Александра Илларионовна Чёрная – уроженка деревни Тепляшино Лучихинского сельского совета. Деревня входила в колхоз, который назывался «Завет Ильича», потом «Путь Ильича». Колхоз объединял четыре деревни - Чупрово, Святово, Тепляшино и Распутино. В начале 60-х годов все деревни ушли под воду Братского моря. Их названия остались лишь в памяти людей, а об одной из деревень напоминает Распутинская гора над водохранилищем.
Александра Илларионовна хорошо помнит Тепляшино. Деревня была небольшая, в одну улицу вдоль Ангары. На реку вели два переулка, по ним спускались за водой. Её набирали бочками и отвозили на лошадях для колхозных нужд. У каждой усадьбы был свой выход к реке, ведь огороды спускались от домов к берегу. У воды стояли бани, топились по-черному. Печки были полуовальные, выложенные из камней - таз или ведро не поставишь, чтобы воду подогреть, свалится.
— Знаете, как воду кипятили? Ставили недалеко от печки большую деревянную бочку. На толстую проволоку собирали связку шестерёнок от разной техники. Помню, как бабка бросала эту связку прямо в топку. Там шестерёнки накалялись добела. Бабка вытаскивала их, кидала в бочку, накрывала крышкой, сверху обвязывала куфайкой. Вода кипела.
Ещё детское воспоминание как бегали на гумно. Там хранили коноплю, которую в колхозе выращивали для выработки конопляного масла.
— Сейчас конопля – это наркотик. А мы конопляные семечки горстями ели. Они похожи на рис, серого цвета, и нам они казались очень вкусными. И конопляное масло очень полезное. Помню, бабка картошку нажарит на этом масле, такой аромат стоит – до сих пор его чувствую.
Александра Илларионовна помнит ещё одно развлечение детворы, им занимались мальчишки. Они делали из проволоки крючки, цепляли на них ободы от колес и гоняли по всей деревне.
Когда Саше было пять лет, родители переехали в Срубцевский леспромхоз. Он стоял на берегу Ангары, недалеко от Тепляшино. Сашу и брата родители взяли с собой, бабка с дедом остались в деревне. В гости к ним ездили по реке: летом - по воде, зимой – по льду.
— Как-то зимой по льду пошли мы с мамой через Ангару из леспромхоза в деревню. На ней сплошные торосы! Ангара была быстрой, и лёд не успевал сформироваться. Он только замёрзнет, и вода его сразу разбивает. Помню, мама за торос зашла, и я её потеряла. Заблудилась я в торосах. Она, конечно, сразу увидела, что я отстала, вернулась, взяла за руку и не отпускала, пока не пришли в Тепляшино.
— В июне мы с папой ночью поехали в деревню на лодке с мотором. Моторчик помню - «Ветерок» с зеленой крышкой. Папа говорит: гроза, Шура, надвигается, сейчас дождь пойдет. На нос лодки посадил и курткой накрыл. «Тебе тепло будет, и грозу не будешь видеть, не напугаешься». И я заснула. А когда проснулась, куртку скинула, смотрю, а вся река по берегам белая. Смородина, черемуха, боярышник цветут, прямо к воде склоняются. Никогда не забуду эту белую Ангару... А как-то поехали на лодке, мама села за весла. В то время по Ангаре ходили колесные пароходы «Фридрих Энгельс» и «Карл Маркс». И вот мама увидела, что один из пароходов прямо на нас идёт, испугалась, нашла какую-то мель, где ей было по щиколотку, встала там и держала лодку, пока пароход не прошёл. Люди собрались на палубе, удивляются, что какая-то тетка стоит посередине Ангары, за лодку схватилась и не отпускает.
Когда после строительства плотины Братской ГЭС стала подниматься вода, формируя новое море, Саша с семьей жили в леспромхозе. Поэтому она не видела, как переселялось Тепляшино. Слышала только, что старики сильно переживали. «У нашей бабки дом был пятистенный. В избе традиционно стены белили, а в сенях – мыли. И вот перед тем, как уехать, бабка все сени начисто вымыла. Хотя уже знала, что дом сжигать будут». Не стали старики дом перевозить. Посчитали, что проще уничтожить дом, получить выплату, чем с его переносом возиться.
На полученные за свое бывшее жилье деньги они купили дом в Наратае. Тоже перевезенный, только из другой деревни. Его хозяева дом-то перевезли, а потом посчитали, что перспектив в Наратае нет, решили уехать и выставили дом на продажу.
Примерно в это же время Сашин папа сильно заболел. Для маленькой девочки, которая в отце души не чаяла, это была настоящая трагедия. Из леспромхоза решили уезжать. Семья вернулась к маминым родителям. Только вот уезжали они из Тепляшино, а вернулись уже в Наратай.
Здесь, в Наратае, Саша закончила девятый класс, а дальше учиться не пошла. Папа умер, брат ещё учился. Мама работала техничкой, получала мало, и Саша пошла работать почтальоном.
— А мне нравился аэропорт, — вспоминает она. — И через два года я поехала в Братск искать работу в аэропорту. Мне сказали: в Озерном есть аэропорт, и там нужен человек.
От Озерного до Наратая – два десятка километров, почти дома. И Александра поехала туда. Там вышла замуж, родила дочку. Когда с мужем начались конфликты, вернулась домой, в Наратай. Здесь тоже была вакансия в местном аэропорту, и Александра Илларионовна перевелась сюда.
До 90-х годов аэропорт Наратая принимал вертолеты и самолеты Ан-2. А потом началась разруха, рейсы стали сокращать, пока вообще летать в Наратай не перестали.
Сейчас до Наратая можно добраться по разбитой, непроходимой в дожди дороге, ведущей от паромной переправы, да по Ангаре, на «Метеоре». Здесь до сих пор стоит несколько домов, перевезенных из затопленных деревень. Причем, один из домов находился когда-то в Тепляшино – деревеньке в одну улицу, стоявшую на берегу Старой Ангары.
Комментарии 5