Аномалии мистика и не только

Первое свидание. История которая меня поразила

Слепая любовь. Моя история. К нам в деревню въехала новая семья. Они купили дом Николая Петровича. Его сын работает на Севере, приобрел там квартиру и теперь увез в город и отца. Николай Петрович долго сопротивлялся, не хотел уезжать, но видимо сын сумел его убедить, и он продав дом уехал. А дом сразу заселили новые жильцы. Я поначалу даже не видел кто такие. Живут и пусть себе живут. Ничего плохого о них в деревне не говорили.

Подарок на Новый Год Ане было восемнадцать, она была беременна, и никаких шансов разделить это счастье с отцом ребенка не предвиделось. Он смотался из города, как только услышал радостную новость о том, что скоро станет отцом. Она не резала вены, не рыдала, не рвала на себе волосы, когда это случилось. Просто пошла к маме, затем вместе к врачу, который сказал «что-то менять уже поздно», и тихо встала на учет в районной поликлинике. Не роптала, не жаловалась подругам, понимая, что виновата сама. В том, что в нужный момент не вспомнила о презервативах, что поверила и доверилась парню, который не оправдал ожиданий, что… да много, о чем жалела. Но менять что-то уже действительно было поздно. Вздохнув, она собрала свою еще детскую волю в кулак, и морально приготовилась к непримечательной бабьей судьбе молодой матери- одиночки. Не она первая, не она последняя. Сама выросла без отца, в чем-то это даже привычно. Поначалу, конечно, жалела о том, что не исполнится детской мечты о семейных ужинах, где во главе стола сидит Он, отец ее будущих детей, и, жмурясь от удовольствия, вкушает нехитрый ужин. По бокам сидят вихрастые сыновья, веснушчатые и курносые, и маленькая дочурка, в белых носочках, платье с рюшами, и двумя тугими косичками в бантиках. И она, мама, спокойная и улыбчивая, разливает что-то вкусное по тарелкам. А потом Новый Год, мигающие гирлянды, запах мандаринов, и пушистая елка, под которой спрятаны маленькие приятные подарки для всех малышей, и для них двоих. И обязательно Новогодний Сюрприз. Что-то такое, отчего щемит в душе, что-то особенное, и сделанное с любовью, только для нее, единственной и неповторимой. Может, песня, написанная и спетая ей одной, или стихи, или … Какой-то маленький кусочек сказки, который она спрячет глубоко в душе, и будет холить и лелеять его словно маленького котенка, пока будет лежать ночью рядом с мужем. Он будет тихо сопеть, уткнувшись ей носом в шею, а она будет заново переживать все те самые ощущения от Новогоднего Сюрприза, и тихо млеть. Сначала секундный испуг – от неожиданности и мгновенного страха, что ей что-то может не понравиться. А затем легкое удивление, а затем ее затопит дикий восторг, нахлынет волной и накроет с головой, да так, что аж сердце зайдется. И.. счастье! Огромное такое счастье, как мягкое облако, и любовь в его глазах. Любовь, которой нет ни края, ни конца. Эхх… - Мальчик, - по-доброму улыбнулась ей доктор, пожилая седовласая женщина. – Здоровый и крепкий такой малыш. Хочешь послушать, как бьется его сердечко? - Хочу, - боязливо прошептала Аня. – А можно? - Можно, доченька. Она слушала еле уловимый звук бьющегося сердца своего сына, в ней зарождался тот самый восторг, о котором она мечтала с детства. У нее будет сын! И в эту секунду Аня решила про себя – «я научу его, своего малыша. Буду готовить ему такой Сюрприз, каждый год. - Эти сапоги невозможно починить, - суровый дядька посмотрел на нее с высоты двухметрового роста. – Проще выкинуть. Аня недоверчиво глянула на его серьгу в ухе, длинные волосы, и татуировку, налезающую на шею откуда-то из-под одежды. Длинные пальцы в шрамах, на запястье еще одна татуировка в виде браслета. Один ноготь отбит