КАК МЫ С ВОВКОЙ, часть 7...
Автоматическая кормушка
Я часто замечал, что бабка постоянно ворчит в хлеву, когда кормит животных. И воды им принеси и пожрать дай, а то что она уже не молодуха, так это никого не волнуют. И периодически угрожает пустить всех под нож или отвезти на рынок.
— Мы тут решили бабушке помочь с хозяйством, — рассказывал я нашу идею деду.
— Это чем же? Курей всех в колодец загнать? Или корову опять связать? А то может свиньям пятаки пооткручивать? — не оценил нашей затеи дед.
— Да нет. Мы с Вовкой хотим разработать автоматическую кормушку для кур. Ну может и для всех остальных тоже.
— Дело хорошее, но я бы не стал браться за эту затею. Идеи то у вас огромные, а мозги маленькие. Как у куриц. Вы лучше разработайте себе прибор, который будет вас предупреждать, что вот эта идея хреновая, а эта вообще…
— Что вообще.
— Вообще не идея, а автоматическая кормушка, — закончил рассуждения дед.
— Ну, я просто чертёж нарисую и покажу, — предложил я ему.
— Рисуйте сколько угодно.
— А на чём?
Дед посмотрел по сторонам.
— Да вон. Хоть на сарае. Всё равно его красить на днях. Возьмите угольков и рисуйте на здоровье. Только не из печки, горящих, а то у вас ума-то хватит. Вон ведро стоит. Там и поищите.
Мы с Вовкой выбрали себе несколько угольков и пошли изучать место под своё изобретение.
— А ты хоть знаешь, как она должна выглядеть-то? — спросил Вовка.
— Да чё знать-то? Щас на месте посмотрим и всё придумаем.
Мы зашли в хлев и осмотрелись. Тут конечно нужно было хорошенько поизобретать. Не всё так просто.
— Ну, так-то всё выглядит понятно, — сделал я предварительное заключение после осмотра.
— Вот кормушка птиц. Если её немного подвинуть, а я так думаю, что курицам это не принципиально, то она как раз окажется под этим навесом, — я указал Вовке на сеновал.
— Если там закрепить ведро, в котором будет корм, а к ведру верёвку. Затем значит…
В итоге мы вышли во двор. Нужно было зарисовать всю схему, пока я не забыл.
Конструкция казалась впечатляющей. Система верёвок, велосипедных колес и прочих шестерёнок и крутилок. Желоба и отводы для поступления корма. Ещё немного доработать и можно подключить к этой системе скотину.
— Не иначе как сарай в космос запускать собрались, — подошел дед и стал рассматривать нашу схему.
— Нет. Это кормушка, — похвастался Вовка.
— Это мазня, хренавыверт называется. Тут хрен чё куда поймешь. Откуда в вашем скудном мозгу столько ерунды?
— Это не ерунда. Это кормушка, — повторил обиженный Вовка.
— Вы можете обижаться, но вся эта мазня похожа на то, как будто кто-то насрал, жопу рукой подтер, и пальцы об сарай вытер. Вот и получилась ваша кормушка.
Дед плюнул на нашу схему и ушел. Мы же решили во чтобы то не стало доказать, что это не ерунда, а всё-таки кормушка для птиц. Мы ещё раз внимательно рассмотрели наш инженерный план и отправились искать запчасти. При всём нашем старании мы смогли раздобыть только ведро и верёвку. Велосипедных колёс, цепей, шестерёнок и прочей фигни просто нигде не было.
— Ну что ж, — подвёл итог я. — Попробуем сделать из того, что есть. А если почти получится, то дед с бабкой оценят и достанут нам все необходимые детали.
В идеале схема была такой. Возле двери должна была располагаться ручка — педаль с шестерёнкой от велосипеда. От неё цепь к колесу, которое должно наматывать на себя верёвку. Эта верёвка в свою очередь должна идти к другому колесу, к которому было прикреплено ведро с кормом. Крутишь педаль, цепь приводит в движение колесо, на которое наматывается верёвка, а ведро на колесе поворачивается и, наклонившись до нужного уровня, высыпает корм в специальный желоб или трубу. Корм по желобу или трубе сыпется вниз, в кормушку для кур. Покормил — покрутил педаль назад и все довольны. В дальнейшем мы думали оснастить такими кормушками всех животных в хлеве. А если чуть доработать схему, то педали можно прикрепить прямо возле кровати бабки с дедом. Проснулись они утром. Покрутили педаль для куриц, затем для коровы, далее для всех и вставать не надо. Можно дальше спать.
