Предыдущая публикация
Народный.
Истинно Народный. Даже без звания, что во много раз ценнее. Но при этом удивительно простой и, казалось бы, понятный. Человек, вызывающий улыбку даже одним своим появлением. Это не каждому дано. Его любили, уважали и всегда считали своим. Олицетворение таланта, мастерства и завидного постоянства в профессии, которой он посвятил себя. Всего. Без остатка. Давид Петрович Габараев – легенда, символ целой эпохи в истории национального театра Южной Осетии. Артист, имя которого на афишах на протяжении многих лет было гарантированным успехом спектаклей, ставившихся на сцене Госдрамтеатра имени Коста Хетагурова. И каждый его выход, каждая работа – безусловный аншлаг, всегда переполненный всеобщим обожанием зал и несмолкаемый смех на протяжении всего спектакля. Человек, несущий свет и ощущение праздника. Всегда. Даже когда он молчаливо прогуливался по улицам родного Цхинвала. И даже тогда, когда его не стало. Поскольку воспоминания о нем до сих пор провоцируют невольные улыбки…
Давид Петрович Габараев родился 30 декабря 1933 года в селении Урсдур (быв. Кватетри) Знаурского района Южной Осетии. Обычная сельская семья тружеников, стремящаяся на заре советской власти открыть своим детям достойную дорогу в будущее – его родители трудились не покладая рук, чтобы дать детям, которых в семье было четверо, достойное образование. Следуя наказам родителей, дети учились и один за другим уходили из отчего дома в большой мир. Старший сын стал врачом, дочь Мария – педагогом, еще один сын – шахтером... Только вот у младшего Давида был свой, особенный взгляд на будущее. Он уже давно был влюблен. Влюблен в театральное искусство. Бессимптомно для окружающих, но для себя давно определившись, какой дорогой поведет его накрывшее с головой чувство. И всегда понимал, что это чувство когда-то обязательно станет взаимным.
Спектакли, которые труппа юго-осетинского театра представляла на подмостках клубов сел Знаурского района нас-только увлекли юного Давида, что он, в стремлении посмотреть на игру любимых артистов, преодолевал многие километры пешком, направляясь из своего родового села на вечерние спектакли в Цхинвал. Попал он в настоящий театральный мир уже далеко не мальчишкой. В 1956 году, в возрасте 22 лет Давид Габараев становится студентом Тбилисского Государственного театрального института имени Руставели. Это была не просто учеба. Уже будучи студентом учебного заведения в столице Грузии, молодой осетин устраивается на работу в Тбилисский Народный театр имени Плеханова. Яркие роли, разноплановые амплуа, многочасовая ежедневная работа над собой – он удивлял коллег своей неустанностью и влюблял в себя взыскательную тбилисскую публику. Период, когда Давид Габараев работал художественным руководителем Народного театра, отметился рядом постановок осетинских классиков, среди которых наиболее успешными были пьесы Елбыздыко Бритаева «Две сестры» и Мухтара Шавлохова «Жених».
Успешная работа, перспективы, которые открывала ему творческая деятельность в столице ГССР, не смогли повлиять на безудержное желание вернуться домой. Именно в театре, в самом сердце Цхинвала, артист Габараев видел свое будущее, именно сюда, как ему казалось, вели все дороги. Он вернулся в Цхинвал в 1961-ом – знаковом году для Юго-Осетинского Государственного драматического театра. В тот год из Москвы, после окончания МХАТа им. Немировича-Данченко, в Цхинвал вернулось почти два десятка молодых артистов – ярких, талантливых, незаурядных, полных здоровых амбиций и желания творить. Молодежь стремительно ворвалась в культурную жизнь Цхинвала и вдохнула новую жизнь в национальную культуру. Людмила Галаванова, Эвелина Гугкаева, Алихан Тедеев, Федор Харебати, Исак Гогичев, Иван Джигкаев – что ни имя, то жемчужина, талант, обрамленный в сверкающую огранку. Сложно быть лучшим, когда ты среди достойнейших. Вдвойне сложно быть звездой, когда ты в окружении целого созвездия таких же талантливых и непревзойденных. Но его звезда расположилась на небосклоне осетинского театрального искусства обособленно, и при этом как-то совершенно естественно. «Уже первый его выход на сцену родного театра в роли непутевого Кариуа в водевиле Геора Хугаева «Муж моей жены» со всей очевидностью показал – перед нами артист, у которого блестящее будущее, – вспоминает Гацыр Плиев, литературовед и театральный критик. – Это была не просто демонстрация незаурядных способностей и высокого мастерства. Главным итогом дебюта было другое – зритель понял и принял молодого артиста. Поэтому вполне закономерно, что вслед за первой работой последовали десятки других. Режиссеры, фактически повинуясь требованиям зрителя, один за другим приглашали его к работе над ролями первого плана. Хадзы в комедии Мухтара Шавлохова «Жених», Бæтти в комедии «Сæтти æмæ Бæтти», Дабег в комедии Михаила Гучмазова «Волки», Князь в пьесе Езетхан Уруймаговой «Проклятый дом»… – перечень ролей, которые Давид Габараев воплотил на сцене юго-осетинского драмтеатра в первые годы начала творческой деятельности, исчисляется десятками и, на мой взгляд, сложно какую-либо из них выделить в плане большей успешности. Все, что делал на сцене этот, без преувеличения, легендарный артист, заслуженно вызывало только наивысшие оценки».
