Тихий Дворик

Одинокой женщине старшая сестра предложила съехаться. У сестры внучка замуж вышла, а жить негде: «Мы же с тобой родные, выросли вместе. В твою квартиру заедет моя Танечка с мужем, а ты переезжай к нам. У нас комната свободная, все дети выросли, тихо у нас». Очень заманчиво, потому что одной иногда бывает скучно – не с кем поговорить. А тут родная сестра с мужем – родные люди. Плюсов очень много. Например, по очереди готовить. И вообще приятно сидеть за семейным обеденным столом – со своими. И зимние долгие вечера коротать у телевизора вместе. Сестра на пенсии. Утром проснутся, позавтракают и гулять. И разговаривать, разговаривать, разговаривать. В детстве и юности очень дружили, никуда друг без друга. Есть что-то символическое: в детстве вместе и под старость тоже вместе. Подумала женщина и решила: «Обязательно перееду, а свою квартиру молодым отдам». И было сладко от ощущения, что доброе дело сделает. Всё обсудили: мебель пусть остается, надо только одежду взять – ничего больше не надо: ни посуды, ни штор, ни телевизора. Муж у сестры хороший мужик, тихий, не скандалит, без вредных привычек. Много знает, рассказывает интересно – заслушаешься. Так что есть, кому развлекать. И представила женщина картину: сидят с сестрой на кухне перед новым годом и лепят пельмени, а мужик заглядывает и спрашивает: «Можно штук двадцать сварить? Есть хочется». А они с сестрой шутят: «Ничего, не помрешь с голода, всю ночь есть будешь». Чем не семейная картина? Накануне переезда решили еще раз все обсудить, включая документы. Дарить так дарить, пусть все по закону. Если квартира в собственности у молодых, то им спокойнее будет. Пришла женщина к сестре во второй половине дня. Хозяева готовились обедать. Сели втроем, сестра зевала, у нее плохое настроение. За чаем рассказала: «Бессонница была. Представляешь, только заснула, было час с небольшим. А этого идиота (кивнула на мужа) на кухню понесло. Пить, видите ли, захотел. Воду налил, на стол поставил, рукой двинул и разбил кружку. Двери открыты, я так испугалась. И всё – ночь бессонная». Невинная история, с кем не бывает? Но младшая сестра задумалась: «Я у себя хоть десять раз ночью встать могу, потому что хозяйка. А здесь еще подумаешь, подняться или до утра терпеть». И действительность показала свое истинное лицо: сестра привыкла жить по-своему, и ее не переделать. Порядок привычный, все привычно. Все предметы на своих местах. И тут появится другой человек, пусть даже родной – роднее некуда, и тогда запросто случится все, что угодно. Можно через неделю несколько раз поссориться, а уйти некуда, квартира - тю-тю. Испугалась женщина, после чая сказала: «Знаешь, Зоя, я дома останусь. Мне свое пространство нужно. А Танюшка молодая, справится». У старшей сестры глаза стали большими: «Ты с ума не сошла? Обещала зачем? Я же Танюшке сказала, они с мужем настроились, обрадовались». Женщина ответила: «Подумаешь – настроились они. Ничего, не беда. Никуда не поеду». Вернулась домой, видит – часы остановились, надо батарейку сменить. Поставила табуретку, сняла часы, погладила: «Хорошие мои, стучите-стучите». Из холодильника достала малосольные огурчики. Картошку отварила. Свои огурчики, своя картошечка, своя тарелка. После еды немного полежала, спать в десять вечера легла. Ночью встать можешь, потому что свой угол. Хорошо у себя, хорошо дома. Сестры долгое время не общались: обиделась старшая сестра. В детстве иное было. И это иное ушло вместе с детством. Сейчас другое. Покой нужен, уверенность нужна, что ты ни от кого не зависишь. Георгий Жаркой