наполовину, другой вообще какого-то немыслимого фиолетового цвета. Майка с черепами и смертью с косой. «Под молодого косит. Сколько ему? Лет тридцать - тридцать пять, небось?» - Жаль, - грустно вздохнула она. – Мне бы еще сезон их поносить, уж очень удобные. Ну, раз вы говорите, что нельзя, значит, нельзя. Мужчина посмотрел в ее глаза, затем на сапоги, затем опять эти не по-детски взрослые глаза. Что-то в них такое плескалось… - Подождите. Кхм.. – он почесал нос сиреневым ногтем, достал толстенный блокнот, открыл. – Я попробую починить. Ничего не обещаю, но постараюсь. Оставьте свой номер телефона, я позвоню. Такс… Завтра я занят, послезавтра тоже, а вот к четвергу я определюсь и позвоню, идет? - А раньше нельзя? – Аня обрадовалась. - В пятницу Новый Год все-таки. Хотела пройтись по магазинам, приготовиться к празднику. - Нет, либо в четверг, либо можете забрать их прямо сейчас, иначе никак. - Ну, - махнула она рукой, - в четверг, так в четверг. В четверг все не заладилось с самого утра. Сначала позвонила мама, и, сквозь плач, смогла объяснить, что не может выехать из деревни из своей командировки, дороги замело. Бедная мама, она переживала больше нее самой. - Доченька, - кричала мама в трубку, - потерпи до завтра, я обязательно приеду до Нового Года, обещаю тебе! Ты справишься там одна? - Мам, справлюсь, - Аня старалась придать голосу немного бодрости. - Только не плачь, пожалуйста, а то я сама сейчас расплачусь. Все будет хорошо, я тоже тебе обещаю. - Ты попроси соседку, тетю Варю, она хоть в магазин сходит, молока, хлеба тебе купит, – слышно было, как мама тяжело дышит. - Не ходи сама, хорошо? А то, не дай Бог, по дороге родишь. Затем Аня умудрилась разбить бабушкину вазу. Старая такая ваза, фарфоровая, с красивыми цветами на белом пузатом боку, пережившая два переезда и Анькино детство, вдруг упала с комода и разбилась на мелкие осколки. Аня, тяжело перекатываясь по дому, притащила веник, совок, и опустилась на колени. И расплакалась. Все невыплаканные за эти месяцы слезы, видимо, копились где-то внутри, глубоко, ждали своего часа, и, наконец, прорвали плотину. Аня собирала осколки фарфора, задыхаясь от рыданий, потому что только сейчас до нее дошло совершенно четко, что детство кончилось. Что слишком рано она влезла в приоткрытую щелку двери во взрослую жизнь. И по собственной глупости отсекла от себя ножом огромный ломоть – свою юность, переступив через нее, и не вернуться туда уже никогда. И не быть ей невестой в белом пышном платье, не радоваться мигу, когда сына возьмет на руки его отец, не ходить им за ручки в парк гулять втроем… "Я сама разбила свою жизнь на осколки..." Она рыдала, пока совсем не осталось слез, и, опустошенная, оперлась спиной об тот самый злосчастный комод, с которого свалилась ваза. Зазвонил телефон. Аня постаралась притвориться веселой, вдруг это опять мама: - Алло? - Здравствуйте,- густо просипел какой-то мужчина в трубку. - Я насчет ваших сапог… Помните? Вы заходили к нам в мастерскую в понедельник. - Да-да, - пролепетала Аня, громко шмаркнув носом. – Что с сапогами? - Ну… я их починил. Сможете зайти сегодня до шести вечера? Учтите, завтра мы не работаем. Она горестно вздохнула. На глаза опять навернулись слезы и голос дрогнул: - Нет, сегодня не смогу. Не получится выйти сегодня на улицу, и некому прийти. Спасибо, с наступающим вас, - и положила трубку. Тихо наползали сумерки, заполняя квартиру грустью и одиночеством. Аня лежала на диване, не включая света, глядя вроде бы в потолок, а на самом деле в никуда. Не хотелось смотреть телевизор, где все веселились в предвкушении праздника, не хотелось кушать, не хотелось ничего. Хотелось просто лежать, чтобы никто ее не трогал и не беспокоил. За