Образы, созданные легендарным артистом Давидом Габараевым, исчисляются сотнями, и все они, за редкими исключениями, соотносимы к жанру комедийному. «За внешней, казалось бы, простотой скрывался человек думающий, глубокий, трепетно относящийся к своей каждой роли. Его образы отличались каким-то невероятным индивидуализмом, – вспоминает Народная артистка РЮО Людмила Галаванова, – причем, зачастую ему хватило мимики или нескольких жестов, чтобы тонко и точно передать характер своего героя. Режиссеры в основном видели в нем персонажа комичного, зачастую непутевого, со множеством пороков и человеческих слабостей. Но человеком в жизни он был абсолютно противоположного склада характера – добрый, искренний, тонко чувствующий, с правильными жизненными принципами – ему, конечно, было нелегко перевоплощаться в образы, наделенные качествами скряг, аферистов, беспринципных и продажных персон. Но он настолько мастерски это делал, что если бы мы, его коллеги, не знали его настолько близко, пришлось бы задуматься, а где он настоящий-то, Давид Габараев – в жизни или на сцене?».
За артистом Габараевым прочно закрепилось амплуа комедийного артиста. И это, по воспоминаниям коллег, его несколько обескураживало. Он часто сетовал на то, что режиссеры не хотят или попросту не замечают его актерские возможности и всегда мечтал о драматических ролях. «Наверное, многие из цхинвальских театралов вспоминают постановку, в которой Давид Габараев вышел на сцену в драматическом амплуа, – говорит художественный руководитель Юго-Осетинского Госдрамтеатра Тамерлан Дзудцов. – Он вышел на сцену и даже не успел произнести первую фразу, а зрительв зале уже начал смеяться. Давид Петрович искренно не понимал, почему его попытки преподнести серьезные образы так упорно не воспринимаются зрителем и долго не хотел с этим мириться. Но его не просто любили. Его обожали всей душой. Редко какой артист может заслужить такое всеобщее признание».
А вот в кино, в котором Давид Габараев сыграл с десяток ролей, ему удалось отчасти разрушить укоренившиеся стереотипы.Давид Петрович – единственный из актеров Юго-Осетинского Госдрамтеатра советского периода, который снимался и в кино. Актер Габараев появился на экранах в 1971 году, уже имея за плечами десятилетний опыт работы в театре. Первую свою роль, Абрека Царая, он сыграл в фильме Санишвили «Чермен». Потом были и другие работы. Наиболее известные – атаман абреков Азамат в дилогии Р.Гаспарянца «По следам Карабаира», «Кольцо старого шейха», главарь уголовников Шерхан в фильме «Курьер на восток» М.Джусойты, «Фарн»...
В ролях, сыгранных в кино, так же, как и в своих театральных работах, Давид Габараев воплощает не столько индивидуальное психологическое начало, сколько создает определенный тип персонажей. Если на сцене он почти всегда персонаж комичный, то в кино это почти всегда роли злодеев. Работая над образами своих киногероев, Давид Габараев использует те же методы, которые он использовал и на сцене – он «делает» свои кинороли прежде всего через внешнюю характерность – злодейский смех, преувеличенно злодейские мимика, пластика, интонации. В итоге он и в кино оставил свой яркий след, так навсегда и оставшийся в памяти – злодей, которого в жизни абсолютно все знали другим – добрым и совершенно родным.