Но пока у нас было только ведро и верёвка.
— Попробуем сделать первую без колёс, — сказал я Вовке.
Мы отправились в хлев и стали думать, как всё это можно исполнить. Многие инженеры и изобретатели ломают головы над сложными схемами и приборами, а мы в свои семь и пять лет действовали интуитивно.
После недолгого осмотра я всё придумал. На навесе, над курицами, мы поставили ведро для корма. Перекинули через балку верёвку. Один конец привязали к ведру, а второй к дверной ручке. Получилась полуавтоматическая кормушка. Но, тоже неплохо.
Идешь в хлев, открыл дверь и курицы уже кормятся.
— Надо только проверить, чтобы корм из ведра попадал точно в кормушку. Надо что-то насыпать в ведро.
Мы нашли в сарае опилок и заполнили ими ведро. Для утяжеления на дно положили небольшой камень. Всё-таки опилки весили поменьше чем корм.
— Иди к двери, — скомандовал я Вовке. — По моему сигналу будешь потихоньку открывать дверь, а я смотреть.
Вовка слез вниз и приготовился.
— Давай! — крикнул я.
— Я вам щас дам! — послышался голос деда из-за двери. — Что вы там надумали?
С этими словами он открыл дверь. Только не потихоньку, как я это планировал, а нормально так открыл.
Дед стоял в проёме двери, щурясь в полумраке после солнечного света.
Ведро с опилками и камнем ещё не было настроено на такое широкое открывание двери, поэтому верёвка натянулась, и ведро соскочило с навеса.
— А это что за верёвка? — спросил дед, когда ведро уже начало свой полёт.
По всем законам физики, ведро по траектории описало полукруг и, достигнув нижней точки по инерции пошло вперёд и на подъём. Конечной точкой его полёта стало то место, за которое нас часто грозился дед подвесить. Но в данном случае, это место принадлежало ему. Мне так показалось, что дед даже не успел ничего понять. Как только ведро достигло цели, дед полетел назад, а дверь закрылась.
— Вашуууууу мааааать! — раздавался возглас деда с улицы.
В его словах не проскальзывало никакого намёка на то, что он оценил нашу пробную версию кормушки. Скорее даже наоборот он был недоволен.
— Как ты думаешь, что с ним? — спросил растерянный Вовка.
— Я думаю, нам в очередной раз влетит, — ответил я.
Чуть позже, когда дед уже отлёживался на кровати, а вокруг него хлопотала бабка, мы с виноватым видом стояли рядом. Как мы поняли, травма была серьёзной, но не смертельной. Как сказала бабка:
— Годов этак с десяток-другой назад, я бы вам яйца открутила за это, а сейчас… Сейчас это просто неприятный факт, но это вас не освобождает от наказания.
— Хрена себе факт! — возмутился дед. — Ведром по семейному гнезду. Я хоть уж и не могу его на все сто использовать, но больно-то мне не меньше от этого, чем пару десятков лет назад.
— Кормушкой, — поправил Вовка.
— Свою кормушку лучше закрой. Деда чуть не зашибли. Я вот щас сяду, да как придумаю автоматическую шлёпалку для задниц. Вот это будет изобретение, так изобретение.
— А мы вам хотели педали возле кровати приделать, — обиженно надулся Вовка.
— Ага, — заметила бабка. — Только кровати с педалями нам не хватало. Чё это вы удумали? Что бы мы с дедом на кровати ездили кур кормить?
— Нет, — продолжал обижаться Вовка. — Вам не понять нашей схемы.
— Куда уж нам? Мы то, в отличие от вас, городских, деревня необразованная. Мы педали к кроватям никогда бы не додумались привинтить. Мы всё по старинке, пешком.
За это новаторское изобретение нас наказали тем, что нам пришлось красить сарай. Но и это не прошло без последствий. Как сказала бабка: «Заставь дураков богу молиться», когда застала нас в процессе за этим занятием.
— Мы зелёные человечки, — похвастался Вовка, продемонстрировав бабке свои закрашенные по локоть руки зелёной краской.
У меня же, в противоположность ему, были покрашены обе ноги.
— Чтоб вас черти забрали подальше отсюда, — махнула на нас рукой бабка и пошла топить баню, прихватив по пути керосину и растительного масла.
Артисты погорелого театра
Однажды дед собрался в райцентр за покупками и мы с Вовкой напросились с ним. Мы залезли в свой “истребитель” и отправились в путь.
— Дед! Можно мы картошкой покидаемся? — на дне “истребителя” валялось несколько картофелин.