окном шел снег, медленный и ленивый, будто из сказки. К ночи, возможно, он занесет все дороги. Ей было страшно. Хотелось умереть от этого всепоглощающего чувства безысходности и беспросветности. И Аня поймала себя на мысли, что, почти готова это сделать своими руками. Но, что будет с мамой? Малыш мягко пнул ее ножкой в ребра, напоминая о себе. - Я помню о тебе, помню, - погладила Аня живот. С трудом встала и поплелась на кухню, попить кефира. Она всегда ненавидела кефир, но сейчас надо было. Успела налить в стакан, сделать пару глотков, как вдруг весело и переливчато затренькал дверной звонок. От неожиданности она даже пролила каплю на грудь. - Иду! Минутку! В дверях стоял тот самый патлатый дядька из мастерской по ремонту обуви, в теплой куртке авиаторе на меховом воротнике, огроменных армейских сапогах, с большим пакетом в руках, и смотрел на нее слегка удивленно. Аня глянула на себя и густо покраснела. Майка растянулась на пузе до предела, на груди пятно от кефира, мамины спортивные штаны, несмотря на большой размер, приоткрывали небольшой участок живота. И волосы, небось, растрепаны. Как встала утром и заплела косу на бок, так больше и не смотрела на себя в зеркало. Она попыталась поправить выбившиеся пряди пальцами. - У вас это… усы, - показал он пальцем на ее лицо. – Молоко? - Кефир, - прошептала она, вытираясь тыльной стороной ладони. - Вы извините, что я ввалился таким вот образом, - пробасил дядька. – Принес ваши сапоги. Адрес в квитанции, а это совсем рядом и мне по пути. - Спасибо, - смутилась Аня. – Не стоило так беспокоиться, но все равно спасибо. Она хотела закрыть дверь, но дядька все стоял и смотрел. И вдруг тоже смутился, покраснел, кашлянул пару раз. - По телефону мне показалось, что вы плакали. Простите, но... Может, нужна помощь? - Нет, что вы, - она махнула рукой. – Обычные заскоки беременных, не обращайте внимания. Он согласно кивнул. - Ладно. Держите ваши сапоги. И с наступающим. Сапоги были как новенькие. Ну, почти как новенькие. Не удержавшись, Аня натянула их прямо на босу ногу и прошлась по коридору. Удобно, улыбнулась, хоть что-то хорошее за этот день случилось. Надо будет потом как-нибудь зайти в мастерскую и еще раз поблагодарить дядьку. А он оказался добрый, несмотря на устрашающую внешность и майку с черепами. Напевая что-то веселое, она протопала на кухню, поставила кипятиться воду. Пора было варить макароны. Аня проснулась от дикой рвущей боли внизу живота. Казалось, кто-то невидимый держит в руках огромную пилу, очень старую, ржавую и затупленную, и медленно пытается распилить тело пополам. Сжав зубы и еле дыша, она встала с кровати, и, держась за стены, доковыляла до тумбочки, где лежал мобильный телефон. Главное, набрать сейчас маму. Пальцы нажали на кнопку последнего звонка, и Аня прорыдала в трубку: - Мааам, роды начались! Мне страшно... Так больно, так больно… что делать? - Кхмм, - густо прошелестел с той стороны мужской голос. – Кто это? С опозданием она сообразила, что последний звонок был не от мамы, а от мужчины из обувной мастерской, и, только что она его разбудила. - Извините, я ошиблась номером, - прохрипела Аня. С трудом концентрируясь на экране мобильного телефона, все же дозвонилась до матери. - Звони в скорую помощь! – прорывался голос мамы сквозь какие-то помехи. – Мы уже в пути, буду в городе часа через три! Не жди меня, звони в скорую! Позови тетю Варю, если что... Линия скорой помощи была занята. Аня набирала номер уже несколько раз, но все впустую. Волосы встали дыбом от ужаса, что же делать? Тихонечко поскуливая, она гладила живот, пытаясь уговорить сына повременить с рождением. - Потерпи, малыш, потерпи еще немножечко, - шептали побелевшие губы, пока