Берегите cильных людeй... Cильные люди бывaют нaмного беззащитнeй слабых. Вo время урaгана гибкий трocтник гнeтся и шуршит, а соcна пpocто ломaeтся и умиpает нaвсегда — говорят китaйцы, а китaйцы знают, чтo говoрят. Сильные люди отвeчают вовcе нe за сeбя. И дaже не за свoих близких. Они отвечают за весь миp, пoпавший в их oрбиту. Потoму что силa притягивает к cебе — так говоpят физики, а они тоже знают, чтo говоpят. Сильныe люди вoвсе не здoровее и не кpепче вceх прочих. Пpосто они точно знaют, чтo не имeют пpаво падaть в обморок и умирaть, пока от них всё ещe кто-тo зависит. Они спocoбны во вpемя обширного инфapкта пpыгнуть в воду, доплыть до тoнущего ребeнка, вытащить его на берег, удостовеpиться, что ему большe ничегo не грозит, — и только тогда отключитьcя. Так говoрят медики — а мeдики повидали на cвоем веку кудa бoльше чудес, чем физики и китaйцы вместе взятыe. А еще сильныe люди очeнь одинoки. И вовсе не потoму, что никoго не терпят pядом с собой. Пpосто… Они же cильные? Вот никoму и в голoву не приходит, чтo и им бывaет больнo, страшно, одиноко, просто тoскливо. Ходят по зeмле cильныe, мoлчаливые люди. С ними не вcегда легко, не всегда пpиятно, не вceгда комфopтно — зaто надежнo. Это и есть та самaя кавалepия, которaя всегда прихoдит на пoмощь в послeдний момент. (С)

Не бросайте на ветер слов... Погода переменчива... Всегда есть вероятность того, что через некоторое время, направление ветра изменится... и именно ваши слова собьют вас с ног... (Маргарита Терехова)

" У меня было все: счастье, любовь, семья... А теперь темнота. Мне часто говорила моя дочь Алена: «Мама, у тебя нет друзей». А моя жизнь принадлежала Бондарчуку, служению ему" - Ирина Скобцева. 22 августа Ирине Скобцевой могло бы исполниться 97 лет.

Раньше жили не спеша. Выходили замуж, рожали детей в более или менее спокойной обстановке, болели обстоятельно – лежа в постели по целым месяцам, не спеша выздоравливали и почти ничем, кроме хозяйства, не занимались. Без докторов, без нудных анализов, без анкет. Наша нянька, заболев, на вопрос «Что с тобой?» отвечала всегда одно: «Шось мене у грудях пече». А болезни-то были разные. Умирали тоже спокойно. Бывало, дед какой-нибудь лет в девяносто пять решал вдруг, что умирает. А и пора уже давно. Дети взрослые, внуки уже большие, пора землю делить, а он живет. Вот съедутся родственники кто откуда. Стоят. Вздыхают. Ждут. Дед лежит на лавке под образами в чистой рубахе день, два, три… не умирает. Позовут батюшку, причастят его, соборуют… не умирает. На четвертый день напекут блинов, оладий, холодца наварят, чтобы справлять поминки по нем, горилки привезут ведра два… не умирает. На шестой день воткнут ему в руки страстную свечу. Все уже с ног валятся. Томятся. Не умирает. На седьмой день зажгут свечу. Дед долго и строго смотрит на них, потом, задув свечу, встает со смертного одра и говорит: «Ни! Не буде дила!» И идет на двор колоть дрова. © Александр Вертинский, «Дорогой длинною» ____________________ Уважаемые подписчики! Подписывайтесь на наш телеграм канал по ссылке в комментариях! Там еще больше интересных историй, стихов и высказываний

Девочка с фотографии. История маленькой узницы Озаричей, чье фото потрясло весь мир. Эта фотография маленькой девочки, узницы концлагеря Озаричи в Гомельской области, где погибло почти 20 тысяч человек, была сделана в марте 1944 года, а потом облетела весь мир. В тот день, 19 марта 1944-го, когда была сделана эта фотография, 5-летняя Вера Курьян, как и 34 тысячи других узников, получила шанс на спасение... Когда началась война, Вере было всего два года. Она проживала с родителями, старшим братом Женей и только что родившейся сестренкой Олей в деревне Подветка Гомельской области. Когда в село нагрянули немцы, отца Веры схватили, несколько дней он был в плену, потом бежал и присоединился к советским войскам. Всю войну семья не получала о нем никаких вестей. В Подветке гитлеровцы жгли дома, убивали стариков, молодых забирали в плен. Буквально вся деревня была в огне, люди покидали свои дома, кто в чем был. Из воспоминаний Веры Сергеевны: «Сосед наш Иван рассказывал: в одну из таких облав он увидел мою маму. Лежит на земле, собою всех троих детей прикрыла. У него сердце