзывам о своем творчестве. Отзывов было не слишком много, но и не так чтобы совсем мало. В основном их оставляли его друзья и знакомые. Книжки писателя выходили в электронном виде. До бумажных версий дело пока ни разу не доходило. Квартальный, впрочем, сперва не впадал в уныние. - Так бывает с каждым, - уверял его, исходя из богатого опыта, литературный агент Грызунов. - Так уж и с каждым? - отвечал писатель. Ни в каких союзах Квартальный не состоял, творил сам по себе. - Временные трудности – обязательный этап. Когда продвинем твои произведения, отбоя от издателей не будет.

Загадочная тропа ведущая вглубь болота. Рассказ грибника.

О чем ещё может мечтать городской житель, измученный летним зноем и житейской суетой, как не о лесной утренней прохладе. Зайти в лес с корзиночкой в руках и вдохнуть полной грудью летний грибной аромат. Да ничего больше для городского и не надо. Правда уже через полчаса голова начинает болеть от перенасыщения кислородом, но потерпеть можно. Я люблю ходить по грибы и с нетерпением жду когда наступит грибная пора. Завожу свой старенький автомобиль, ещё с времён СССР, и еду подальше от суеты города. Еду по лесу пока не закончится дорога, как можно дальше, где совсем никого нет. Машина моя развалюха и я специально от неё не избавляюсь

Как же он устал от скандалов на работе!

Мистер Боунс давненько не давал им подобные задания. Последнее похожее было месяца два назад. - Эх, лучше бы его не было, - вздохнул Эд и откинулся в кресле. Его до сих пор мучили кошмары, как оранжевый скафандр скребётся в дверь шлюза и просится зайти в кабину. Насилу они тогда затолкали в шлюз мёртвую находку, потрёпанную космическими камнями. Так ещё и дверь плохо загерметизировалась и скафандр с мертвецом начал летать по шлюзу. Хорошо хоть после этого инцидента, мистер Боунс решил отремонтировать рабочий корабль. - Опять плохо спал? – спросил напарника Эл, отрывая взгляд от навигационной панели. - Да. Но, ничего, это пройдёт. - Правильный нас

Ворона и кот сидели на скамейке.

— Голодный? — спросила ворона. — Да, нет, я наелся вон в той мусорке, — и кот кивнул на открытый бак для мусора. — Как живёшь-то? — поинтересовалась старая кошачья подружка. — Что же, хорошо живу, — ответил кот и вздохнул. — Как мама умерла и меня выбросили на улицу, живу как придётся. Ворона вздохнула. — Мыкаешься по помойкам, а всё о людях хорошо говоришь. Странный ты. Неправильный кот. — Мама была человек. Знаешь, какая она была, — вдруг завёлся кот. — Она была, — и он, подняв глаза к небу, хотел что-то сказать, но задохнулся от нахлынувших чувств и всхлипнул. — Ну, ну, ну, — примирительно сказала ворона, не надо. — Не расстраивайся,

Последняя битва

— Ну какие вы волки? Ты в натуре лиса. А этого доходягу ваще тут не ждали, — Аркаша, гордый тем, что ему исполнилось четырнадцать, скурил бычок до конца и выпустил колечко дыма под потолок. — Я волк свободного племени! — Алиска тряхнула тощими косичками. — Я Ракша-сатана! А вы сидите тут и дальше, как поганки, раз вы такие! — она победно оглядела серую кампанию, взяла Давида за руку и потащила на выход из подвала. Презрительно бросила, обернувшись, — без меня фиг бы вы отбились от запанских. — Да отбились бы! — презрительно пожал плечами Аркаша. Но вышло как-то неубедительно, и все это знали. — Аркаш, — прогудел Серый. — Ты чё? — Да ладно, Алиска, — примирительно позвал А

Васька (мистический рассказ)

До нашей деревни есть два пути: длинный — по нормальной асфальтовой дороге, и короткий — через местами пересохшее старое болото с безлюдным хутором на самом его краю. Разница километров в десять, но по накатанной тракторами грунтовке через территорию исчезающего болота можно проехать только летом, когда жара всё высушивает, или зимой, когда хороший мороз прихватит раскисшую почву. В другие времена там можно застрять даже на тракторе, а если уж совсем скатиться с накатки, то и вовсе утопить в оставшихся очагах трясины своё авто. Местные эти тонкости прекрасно знали и понапрасну не рисковали. Болото, кстати, не абы какое, у него название есть, данное по имени забро