пальцы набирали номер телефона. Наконец, кто-то ответил. – Алло, скорая? Господи, как я рада… что вы ответили… У меня... кажется, начались роды… Нет, воды еще не отошли… Схватки? Да… адрес… Обессиленная, она оперлась о стену, пытаясь сообразить. - Одеться.. И взять сумку с вещами… И тут же рухнула на колени, словно подкошенная, хватая ртом воздух. Так, на четвереньках, доползла до двери и отперла замки. Вдруг потом не хватит сил? Отдышавшись, она вытащила из шкафа приготовленную для роддома сумку, и попыталась натянуть на себя теплые рейтузы, но не смогла. Живот разрывало на части. - Мамочкаа-а-а-а-а-а…, - зарыдала она громко, по-бабьи скривив рот. В какой-то момент Аня вообще перестала соображать, что творится, под накатывающими приступами дикой боли. Весь мир вокруг окрасился в какой-то нереальный цвет, где время остановилось, и казалось, в любое мгновение она провалится в небытие. Мозг отупел от раздирающих тело схваток, она не слышала и не видела ничего, только кричала и кричала. И даже не поняла, когда дверь в квартиру открылась, кто-то бережно поднял ее на руки и куда-то понес. А потом, через вечность, в глаза ударил яркий белый свет, вокруг зашумели люди в белых халатах, но уже было все равно. Потому что боль усилилась во сто крат. Не осталось больше ничего, кроме это всепоглощающей боли, и пришлось цепляться всеми силами за свое сознание, чтобы просто не умереть. Ее держали за руку, успокаивая и шепча какие-то добрые слова. Но было непонятно, что именно, потому что другой, почему-то более важный голос, постоянно твердил: - Тужься, девочка, тужься… Она проснулась от режущего света в глаза. В окно, почему-то совершенно незнакомое ей окно, сквозь ветки старой липы, светило яркое зимнее солнце. Задорное такое солнышко, дерзкое, оно пустило пару солнечных зайчиков, и, помимо своей воли, Аня улыбнулась. И тут же поняла, что спит на животе, а внутри… пусто. Резко привстала, ощупывая себя руками. - Господи… Малыш… В ужасе от неизвестности, она попыталась встать, но громко застонала. Не было ни единой косточки, ни единого места, которое не отзывалось болью на малейшее движение. Будто по ней проехал каток. Дверь открылась. Незнакомая улыбчивая бабуля в больничном халате, вошла в палату, толкая перед собой небольшую тележку. - Проснулась, мамочка? Доброе утро. Я баба Клава, - поздоровалась с ней медсестра. Она подняла какой-то небольшой сверток с тележки, протягивая Ане. - Познакомься с сыночком. А то вчера ты уже ничего не соображала, когда его положили на грудь. Аня обомлела: - Не помню такого… Я вообще почти ничего не помню. Женщина сочувственно погладила ее по голове: - Не мудрено, девонька. Трудный путь вы прошли, чтобы встретиться. Мы уж думали, кого-то из вас двоих потеряем, - и тут же ответила на немой вопрос в глазах девушки. – Малыш шел ножками вперед. Зато, какой богатырь родился, красавец! Аня и не поняла, что уже с минуту держит на руках собственного сына. Малыш спал, забавно сморщив носик. Он был таким… таким крошечным, таким беззащитным. Непроизвольным движением, она прижала сына к себе, оградив руками от всего мира. - Назовешь как? – баба Клава показала, как правильно держать малыша, после чего сложила руки на животе и внимательно наблюдала за молодой мамой. - Еще не знаю, - прошептала Аня, усаживаясь поудобнее. – Не решила. А… можно я посмотрю его? Пожилая медсестра по-матерински еще раз погладила ее: - Смотри, чего уж… Все равно потом развернешь пеленки. Все тут так делают. Не забудь к груди приложить, – велела она и добавила, уже на выходе. – Муж у тебя замечательный, кстати, всем нашим понравился… - Муж?! – в ужасе вскинулась Аня, но дверь уже закрылась, и никто не услышал испуганного возгласа.