зашлось: «Убили!» Фашисты ж стреляли в упор без разбора. Вдруг видит: я выползла. Уставилась на немца и, что с ребенка возьмешь, заулыбалась. Немец поглядел пристально, опустил автомат и... заиграл на губной гармошке. Сосед после говорил: улыбка Веры спасла тогда всю ее семью». Спасаясь, жители Подветки и соседних деревень бежали в лес, где было хорошо знакомое им болото, его называли Бабинец. «С нами в деревне жила учительница Люба с двумя сыновьями, - рассказывала Вера Сергеевна. - Она бежала в Бабинец со всеми, но болото было далеко, и она выбилась из сил. Люба взяла своих мальчиков и пошла к немцам. «Попрошу их, чтобы не стреляли, - сказала Люба моей маме. - Они же тоже люди, и у них тоже есть дети, просто с ними нужно поговорить, чтобы они поняли, как нам страшно». Больше мы ее не видели… Наш сосед Иван Голуб потерял в суматохе дочку и, когда искал ее, наткнулся на Любу. Он видел, как немцы привязали ее к дереву на глазах у ее детей и избили до смерти, несмотря на все ее мольбы». Уцелевшая семья Курьян вместе с теткой, дедом и соседями ушла из села к болоту Бабинец, где они прожили почти три года. «Здесь можно было согреться даже зимой, выкопав лунку и опустив в нее руки и ноги. Сейчас, когда на даче холодно, эти картинки смутно прорисовываются в подсознании. ... Первый год еще пробирались по ночам в деревню и таскали там, что могли, копали картошку по ночам, которая ближе к лесу росла. Как потом выживали - не представляю… Болота и лес кормили нас — собирали клюкву, чернику, голубику. Из лозы плели лапти, воду пили прямо из болота. За чистой идти боялись — фашисты обстреливали окраины Бабинца. И огонь развести не могли. На болоте нельзя было и землянку выкопать - собирали шатры из еловых веток, в них и жили. Выживали в таких условиях, конечно, не все, люди умирали. Мои родные выжили, но мама была очень слабой», - вспоминала Вера Курьян. Пока люди выживали на болоте и спали на голой земле, в их домах в Подветке отдыхали немцы. «Одна женщина решила: лучше я своих курей передавлю, чем они немцам достанутся. Ночью доползла по борозде с картошкой к курятнику и передушила всех курей. Привязала к себе, сколько могла утащить, и только поползла обратно, как петух очухался и закукарекал во всю ивановскую! Всех немцев в деревне перебудил! Ох и убегала она оттуда, - смеется Вера Сергеевна. - Говорит, дались мне эти куры». Когда немцам становилось скучно, они приходили к болоту и стреляли наугад, надеясь попасть хоть в кого-то, но сами идти туда боялись, не знали безопасной дороги. Но в начале марта 1944-го, когда советские войска начали наступать, немцы обстрелом выбили людей из болота и погнали в концлагерь «Озаричи». Болото Бабинец в сравнении с этим местом показалось Вере раем: территория лагеря была ограждена проволокой, по которой пускали ток, людей не кормили, они спали прямо на улице, и многие просто замерзли заживо. К тому же в лагере царила полная антисанитария и свирепствовала эпидемия тифа. «Колючая проволока, а за ней — толпа изможденных людей, - вспоминала Вера Сергеевна. - Они мерли как мухи. На земле ничего не росло, нас не кормили... Однажды мой брат Женя куда-то пропал. Наша тетка Ходосья, которая за нами присматривала всё это время, пошла его искать. Ходосья нашла восьмилетнего Женю валяющимся в ногах у немца. Немец ел тушенку из банки, а Женя умолял его оставить ему хоть чуть-чуть. Немца это очень раздражало, он несколько раз отпихивал мальчика сапогом, но тот подползал снова. Потом немец вылизал банку и выбросил ее, а Женя схватил, прижал к груди и побежал к маме. Он пальцем счищал остатки с ее стенок и мазал мамины губы - так хотел, чтобы она жила. ... Мама уже несколько дней лежала без движения, у нее был тиф, обморожены руки, ноги, лицо. Темные пятна на лице у нее потом остались на всю жизнь… Тетка Ходосья взяла эту банку и говорит: «Деточка ж ты моя, она ж совсем пустая, там нет