Браслет Зои
Зоя плетёт браслет. Толстенькие цветные нитки в её руках слегка подрагивают, переплетаясь, складываясь яркими узорами. Каждый цвет напоминает о чём-то своём, давно забытом или ещё тревожащим душу. Зоя плетёт и вспоминает.
Жёлтый
Маленькая Зоя открывает глаза. За окном уже взошло солнце, и оно обнимает девочку тёплыми золотистыми лучами. Улыбаясь, Зоя встаёт, и умывшись, выбегает на улицу. Её встречает душистая зелень травы, пахнущая свежестью и прохладой; заливается многоголосый птичий хор; лёгкий ветерок перебирает вечно непослушные кудряшки. Зоя срывает спелую малинку, раскусывает, и рот наполняется сладким соком. Она улыбается — это так вкусно!
Бабушка зовёт её завтракать — пирожки с капустой, яйцами и яблоками уже поспели. Зоя радостно бежит в дом, ощущая босыми ножками тепло тканных половиц. Пирожки с молоком идут на ура! А впереди — долгий летний день, наполненный играми и весельем. Подольше бы длилось лето!
Оранжевый
Зоя прижимает к себе огромный букет фиолетовых и розовых астр. Перед ней - школа, на которой крупными оранжевыми буквами написано: “Добро пожаловать!” Все школьные года оранжевый цвет будет словно преследовать её — то круглые мандаринки, раздаваемые на Новый год, то спелые помидоры в салате, который она никак не успевала доесть, то апельсиновое платье с рисунком из листьев на праздник осени. И даже галстук у Пети, смущённо пригласившего её на первое в жизни свидание, окажется в оранжевую полосочку. Но сейчас она — первоклашка, и горьковатый запах астр нравится Зое. Девочка зарывается в них, не замечая, что пачкает щёки. Мама смеётся и вытирает дочкино личико. Она помнит, как быстротечны школьные годы!...
Зелёный
Зоя стоит перед главным выбором в жизни — куда пойти учиться? Быть может, на художника — учитель рисования всегда хвалит её работы. Или на певицу — все годы она посещает кружок вокала, и неизменно солирует на школьных вечерах. А может быть, стать писателем или журналистом, не зря она ведёт тайный дневник и пишет заметки в стенгазету! Или — со дна души пробивается тайная мечта большинства девочек — пойти в актрисы?
Зоя смотрит в окно, вдалеке зеленеет берёзовая роща. Листья шелестят на ветру, словно хотят подсказать, помочь, но напрасно. Через месяц Зоя подаст документы на экономическую специальность. Хорошая стабильная профессия, как говорят родители, а что ещё надо? И студенческие годы — весёлые, привольные, порой голодные, но всё же радостные, захватят её на несколько головокружительных лет.
Красный
Огромный букет алых роз и бархатная коробочка с золотым колечком — всё для неё. Зоя счастливо улыбается, смаргивая непрошенные слёзы. Гриша ей сразу приглянулся — высокий, статный, обаятельный. Она к тому времени превратилась в тоненькую белокурую девушку с огромными карими глазами, и нравилась парням. Но бабушка говорила — выбирай того, кто действительно придётся по сердцу. И вот позади нечастые встречи, робкие взгляды, шутки, понятные им двоим, и первые несмелые поцелуи. А впереди — раздольная шумная свадьба и семейная жизнь, полная новых открытий.
Чёрный
Зоя осторожно придерживает большой живот, через три месяца роды, а на душе черно. Ушла из жизни её любимая бабушка, которая была рядом с самого рождения. Она учила Зою ходить на лыжах, вязать неловкими пальчиками кукольные обновки, стряпать пышные пирожки. А сколько раз они ходили вместе в лес и приносили корзины, полные налитых соком ягод и крепких грибов!
По лицу Зои катятся слёзы. Она вытирает их платочком, и смотрит на приехавшую машину, украшенную искусственными цветами. На ней бабушку увезут в последний путь. Соседские дети кричат: “Ура, праздник!”, не понимая, что цветы не всегда означают радость.
Зою не берут, беременной не стоит ехать на кладбище. Там, среди высоченных кедров и зелёных сосен, бабушка будет спокойно лежать, отдыхая от всех трудов, выпавших на её долю. Чёрный платок сползает на плечи, Зоя поправляет его. Ничего не поделаешь, жизнь когда-то заканчивается. Любая жизнь...
Голубой
Крик. Он такой громкий, пронзительный, требовательный. Зоя силится рассмотреть, что же врач делает с её новорождённым сыном, но не видит из-за капельницы. Тело ещё не отошло от родов, боль не ощущается.
— Держите, мамочка, вашего мальчика! — Акушерка наконец кладёт рядом с ней маленький аккуратный свёрток. Крохотное отечное личико недовольно морщится, но для Зои это самый красивый ребёнок на свете! Её сын!
— Как назвать думаете? — интересуется подошедший врач. — Папку как зовут?
— Григорий… — лепечет Зоя. — О! Максим Григорьевич, отличное имя! Это я Максим! — улыбается врач. Зое почти всё равно, имя-то хорошее. Муж настаивал на том, чтобы назвать сына в честь его отца Алексеем, но она не в восторге от этой идеи.
— Максимушка… — шепчет Зоя, и младенец засыпает. Теперь он рядом с ней - навсегда!