ПОДАРОК - А собаку продайте, пожалуйста. Таня встала на цыпочки и, дотянувшись до прилавка, выложила смятую десятирублевую бумажку. -Какую собаку? Где твоя мама? Лен, тут ребенок потерялся! Люди, чей ребенок? -Вон ту черную. В углу и правда между картонных коробок пригрелся маленький щенок. -Девочка, это продуктовый магазин. Здесь собаки не продаются. Хочешь конфету? Чупа-чупс? Жвачку могу продать. Девочка помотала головой и с мокрой шапки посыпались снежинки. -Собаку хочу. -Да пусть забирает. Все равно же выгоним – Зашептала продавец из мясного, – Бери, девочка, бери. И деньги забирай. Мы тебе ее дарим. -Спасибо. Таня размотала шарф и закутала заскулившего щенка. -А, если мама заругается? -Нет, она у меня очень добрая. Смотрит так ласково. Дверь хлопнула и в магазине запахло зимой. -Мой тоже маленьким был, все собаку просил. Где сейчас интересно? Год уже ни слуху, ни духу. Как женился, уехал на север, так и пропал. Пьет поди. Застучал мясной нож. -Эх, попадет ей от мамки. -Да нет у нее никого. Ни отца, ни матери. Соседка это наша Танюшка, с седьмого этажа. С бабушкой живет. Пять лет, а смотри и в магазин сама ходит, и в садик всегда сама. - А я дочку до шестого класса везде провожала. Кстати, обещала ко мне на Новый Год в гости приехать. У нее сейчас новый какой-то. На черном мерседесе. Поскорей бы уж замуж вышла. Внуков хочется…Тоже раньше все щенка выпрашивала… Эх…Надо было ей с собой обрезков колбасных дать для собаки. -Да, подожди. Завтра обратно принесет. Не разрешит ей бабка собаку держать. Это ж помесь с овчаркой. Огромной вырастет. А им самим есть толком нечего. -Надо было яблоко дать. В магазин снова ворвался морозный воздух, и выстроилась очередь. - Бабушка, хлеба не было. Смотри, что я тебе принесла. Помнишь, ты сказку рассказывала, о своей детской мечте? Таня размотала шарф и выпустила щенка. -С Днем Рождения, бабулечка. (с)Лия Ленн #рассказы

Кто везёт, на том и едут. Зоя Тимофеевна была видной дамой. Не смотря на преклонный возраст, все еще вызывала интерес у противоположного пола. Ей льстило такое внимание, но отвечать взаимностью она не спешила. За годы вдовства привыкла быть одной и где-то ей это даже нравилось. Больше свободного времени, меньше забот. -Ну что ж ты, Зоя, все одна и одна! - сокрушалась соседка и подруга Анна Николаевна. - У тебя даже кота нет! Помрешь и никто не узнает! -Так, а ты как же? - удивлялась такой "заботе" Зоя Тимофеевна. Каждый ведь день видимся! Не увидишь, значит померла! Вот и узнаешь! Ключи от моей квартиры у тебя есть, если что. Но, к огромному несчастью Зои Тимофеевны, Анна Николаевна тяжело заболела. Посовещавшись, ее дети забрали старушку к себе. Зоя Тимофеевна осталась совсем одна. -Мама, переезжай к нам! - звал старший сын. - Ну что ты совсем одна здесь будешь? А тут мы о тебе позаботимся, с внуками больше будешь общаться! Но Зоя Тимофеевна не хотела уезжать из своей любимой квартиры даже к сыну. Она понимала, что у них не так много места, чтобы выделить ей отдельную комнату, а кого-то смущать своим присутствием, пусть даже родных детей или внуков, она не хотела. Младший сын был военный и мотался по