ничего». «Нет, есть! Есть!» - кричал Женя. А Ходосья заглянула в банку, увидела на дне свое отражение, да как заголосит: «Мамочки мои, что ж это я такая страшная, как Баба-яга, стала?» Мы ж не мылись несколько лет, не ели нормально, стали все страшные, черные... Ночью, чтобы согреться, люди собирались в кучки. Однажды над лагерем всю ночь кружил самолет и сыпал на нас какой-то серый порошок. Мы не знаем, что это было, но утром многие люди не встали - так и остались серые бугорки на земле». Накануне освобождения узников Озаричей немцы, которые уже понимали, что им не спастись, стали сгонять людей, бить их прикладами автоматов (патронов у них уже не оставалось) и полуживых бросать в ров. «Живые и мертвые лежали вперемешку, земля шевелилась над ними, - говорит Вера Сергеевна. - Бросили в этот ров и нашу маленькую Олю, но дед прыгнул за ней туда и достал. Но Оля, которая каким-то чудом пережила болото, лагерь, голод и лютые морозы, была уже мертва. Дед Василий похоронил ее отдельно от остальных. После войны сказал нам: «Поедем в Озаричи, и я покажу вам то место». Но не сбылось. Дед вскоре умер... Мы к тому времени, как нас пришли освобождать, уже никому не верили. Не верили, что это наши, думали, опять немцы. Стали наши солдаты людей в грузовики сажать, чтобы вывезти, а тетка Ходосья меня никак найти не может. Бегает по лагерю, зовет и тут видит: стою я, а рядом какой-то мужчина в меня целится. Тетка бросилась: «Не стреляй, ирод проклятый, не видишь, что ли, что это дитя совсем!» А он ей отвечает: «Я военный корреспондент и не стреляю в нее, а фотографирую». Так появилась фотография маленькой узницы концлагеря, сделавшая девочку знаменитой на весь мир. «Это на голове у меня не платок, а рубашка намотана - ее тетка сняла с кого-то, чтобы я не замерзла. Хоть и нельзя так делать, но все равно снимали с мертвых одежду и обувь. Им всё равно уже, а нам хоть какая-то возможность согреться...» Тогда в Озаричах мама Веры осталась в живых лишь чудом. Вера Сергеевна вспоминает: «Когда на машины стали грузить тех, кто уже не мог идти сам, мама лежала на земле, я — рядом, нас фотографировал тот самый корреспондент. Дед стал просить, чтобы и маму положили на носилки. Ему ответили: живых складывать некуда, а она — труп. Тогда дед притащил кусок какого–то стекла и подставил к маминым губам - стекло чуть запотело. «Смотрите, дышит!». И маму согласились забрать». «Помню, вывезли нас из Озаричей, - продолжает Вера Сергеевна, - привезли в деревню, а там стоит шалаш какой-то, из него пар валит и всё вокруг простынями обвешано. Людей раздевают, бреют налысо и заводят туда. Тетка Ходосья поняла, что это газовая камера. Говорит нам: «Вы, деточки, как зайдете внутрь, старайтесь глубже дышать, чтоб долго не мучиться». Я так и сделала: вошла внутрь, вдохнула полные легкие, зажмурилась и жду смерти - и тут понимаю, что не умираю! Это баня была! Баня, а не газовая камера! А откуда ж мы знали? Мы годами не мылись, все грязные, вонючие, тиф кругом, вши… Отмыли нас хорошенько и отправили в родную Подветку. Там из тридцати хат уцелели всего три. И в первый же день случилась трагедия. Хозяйка одного из уцелевших домов, Ульяна, подошла к родному порогу, села на завалинке, усадила рядом всех своих девятерых детей и умерла. Сердце не выдержало... Детей разобрали по семьям, а в деревне еще долго с жалостью вспоминали об Ульяне: это ж надо, два таких страшных «мха» прошла, домой вернулась, хата целая стояла, жить бы да жить!» Послевоенное детство было тяжелым. От родного дома семьи Курьян остался только пятачок глины, маленькая Вера с братом Женей долго копались в этой глине, чтоб хоть ложку какую найти — ничего не было! Жили в уцелевшем доме деда. Голодали, ели всё, что только можно было найти — любую травку, почки, хвою. Из желудей и вереса делали некое подобие хлеба. «Мама после концлагеря поправилась, отошла, хоть и много болела, - продолжает