20-летняя девушка, происходившая по материнской линии из русской дворянской семьи Мальцовых, Оболенских и Урусовых, увлекалась русской литературой и приехала послушать лекцию великого поэта. Бродскому — почти 50. Празднуя свой юбилей в мае того же года, поэт скажет своим друзьям о том, что Бог жестко ссудил ему остаться холостяком. Но в это время он уже состоял в переписке с Марией, которая после лекции написала ему письмо, сделав первый шаг навстречу. А летом Иосиф и Мария уже отправляются вместе в небольшую поездку в Швецию. И наконец, 1 сентября 1990 года — поженятся в Стокгольмской р

Мы молоды. У нас чулки со штопками. Нам трудно. Это молодость виной. Но плещет за дешёвенькими шторками бесплатный воздух, пахнущий весной. У нас уже - не куклы и не мячики, а, как когда-то грезилось давно, нас в тёмных парках угощают мальчики качелями, и квасом, и кино. Прощаются нам ситцевые платьица и стоптанные наши каблучки. Мы молоды. Никто из нас не плачется. Хохочем, белозубы и бойки! Как пахнут ночи! Мокрым камнем, пристанью, пыльцой цветочной, мятою, песком... Мы молоды. Мы смотрим строго, пристально. Мы любим спорить и ходить пешком... Ах, не покинь нас, ясное, весеннее, когда к нам повзросление придёт, когда другое, взрослое везение нас по другим дорогам по

«Забудьте на время, что на носу у вас очки, а в душе осень». «Я удивляюсь, когда человек делает что-нибудь по-человечески, а когда он делает сумасшедшие штуки — я не удивляюсь...» («Одесские рассказы»). «Кладите себе в уши мои слова» («Одесские рассказы»). «Один расстраивается оттого, что у него плохие дела, другой расстраивается оттого, что у соседа хорошие дела» («Одесские рассказы». Закат). «Человек, жаждущий ответа, должен запастись терпением. Человеку, обладающему знанием, приличествует важность» («Одесские рассказы»).

Блокада... Слово жуткое какое... Костлявый ад и голод в нём слышны. Будь проклят тот, кто это всё устроил, Народу жить хотелось по-простому: Чтоб без смертей, без крови... без войн

Под железный звон кольчуги, Под железный звон кольчуги На коня верхом садясь, Ярославне в час разлуки, Ярославне в час разлуки Говорил, наверно, князь: «Хмуриться не надо, лада, Хмуриться не надо, лада, Для меня твой смех – награда, Лада! Даже если станешь бабушкой, Все равно ты будешь ладушкой, Для меня ты будешь ладушкой, Лада!» Нам столетья – не преграда, Нам столетья – не преграда, И хочу я, чтоб опять Позабытым словом «лада», Позабытым словом «лада» Всех любимых стали звать! Музыка - Владимир Шаинского Слова - Михаил Пляцковского