Еще один этап жизни и творческой деятельности Давида Габараева – сложнейшие 90-ые годы. Тогда, в блокадном и полуразрушенном Цхинвале его творчество стало как-то по-особенному востребовано. Уставшее от тяжелых испытаний население во многом искало утешение именно в театре. И театр не мог их в этом стремлении подвести. Почти каждый вечер Храм искусства в самом центре Цхинвала радушно распахивал свои двери для всех, кто по-прежнему оставался верен театру и жаждал встречи с любимыми артистами. В неотапливаемомогромном здании, где зачастую отметка градусника опускалась ниже нуля, под непрекращающимися обстрелами артисты несли в народ вечное и прекрасное. Легкие комедии, которые позволяли людям в зрительном зале на время спектаклей забываться – праздник на развалинах и осколках был вынужденным, но необходимым каждому цхинвальцу…
Давид Петрович был задействован практически в каждом спектакле из репертуара начала 90-ых. Уже совсем не молодой, он достойно переносил все тяготы и негласно демонстрировал одно – артист должен оставаться артистом, верным своему долгу, при любых обстоятельствах. В этот период на сцене театра ставятся комедии «Шахматтæ», «Дæ мады лымæн», «Сугътаг фыдсылтæ», «Сæтти æмæ Бæтти», в каждом из которых у выдающегося мастера сцены были главные роли. Наступившее тяжелое время он переживал по-своему, находя успокоение в любимой работе. Он был Артистом, который не мог жить без сцены. «Папа был человеком абсолютно счастливым, – вспоминает дочь Давида Петровича Наида, – поскольку считал, что главные богатства – уважение и признание народа (адæмы хорзæх), которые он ощущал на себе в полной мере, и есть главные показатели счастья. Понятное дело, он был не совсем обычным папой. Сколько себя помню, он всегда с головой был в работе, даже дома, когда достав очередную объемную тетрадь с новой ролью, начинал оттачивать фразы, жесты, мимики своего персонажа. Ответственность во всем, что касалось его сценической жизни, мне кажется, его преследовала постоянно. Он часто вслух негодовал, когда после неудачной репетиции, сорванной по вине некоторых артистов, не подготовивших тексты своих ролей, возвращался домой. Но никогда никого не осуждал или обсуждал. Он всегда придерживался лишь одного принципа – принципа собственного совершенства, к которому стремился, даже будучи уже признанной звездой театрального искусства. И много работал. Не жалея себя. Но несмотря на увлеченность профессией, тем не менее всегда находил время для общения с нами, своими детьми. И не только с нами. Очень часто я приходила домой и заставала отца в окружении своих друзей. Стоило кому-то из них постучаться в нашу квартиру в поиске меня или брата, так отец любыми уговорами заставлял их зайти и именно у нас дома провести свободное время. В такие моменты, окруженный молодежью, он, кажется, расцветал. Поэтому всегда настаивал – наши встречи проводить у нас дома. К нему тянулись все – от мала до велика, от близких друзей, родственников, соседей до случайных прохожих. Он был человек – праздник. Без всякого преувеличения. Но за этой внешней фееричностью всегда скрывался человек, остро чувствующий чужую боль, с ярко выраженным чувством долга. Перед семьей, перед любимым театром, перед всем обществом. Я помню, как он ухаживал за бабушкой, своей мамой, когда она на закате жизни оказалась прикованной к постели. Он сам кормил ее, помогал купать, переодевал... В эти моменты его глаза становились печальными, а сам он казался совершенно беззащитным перед проблемой, устранить которую было совершенно не в его силах»…
Давид Петрович ушел из жизни в 2007-ом, спустя пару лет после пожара, уничтожившего Храм культуры в центре Цхинвала. Ушел, так и не оправившись от осознания потери, которая серьезно подкосила здоровье уже немолодого артиста. Его поколение особо болезненно переживало этот пугающий период безвременья в истории национального театра, который на протяжении многих десятилетий они целеустремленно вели по пути расцвета и культурного величия. Артист, так и не сумевший жить без театра, без сцены, без новых ролей и зрительских аплодисментов. Его 85-летний юбилей Осетия будет отмечать без него. Но с теплыми воспоминаниями о легендарном Артисте, который всегда, вопреки всему умел заставлять улыбаться. Даже в сложные времена...
Рада Дзагоева.
Следующая публикация
Нет комментариев