свой рассказ Вера Сергеевна. - Вернулся с фронта отец, дом заново отстроили, козу купили. Такая коза была хорошая, так мы ее любили! А мне так хотелось ее отблагодарить за то, что она молоко дает, нас кормит. Взяла я и повесила на нее все отцовские медали да и вывела на улицу… Но радость наша оказалась недолгой. За те три дня, что отец пробыл тогда в плену у немцев, его отдали под суд и осудили на 15 лет лагерей. Вернулся он после смерти Сталина. Его реабилитировали, но оправиться он, увы, так и не смог. Памятуя об этом, и мы с братом долгие годы молчали о лагерном прошлом... В середине 1950–х, помню, в деревню приехал какой–то мужчина. Ходил по хатам, искал Веру Курьян. Я спряталась. После узнала: этот был тот самый военный фотограф, снимавший меня в Озаричах в 44–м». О тех страшных днях в концлагере Вера Сергеевна долгие годы предпочитала не говорить. Да и о том, что ее фото публиковали во многих газетах и журналах по всему миру, а теперь они хранятся в Белорусском музее истории Великой Отечественной войны, она не знала. Лишь спустя 40 лет после войны, увидев ее на снимке в музее, племянник Веры Сергеевны рассказал ей об этом. Она не поверила и даже поехала в Минск, в музей, проверить, действительно ли это она на снимке. Оказалось, что в музее есть еще один снимок Верочки из Озаричей - на нем маленькая девочка склонилась над больной мамой. Вера Сергеевна хранит справку из музея истории Великой Отечественной войны, датированную 1984 годом: «В музее хранится фотография девочки, сделанная военным корреспондентом С.Альпериным 19 марта 1944 года, со следующей аннотацией: «Концлагерь для мирных жителей 2 км северо–западнее м. Озаричи Полесской обл. Вера Курьян 6 лет из деревни Подвидки Паричского района. Ее мать и все родственники погибли в лагере». Неточностей было много: деревня называлась Подветка, мама Веры, ее брат Женя, тетка и дед выжили в лагере. А Вере было тогда не 6, а 5 лет. Получив паспорт, Вера покинула родную Подветку и вступила в самостоятельную взрослую жизнь. Работала на кирпичном заводе в Паричах, потом переехала к тетке в Бобруйск, устроилась с ее помощью в городскую больницу санитаркой. Там познакомилась с будущим мужем, вышла замуж, родила двоих детей. Вера Сергеева считает, что прожила счастливую жизнь: «И муж у меня был очень хороший, и семья его приняла меня как родную. Помню, пришла к ним знакомиться, а мама Вани — они жили в частном доме — отправила отца дать корове макухи. Я, услышав это, упала в обморок. Решили: больная, наверное. Пришлось рассказать правду. После войны мы сильно голодали. Ели, что видели. Однажды какая–то женщина дала мне кусочек чего–то белого и такого ароматного, что у меня закружилась голова. Сказала — макуха. С этой макухой я неслась к тете Ходосье, не разбирая дороги, забыв про мины. Когда добежала, от угощения остались крохи — раскрошилась в руке... Слизала я их и навсегда впитала тот запах и вкус, чудеснее которых, мне казалось, нет ничего на свете. С тех пор мечтала о макухе, но нигде не встречала. В тот день будущая свекровь дала мне ее — кусок черного месива. Обняла, прижала к себе: «Девочка моя, как же ты настрадалась, если та макуха показалась тебе вкусной и белой». А макуху, как выяснилось, делают из подсолнечника и льна, цвета она всегда почти черного и противная на вкус — разве что корова съест...» Многие годы Вера Сергеевна входила в городскую организацию узников «Судьба», по мере сил участвовала в их мероприятиях. Дважды ездила в «Озаричи» — долго ходила, вглядывалась, пыталась вспоминать… Ведь всё, что Вера Сергеевна знает об этом месте, ей рассказывали взрослые родственники - сама она в силу возраста почти ничего не помнила. «Вспомнить ничего не смогла, - говорит Вера Сергеевна, - но остро почувствовала боль этой земли, где покоится моя сестра и неизвестно - сколько еще замученных ни в чем не повинных людей. ... Настрадавшись в детстве, я научилась ценить жизнь и всё то хорошее, что она дарит. Всегда была большим оптимистом. Жизнь — это подарок. Никогда нельзя об этом забывать!». Чтобы об этой истории узнало как можно больше людей, поделитесь этой публикацией со своими друзьями. ________________ Уважаемые подписчики! Подписывайтесь на наш телеграм канал по ссылке в комментариях! Там еще больше интересных историй, стихов и высказываний

