За этот день, за каждый день отвечу, — За каждую негаданную встречу, — За мысль и необдуманную речь, За то, что душу засоряю пылью И что никак я не расправлю крылья, Не выпрямлю усталых этих плеч. За царский путь и за тропу пастушью, Но, главное, — за дани малодушью, За то, что не иду я по воде, Не думая о глубине подводной, С душой такой крылатой и свободной, Не преданной обиде и беде. О, Боже, сжалься над Твоею дщерью! Не дай над сердцем власти маловерью. Ты мне велел: не думая, иду… И будет мне по слову и по вере В конце пути такой спокойный берег И отдых радостный в Твоём саду. 22 августа 1933 г. Монахиня Мария (известна как Мать Мар

Денис рос совершенно театральным ребёнком. Вместе с другими детьми актёров и режиссёров он с удовольствием проводил время за кулисами, отправлялся вместе с мамой на гастроли и съемки. Ему было всего пять, когда родители развелись, и большее влияние на его характер и выбор жизненного пути оказала мама и её отец, Борис Израилевич. Мама, постоянно находившаяся в поиске новых талантов, новых режиссёрских решений, новых рисунков ролей, специально сына, кажется, не воспитывала. Он просто рос в той атмосфере, которую она создавала. В их доме собирались большие компании, читал свои стихи Евгений Евтушенко, пел Владимир Высоцкий, что-то рассказывал Георги

Анастасия согласилась на уговоры Сергея Бондарчука и приступила к съёмкам. На первой же репетиции на неё надели «манекен беременности» — тёплый ватный живот на бретелях. Режиссёр не стал сразу работать с Вертинской, а поручил ей два-три часа походить по киностудии «Мосфильм» и вести себя так, чтобы никто не догадался о поддельности живота. Анастасия отправилась по коридорам студии, придерживаясь сначала за стены. Люди пугались, что актрисе плохо, и предлагали помощь, а она отказывалась и благодарила. Осмелев, Вертинская пришла в мосфильмовский буфет, где её пропустили без очереди. Пока она ела, буфетчица принесла ей добавки,