Белый
Больничные стены такие светлые, навевающие тоску по дому и неосознанную тревогу. Зоя с трёхлетним Максимкой здесь уже второй месяц. Диагноз, выставленный врачами этому крепкому розовощёкому карапузу, казался ошеломляюще ужасным, но ничего не поделаешь, надо лечиться. И Зоя, оставив работу, ездила по больницам и санаториям, доставала лекарства, пыталась узнать о новых способах лечения. На её глазах угасло несколько детей с подобными диагнозами, и по ночам Зоя тихо плакала в подушку, страшась, что завтрашний день — последний.
Почему-то в церковной лавке остались лишь белые свечи, и Зоя, взяв несколько, вошла под высокие своды храма. Её шаги гулко отдавались в пустоте — служба недавно закончилась, и люди разошлись. Ставя свечу за покойную бабушку перед золотистым скорбным распятием, она расплакалась. Следующие зажгла возле икон Святого Николая, храмовой иконы целителя Пантелеймона, Богородицы. В глазах Богоматери было, казалось, столько понимания, ведь она знала, что такое потеря сына... Белая свеча горела, слегка потрескивая и стекая прозрачными каплями.
С сыном всё обошлось, лечение принесло результат. А Зоя, несмотря на недовольство мужа, стала посещать церковь. В полумраке, среди старых икон, её душа находила умиротворение и покой.
Розовый
Год спустя в дома появились розовые распашонки и пелёнки в цветочек — у Зои и Григория родилась дочка. Малышка Маргарита росла удивительно улыбчивой и весёлой, и очень походила на папу. Максимка немного ревновал к новому человечку, но всё же умилялся, глядя на крошку, сучившую ручками и ножками в деревянной колыбели. Мама пела ей песенки — ещё недавно пели ему, зато теперь можно читать книжки, бабушка подарила настоящую азбуку!
Зоя ласково поглаживала малютку, наблюдая за сыном, разбирающем по слогам трудное слово МА-ГА-ЗИН. Муж читал газету в ожидании новостей по телевизору. На кухне закипал недавно купленный чайник. Как хорошо, когда все дома!
Синий
— Милый, нам надо поговорить, — голос жены настойчиво врывался в его тихое времяпрепровождение. — Что такое, Зоя? — ответил он, стараясь казаться как можно более спокойным.
— То, что сказала мне твоя коллега — правда?
— Откуда я знаю, кто и что тебе сказал? — Он начинал сердиться на жену, коллегу и на весь белый свет заодно.
— Гриш... Мы давно уже живём, как соседи, дети школьники, мы на работе целыми днями. Тебя это устраивает? Судя по всему, нет. Та женщина, Эля, действительно твоя?... — Зоя не в силах была выговорить это слово. Любовница. Как будто разрушение чужой семьи имеет какое-то отношение к любви!
Он молчал. Да и что он мог ответить? Разве сравнится молодая страстная женщина с привычной, потускневшей от переживаний и прожитых лет женой?
Развод оформили быстро. Максим и Маргарита долго не могли поверить в то, что семьи больше нет. Особенно переживала девочка, она ведь так любила папу! Теперь они виделись с отцом лишь на выходных, и он был обычным папой — внимательным, заботливым, понимающим. Вот только жена у него теперь появилась другая, и ни Максим, ни Маргарита так и не смогли простить.
Долгими одинокими синими ночами Зоя задавала себе вопрос — за что? И не находила ответа. Только дети и вера поддерживали её, иначе желание разом покончить с болью, постоянно ноющей в её груди, пересилило бы логичные аргументы. Но она была нужна — и продолжала жить. А боль постепенно растворялась в суете прожитых дней, месяцев, лет.
Фиолетовый
Дети выросли так быстро, казалось — ещё недавно они делились детскими секретиками, обнимали и целовали на ночь, обожали совместные прогулки. А потом Максим, чуть смущаясь, попросил денег — он пригласил в кино одноклассницу. И Маргарита украдкой брала мамину помаду, чтобы пухлые губки казались ярче и привлекательнее. Школу оба окончили с отличием, выбрали профессии по душе и сыграли свадьбы в один год, так уж совпало. Максим женился чуть раньше. На празднике Зоя была такой красивой и счастливой, что Григорий, невольно поглядывая в сторону бывшей жены, задумался, не совершил ли он ошибку. Светло-фиолетовое платье так шло к её хрупкой фигуре, светлым волосам и милой улыбке!
Придя домой после свадьбы дочери, Зоя поняла, что теперь она по-настоящему осталась одна. Как ни странно, горечи она не почувствовала. В сорок восемь лет жизнь открывала новые возможности.
Перебирая старые вещи, Зоя наткнулась на пакет с мулине. Когда-то дочке дали задание сплести маленький коврик, и они вместе выбрали нитки. Коврик сплели, как и несколько простых браслетов для Маргариты и её подружек. На этом увлечение закончилось. И сейчас, глядя на разноцветные нити, Зоя подумала — почему нет? Хобби не хуже любого другого.
Зоя закончила очередной браслет, и сделав снимок, отправила фото заказчице. Её сайт, заполненный снимками разнообразных рукотворных вещиц, пользовался огромным интересом. Зоя с радостью бралась за заказы, делая перерывы лишь на время, отведённое внукам, и свиданиям. Сегодня она ждала звонка от Паши, робкого школьного поклонника, так и не забывшего её за эти годы. И дождалась.
— Зоя, привет, ты не передумала?
— Конечно нет, Паша, встретимся через час, как договаривались! — и Зоя, улыбаясь, пошла одеваться. На столе остался лежать браслет, мягко светясь в лучах закатного солнца. Ему предстояла долгая жизнь.
Автор Олеся Дурсина
Нет комментариев