Детские ручки
Одним ужасным осенним днем я лежала пластом на диване с мокрым полотенцем на лбу — вот уже третий день меня мучила страшная мигрень. Муж уехал на работу, а я была вынуждена взять отпуск за свой счет — садик нашего сына закрыли на карантин, и всех детей рассовали по домам. Мишка возился на полу с машинками и не приставал ко мне. Обычно его от меня или от отца за ноги не оттащишь: то поиграй с ним, то почитай, то дай поесть. На удивление, в этот раз он занимался сам с собой, даже что-то сам нашел на кухне пожевать: кажется, молоко и печеньки какие-то. Я давно привыкла: при моих приступах мне ничего не помогает. Я перепробовала уже, кажется, все таблетки, экспериментировала с горячей ванной, контрастным душем, мокрым полотенцем, капустными листами. Нет, нужно просто пережить это. Вот и в тот раз я лежала без сил на диване, что-то вяло отвечая на вопросы сына.
— Мамочка, а папа скоро придет?
— Угу.
— А ты чего лежишь? Тебе больно?
— Угу.
— Сильно больно, мамочка?
— Угу.
В какой-то момент я выключилась, а когда очнулась, то с удивлением заметила, что боли больше нет. Прямо надо мной стоял Мишка и сжимал в своих маленьких ручках мою голову.
— Проснулась? Мамочка, а сейчас голова утебя болит?
— Вроде нет, — удивленно протянула я.
— Ну вот и хорошо, — ответил сын и как ни в чем не бывало пошел на пол к машинкам.
— Поиграй со мной, ма-а!
Ошарашенная, я пыталась понять, сколько провела без сознания, что именно избавило меня от боли: краткий сон или ручки сына.
— Ну чего ты лежишь опять? Давай поиграем, а? Потом супчику поедим. — Сын глядел на меня с улыбкой.
Второй такой случай произошел уже с моим мужем. Работая на даче, он сорвал себе спину и стонал, как тяжелораненый, когда мы с Мишкой заявились с сумками из города. Он лежал на диване, боясь пошевелиться. Каждое движение вызывало острую боль и страдальческую гримасу на лице... Я кинула продукты прямо на пол и начала поиски мази в аптечке. А тем временем слышу:
— Папа, давай ты будешь больным, а я доктором. Сейчас я тебя буду лечить. — Мишка старался придать голосу солидности.
— Отойди от папы, — машинально сказала я.
— Ну, полечи меня, Мишань, — покорно стонал муж.
— Повернитесь на живот, больной! — скомандовал сын.
Я услышала скрип старых пружин, значит, муж сумел перевернуться. Я выскочила с гневно открытым ртом, уже начав фразу «отойди от отца...» и соображая, чем бы отвлечь ребенка от больного, но увидела странное: сын приложил к больному месту мужа свои маленькие ручки и закрыл глаза.
— Ой, как горячо! — воскликнул муж.
И это не была игра, он правда чувствовал тепло. И облегчение.
— Ну-ка, не разговаривайте, больной, — басил нахмурившийся Мишка.
Муж замолчал, а ребенок стоял так еще несколько минут. На лице его я заметила сильное напряжение, даже испугалась за него, подбежала и, схватив за руки, воскликнула:
— Ну все, хватит!
А муж, между прочим, успел задремать. Затем поднял голову, словно внезапно очнувшись, и сказал:
— А знаешь, помогло!
— Чему помогло? — спросила я механически.
— Ну, не так болит. говорю же.
— Ну-с, голубчик. — Мишка снова положил руки на спину отца. — Продолжим, а то нас грубо прервали! Уйдите, мама.
Я так растерялась, что наблюдала молча пару минут, как сын колдовал над телом папаши.
— Теперь вы абсолютно здоровы, пациент! Вставайте!
Эти слова сынишки привели меня в чувство.
— Мишань, ну куда же он встанет?! У папы спинка болит. — Я обняла ребенка, пытаясь оттащить от лежанки.
— Па-а-па! Вставай же! Больной, вставайте! Я знаю, что говорю! — Мишка почти капризничал. Супруг осторожно начал приподниматься и вдруг весело ударил в ладоши: боли больше нет!
— Мишка! Как ты это сделал?! Ты целитель! Сыночка, что ты сделал, как?
Мы с мужем накинулись на обалдевшего мальчика, как папарацци. А он смущенно пожал плечами:
— Я сон видел! Мне дядя показал, как надо лечить. Я и маму так вылечил однажды, помнишь? Папа, давай играть в паровозик! Ты обещал.
С тех пор у нас в семье появился свой личный доктор, умеющий снимать боли. Особенно это пригодилось, когда его дедушка, мой отец, заболел раком. Мише тогда было уже 13 лет. И он уже понимал ценность своего дара. Деда он любил безумно и сам предложил помощь, когда старик стал по ночам стонать от боли. Надо отдать деду должное: он долго скрывал свое состояние, не жаловался. Но Мишка первым из нас заметил, что дела плохи. Однажды утром я нашла его спящим в комнате отца. Оказалось, всю ночь сын снимал приступ диких болей. Ребенок прикладывал руки к больному месту, и дед переставал стонать и засыпал на короткое время. Словом, Мишка помогал моему отцу уйти достойно... Конечно, болезнь победила. Дед, выходит, умер на руках у внука. И это была первая страшная потеря в жизни моего мальчика. Я так за него переживала, все старалась отправить его от кровати деда, чтобы не видел саму смерть. Но из таких испытаний выковывается характер. Это муж мне сказал: «Не пытайся его оградить от всего! Страдания — особенно чужие — закаляют душу!»
О том, что наш сын может снимать боль руками, мы никому не рассказывали — не хватало нам еще паломничества несчастных. Мишка рос для всех вокруг обычным мальчиком. Мы с мужем так рассудили: вырастет — сам разберется, как свой дар использовать. Сейчас, когда он уже женился, уехал на другой конец России, я смело могу рассказать о своем необычном ребенке.
Комментарии 2