гарнизонам. О переезде к нему не могло быть и речи. Подумав, Зоя Тимофеевна пошла в зоомагазин. Выбирая себе пушистого друга, она не заметила, как наткнулась на мужчину, выбирающего корм для птиц. -Ох, простите! - всплеснула рукам женщина. - Мне, право, не ловко! -Ну что вы, что вы! - пожилой, франтоватого вида мужчина в модном пальто, до блеска начищенных ботинках и в старомодной шляпе оценивающе оглядел Зою Тимофеевну с ног до головы. - Такой прекрасной даме совершенно не за чем извиняться! Это я виноват, что встал тут посреди дороги! Позвольте представиться: Марк Анатольевич! - мужчина галантно наклонился к ручке Зои Тимофеевны. -Зоя Тимофеевна! - зарделась женщина. Из магазина они выходили вместе. Зоя Тимофеевна несла корзинку с новоприобретенным котенком, а Марк Анатольевич деликатно поддерживал ее под локоть. У них оказалось много общего. Оба любили театр, сериалы про сильных женщин, гулять в парке и отдыхать на природе. -Вы знаете, Зоя Тимофеевна, - воодушевленно рассказывал Марк Анатольевич, - у меня есть чудесная дача! Правда сейчас на ней делать нечего, все-таки поздняя осень, но вот весной... Если позволите, я бы вас туда пригласил! -О! Это так мило с вашей стороны! - обрадовалась Зоя Тимофеевна. Они договорились в ближайшие выходные сходить в театр. На встречу Марк Анатольевич пришел с маленьким букетиком премилых гербер. -Хотелось что-то романтичного, - смущенно произнес мужчина, - ромашек, например. Но, к сожалению, вместо наших, русских полевых, оказались только эти заграничные. -Ну что вы, Марк Анатольевич! Не стоило! - засмущалась Зоя Тимофеевна. На неделе они гуляли в парке. В этот раз Марк Анатольевич пришел с веточкой хризантемы. Они долго бродили по дорожкам, пока совсем не продрогли. И говорили, говорили... Казалось, они всю жизнь знали друг друга! В следующие выходные был снова поход в театр и герберы. На неделе - прогулка в парке и веточка хризантемы. Так продолжалось почти месяц, пока Марк Анатольевич не простудился. -Зоенька, я очень сильно извиняюсь, но сегодня не смогу составить вам компанию как обычно - простудился! - хрипел мужчина в трубку. -Какой ужас! - испугалась Зоя Тимофеевна. - Говорите мне свой адрес и я привезу вам мой фирменный бульон! Он кого хочешь на ноги поднимет! -Ну что вы, Зоя Тимофеевна! - слабо сопротивлялся Марк Анатольевич. - Это совершенно неудобно! Я не в том виде, чтобы принимать вас в гостях! Да и заразить боюсь! -Возражения не принимаются! - решительно заявила Зоя Тимофеевна и через пять минут уже готовила свой фирменный бульон. Вместе с бульоном женщина захватила баночку малинового варенья. Марк Анатольевич встретил ее в шикарном махровом халате, поверх полосатой пижамы, с замотанным шарфом горлом. Он с благодарностью принял гостинцы от женщины и пригласил на кухню. -Я как раз вскипятил чайник, но к чаю у меня, к сожалению, ничего нет. Из дому практически не выхожу!