Лузер

Аркадий Васильевич, ну ты даёшь! Вот это прикид! На тебе же аляска за сорок тысяч, а смотрится как дешёвый балахон. Капюшон вообще сбит в кучу. Всё застёгнуто наглухо, до подбородка, хотя на улице тепло и моросит. И ещё эта чёрная шапочка и коричневые ботинки не подходят к брюкам, отутюженным до остроты ножа. Если бы не стрелки, то старика можно было бы принять за интеллектуального бомжа, который ждёт, когда можно будет покопаться в мусорке, из которой уже вытащили всё самое вкусное. Сидит на лавочке и ждёт, когда все уйдут. Стыдно ему опускаться на людях на дно пищевой цепочки. Но я знаю Аркадия Васильевича сто лет, хотя мне всего пятьдесят. Мы жили в одном подъезде, и он дружил с м

Деревенская история (страшный рассказ)

— Прошу тебя, хоть там ни во что не влипни, — напутствовала меня жена, отправляя "пересидеть" в захолустную деревушку, где ей от дядьки достался в наследство убитый домишко. Дело в том, что я оказался не в то время и не в том месте. Впрочем, как обычно: я вечно влипаю в неприятности. Как Наташка до сих пор меня не бросила, ума не приложу. А ведь всё при ней — такая слегка пухленькая и очень симпатичная хохотушка. А я — ходячие неприятности... В этот раз я решил срезать через гаражи путь домой, возвращаясь со второй смены. Обычно по темноте мы там не ходим — наши местные бандюганы облюбовали то место под свои дела, ну и пересекаться с ними никому не охо

Лисий позвоночник

У меня всегда были сложные щи с самопрезентацией. Например, я терпеть не могу свое имя – Альбина. Звучит как «дубина» – эдакое суровое и брутальное, что всю жизнь прошибает стены, пока не отъедет в Вальхаллу. Печально, но приходится быть такой. Главное обо мне – родилась с сильнейшим искривлением позвоночника. Двойной титановый имплант, сломанный в пояснице, – вообще не рекомендую. Не хочу возвращаться в детство, оно прошло в больницах и пустых надеждах. Я лежала на вытяжках, меня кололи, резали, шили и бинтовали. Лечение не помогало. Совсем. «А что вы хотите? – удивлялись они. – С таким-то диагнозом!». А хотела я многое. Танцевать. Кататься на роликах. Рожать детей и быть

Колыбельная шанти

Это не было дурным предчувствием или ночным кошмаром. Я просто знал, что случится беда. Вечером на подлете к нашему городу разобьется пассажирский самолет. На его борту будет человек, которого я люблю больше жизни. Лайнер загорится в воздухе и рухнет посреди поля, бессильно разбросав обломки. И люди в перчатках придут искать мою родную Леську в высоких травах.
Я бы вытащил ее из пожара, встал под нож или выстрел, отдал почку и что там еще умеют пересаживать человеку. Но как удержать самолет? Бесполезно кричать ей в трубку, чтобы не летела сегодня, или придумывать анонимные небылицы, задерживая рейс. Такую судьбу не изменить словами.
Дождавшись рассвета, я сказал своей нын

Гриот

В хижине старика было влажно и душно. Впрочем, в Лагосе влажно и душно было везде. Многомиллионный африканский город коптил небо трубами заводов, солнце пекло немилосердно даже весной, а с моря дул влажный, не приносящий облегчения ветер. Но Саша Чернов уже привык и не замечал духоты, жадно ловя слова Оруко Амин Ифа. Старик выглядел не слишком презентабельно - высокий, но давно ссутулившийся и высохший, с длинным лицом и глубоко посаженными чёрными глазами. И этого Саша не замечал тоже, да и не до того ему было - старик говорил нараспев и быстро, на не вполне знакомом языке - тут и понять не всегда успеешь, а Саша записывал в блокнот! Диктофоны рассказчик не признавал, как и остальну