— Валяйте! — одобрил дед и поддал газу.
Я сидел как пилот, а Вовка как стрелок, за мной. Я ему подавал картофелины, а он сбрасывал бомбы на вражеские колонны танков.
— Ещё бомб! — орал Вовка, пытаясь перекричать треск мотоцикла. — Ещё!
Со временем картошка закончилась, и я пошарил по дну. В руки мне попалась бутылка с мутной жидкостью, запечатанная бумагой.
— Осталась только зажигательная смесь! — крикнул я Вовке и передал ему снаряд.
Вовка размахнулся. Дед успел только крикнуть: “Твою-ю-ю-ю-ю-ю ма-а-а-а-а-ать!!!”, но зажигалка уже полетела на склад фашистских боеприпасов. Дед остановил мотоцикл.
— Вы сами хуже фашистов, — с грустью в голосе сказал он, оглянувшись и наблюдая как из-под осколков бутылки, растекается жидкость. Затем махнул рукой и со словами: “Шоб вас мессершмитт сбил, а вы без парашюта”, завёл мотоцикл.
Скоро мы приехали. Дед остановил мотоцикл, мы вылезли и пошли в магазин, местный гипермаркет, как сейчас сказали бы. Там было всё. На одной полке стояли и хлеб и галоши. Среди консервов можно было выбрать игрушку или пуговицы и только в винно-водочном отделе был идеальный порядок. Именно туда дед первым делом и отправился. Я же увидел вещь, которую обязательно захотел заиметь себе. На стене, между картин и светильников висела балалайка. Она так и манила к себе.
Когда дед подошел, я уже стоял с балалайкой. Добрая тётя продавщица дала мне её подержать.
— Дед. Купи балалайку, — попросил я его.
— И мне тоже, что-нибудь купи, — заныл Вовка.
Дед покрутил в руках инструмент и изрёк:
— Балалайкой, разве что тебя по башке лупить иногда можно, для профилактики мозгов, и польза и звук хоть какой-то будет. На что тебе балалайка? У тебя уже есть башка как барабан. Пустая и с перепонками в ушах. Домой приедем, я сыграю на нём, в отместку за бутылку с зажигательной смесью.
— А мне? — встрял Вовка. — Мне что-нибудь купим.
— Обязательно. Вон тут дудку, что бы оркестр получился. Барабан с дудкой. Артисты погорелого театра.
— Я на дудке не хочу и не умею, — обиделся Вовка.
— А тебе и не надо уметь. Я тебе в жопу её вставлю, и будешь свистеть как соловей.
— Что же вы так с детьми-то разговариваете? — встряла продавщица.
— А это не дети. Это фашистские захватчики. Вам повезло ещё, что все боеприпасы они по дороге сбросили. Иначе от вашего сельпо только балалайка да дудка бы осталась, — дед развернулся и пошел к выходу.
— Пойдёмте оккупанты, яйко млеко по селу собирать.
Мы огорчённые поплелись к выходу. Дед-то себе много чего накупил и довольный собой привязывал всё это к багажнику люльки.
— Стойте тут и никуда не уходите. Я сейчас до деда Митьки съезжу и заберу вас. Пойдите вон на детскую площадку поиграйте, — дед газанул и уехал.
Мы присели на ступеньки и заскучали. На площадке делать особо нечего было, а идти больше некуда. Тут на крыльцо вышла продавщица.
— Ну что приуныли? Оставил вас дед без подарков? Нате вам по мороженому, — тётенька протянула нам по эскимо. — А зачем тебе балалайка-то?
И тут не знаю, что на меня нашло:
— Да я в городе в музыкальную школу хожу. На балалайке играю. Хотел летом порепетировать, — вздохнул я.
— Бедненький, — погладила меня по голове продавщица и удалилась.
— Ты чё про школу-то наврал? — спросил Вовка, разворачивая мороженое. — Ты же не ходишь ни в какую школу.
— Да не знаю, чё-то в голову вошло. Сам не знаю откуда.
В этот момент в дверях показалась продавщица с балалайкой в руке.
— Держи, — протянула она мне инструмент.
— Зачем? — пятился я.
— Ну, считай, подарок от меня.
Вовка прыснул от смеха. Я показал ему кулак и, не веря происходящему, взял балалайку. Бывают же добрые люди на свете, подумал я. Инструмент приятно лёг в руку.
— Сыграй, что-нибудь, — попросила продавщица.
Ну нет, такого подвоха от неё я не ожидал. Подарила и подарила, с чего играть-то просить. Я уже мысленно вернул свои слова про “добрую” обратно.