Мама — красавица! — Мама, тебе мoзги рисoвать? Чтoб ты как будто думала?… — А зубы у тебя есть? (я уже рыдаю), — Не плачь, мам, ты сейчас будешь такой красивой. Улыбнись! Я же срисовываю! — Сейчас глаза окружляем… А скoлько тебе ресниц? Четыре? Или ежиком? — И давай что-то будешь говорить. — А нос? — А нос- это скучно Когда я приехала с обучения, дома меня ждали два портрета. «МЫМА». Илюша выучил букву Ы. Художник — счастье в семье. Покажу вам несколько портретов: с мoзгaми и без мoзгoв. Как Вы считаете, мoзги yкрaшaют жeнщинy или все таки лучше без них? Татьяна_Ка ________________ Уважаемые подписчики! Подписывайтесь на наш телеграм канал по ссылке в комментариях! Там еще больше интересных историй, стихов и высказываний

Пожилая еврейская женщина пришла в банк, чтобы снять 10 долларов. Кассир сказала ей: «Для снятия менее 100 долларов используйте банкомат. Пожалуйста, уходите, если нет других вопросов. За вами стоит очередь клиентов... » Пожилая женщина молчала несколько секунд, затем вернула карту кассиру и сказала: «Тогда я сниму все деньги, которые у меня есть». Кассир удивилась, когда проверила остаток по карте. «У вас на счету 500 000 долларов, а в банке сейчас нет такой суммы. Не могли бы вы записаться на прием и вернуться завтра?» Тогда старушка спросила, сколько она может снять сразу. Любую сумму до 3000 долларов, ответила кассир. «Тогда, пожалуйста, дайте мне сейчас 2915 долларов». Кассир сердито пошла к хранилищу, забрала там стопки по 20, 10, 5 долларов и провела следующие несколько минут, отсчитывая 2915 долларов. «Могу ли я еще чем-нибудь помочь вам сегодня?», — строго спросила кассир. Пожилая женщина положила 10 долларов в сумочку и сказала: «Да, я хотела бы положить 2905 долларов на свой счет». Не усложняйте жизнь. Найдутся люди, которые усложнят усложнённую вами жизнь... _____________________ Уважаемые подписчики! Подписывайтесь на наш телеграм канал по ссылке в комментариях! Там еще больше интересных историй, стихов и высказываний

Один человек решил сделать перед домом красивую зелёную лужайку. Он разровнял землю, засеял траву, поливал и подстригал ее вовремя. В результате лужайка действительно получилась замечательная. И он очень гордился тем, какая она у него получилась: ровная, красивая и зелёная. Но однажды утром он увидел, что на его любимой лужайке, среди зелёной травы зацвели жёлтые одуванчики. Это нарушало его планы и сильно его разозлило! Он вырвал цветы руками. Но спустя время, одуванчики снова появились. Они маскировались под обычной травой. И как только человек ни пытался избавиться от них, что только не применял в этой борьбе, одуванчики все равно продолжали появляться на лужайке, бурно расти и радостно цвести, раздражая его своим нагло-жёлтым видом. Человек написал об этом пост на форуме с просьбой помочь в борьбе с одуванчиками. Он подробно перечислил все использованные методы своей борьбы с сорняками. Пост закончил вопросом: «Я испробовал все методы. Может, есть ещё какой-то действенный способ, которого я не знаю?» Вскоре он получил неожиданный ответ, к которому присоединились все участники форума: «Предлагаем вам полюбить их».

Ирина Печерникова За два года до ухода из жизни Ирина Печерникова говорила в интервью, как бы подводя итог, что у неё была многогранная и очень интересная жизнь: замечательные роли в кино и в театре и восхитительные партнёры. Самым главным богатством, которое ей подарила судьба, Ирина считала людей, встреченных ею на жизненном пути.