— Давай, — подначивал Вовка. — Сыграй мою любимую. Как тебя в музыкальной школе научили. И спой бабкины частушки.
Я зло посмотрел на Вовку. Я понял, что если сейчас не сыграю, то балалайка вернётся на стену в магазин. Или надо было что-то придумать. Я подёргал струны, приложил к уху, послушал.
— Дак она не настроена! — нашелся я. — Тут хорошей музыки не получится. Надо дома настраивать. Да и ноты нужны. Я без нот пока плохо помню.
В итоге тётка от нас отстала и я мысленно — “добрая” вернул ей обратно. Вовке я показал язык и подёргал струны. Звук получился впечатляющий. Вовка тоже попросил дать ему поиграть.
— Не будешь без дела подначивать, дам поиграть. Пошли, погуляем.
Мы вышли на дорогу и побрели в сторону окраины. Деда можно было быстро не ждать. Если он поехал к деду Мите, то это надолго. Так мы добрели до карьера.
— Пошли, попрыгаем, — предложил я Вовке, и мы побежали прыгать в песок…
— Дед нас прибьет, — сделал я вывод, оглядывая Вовку и себя. После прыгания в карьере мы были грязные, как черти.
— Прибьёт, — согласился Вовка. — А бабка ещё раз потом.
Мы вернулись к магазину и уселись на качелях, на детской площадке. Я бренчал на балалайке, а Вовка пел частушки, когда к нам подъехал милицейский бобик.
— Вы чьи, такие чумазые? — поинтересовался улыбающийся милиционер.
— Мы погорельцы, — сказанул ни с того ни с сего Вовка, что аж у меня глаза на лоб полезли.
— А родители ваши где?
— Дед пошел по селу яйца, млеко собирать, — не унимался Вовка.
Милиционеры переглянулись и нашли разумным, взять нас с собой. На всякий случай…
— Ну и откуда вы такие погорельцы? — допытывал нас главный милиционер.
Тут решил вступить уже я. Вовка и так уже успел пока мы ехали наворотить, но игра мне понравилась.
— Так мы из театра, вон у меня и балалайка с собой. Театр сгорел, и мы пошли с дедом по миру, побираться.
— А что за театр-то у вас был и где он сгорел-то?
— Далеко-о-о-о, — указал я в сторону. — Мы уже год как скитаемся.
— Год? — удивился он. — А что же вам и жить негде? Родители-то у вас есть?
— Так дед нас забрал от родителей и скитается с нами. Он нас на ярмарках выставляет, мы выступаем, а люди подают. Я на балалайке играю, а Вовка песни поёт жалостливые, — Вовка кивнул, соглашаясь. — Хотите он и вам споёт?
— Нет. Спасибо, — отказались они.
— Ты давай метнись по селу, сыщи того Карабаса Барабаса и привези сюда его. Надо разобраться с этими артистами погорелого театра, — главный милиционер напутствовал своего младшего товарища.
— Да-а-а-а, — протянул главный и почесал лысину. — Будем ждать вашего деда. Иначе чёрт ногу сломит. Он усадил нас на лавку и тут я понял, что идея-то собственно хреновая по большому счёту. Щас приедет дед и балалайку использует по прямому назначению. Я так понял, что в музыкальных инструментах он плохо разбирается. И чтобы мне не было страшно одному, я обрадовал Вовку, что дед обязательно купит ему дудку. Такая перспектива Вовку не воодушевила…
— Где они? — в комнату влетел дед, снимая на ходу ремень. — Щас меч правосудия вас покарает! Вы у меня щас на всю жизнь инвалидами станете и будете на ярмарках милостыню просить.
— Э-э-э-э. Гражданин, погодите, — преградил ему дорогу главный.
Тут следом вошел, смеясь, тот самый милиционер, который отправился искать нашего деда.
— Да всё нормально. Это Егорыч из соседней деревни. Я знаю его. Малого-то я не видел, а старшого вот не признал. Вымахал за год. Внуки это его. Ну и артисты. Это ж надо, навыдумывать такого.
— А-а-а-а. Ну хорошо. Только вы это… C мечом правосудия потерпите до дому, — главный отступил и опять почесал лысину.
Дед сгрёб нас в охапку и попёр к выходу.
— Дядя милиционер, — жалобно крикнул я из-под охапки деда. — Можно балалайку оставить у вас?
— И дудку, давай не будем покупать? — это уже Вовка просил снисхождения у деда.
(с)Андрей Асковд
Нет комментариев