- развел мужчина руками. -Ну что вы! Ничего не нужно! Вы вот лучше бульончик кушайте, пока не остыл! - Зоя Тимофеевна смотрела, как Марк Анатольевич с аппетитом поглощает ее бульон и пила пустой чай. После бульона и чая с малиновым вареньем, мужчину сморило и он уснул. Закутав его пледом, Зоя Тимофеевна отправилась домой. Болел Марк Анатольевич долго. И каждый день Зоя Тимофеевна носила ему бульон и что-нибудь к чаю. Он с благодарностью принимал и извинялся, что самому ему ее угостить-то и нечем. -Ну ничего, Зоенька, вот поправлюсь и закатим мы с тобой пир горой! - вдохновенно вскрикивал мужчина, мягко пожимая женщине руку. Наконец, здоровье Марка Анатольевича наладилось. И он тут же пригласил Зою Тимофеевну в театр. Неизменный букетик гербер и вот они снова наслаждаются пьесой. Женщина думала, что их встречи продолжаться как и до болезни, но Марк Анатольевич грустно покачал головой. -Знаешь, Зоенька, я уже не молод и очень плохо переношу простуду. Если я продолжу наши прогулки, боюсь, болезнь снова уложит меня в кровать! Тем более, уже зима. -Тогда, может ко мне? - несмело предложила Зоя Тимофеевна. -Это как-то не очень удобно, - замялся Марк Анатольевич. -Удобно, удобно! Спустя пару месяцев Зоя Тимофеевна заметила, что начала уставать. Марк Анатольевич приходил к ней в гости почти каждый день и она старалась его вкусно накормить. Понимала, что одинокий мужчина не может питаться так хорошо, как женатый и хотела побаловать его. Марк Анатольевич с удовольствием поглощал ее пироги, борщи и котлеты, не отказывался от контейнера с собой, но... Ответной заботой Зою Тимофеевну не радовал. Цветы стали появляться все реже, а вместо шоколадных конфет к чаю все чаще оказывалась дешевая пачка печенья. Женщина понимала, что он ею пользуется и, в то же время, было стыдно за свою меркантильность. Ну не доходит до него, что в гости к женщине время от времени нужно приходить не с пустыми руками! А намекнуть она стесняется. Единственное, что ее успокаивало в этой ситуации, это то, что Марк Анатольевич с нетерпением ждал весны, чтобы показать свою дачу Зое Тимофеевне. -Вот увидишь, Зоенька, тебе там обязательно понравится! Свежий воздух, птицы поют, красота! Пришла долгожданная весна. В один из вечеров, когда Марк Анатольевич, наевшись наваристых щей и напившись чаю со сладким пирогом, полулежал у Зои Тимофеевны на диване, наконец сообщил ей о том, что в ближайшие выходные они едут к нему на дачу. "Ну наконец-то!" - вздохнула с облегчением Зоя Тимофеевна. Ранним субботним утром, нарядившись в красивый брючный костюм и надев широкополую шляпу, Зоя Тимофеевна ждала Марка Анатольевича. Он как-то странно оглядел ее наряд, но ничего не сказал. Сам же Марк Анатольевич был одет в рабочий комбинезон, резиновые сапоги и видавшую виды панамку. Ехали долго. Наконец показался дачный поселок. Через несколько минут Зоя Тимофеевна с изумлением разглядывала покосившийся плетень за которым росли несколько слабеньких деревцев и стояло какое-то деревянное покосившееся строение. -Это что? - она удивленно посмотрела на своего попутчика. -Это - моя дача! - гордо ответил Марк Анатольевич. - Можешь переодеться в сарае. Там за одно и выберешь себе лопату по душе! -Какую лопату?! - чуть не закричала женщина. - Ты зачем меня СЮДА привез? -Как зачем? - Марк Анатольевич был искренне удивлен. - Огород копать! Зачем еще на дачу ездят? Сейчас все вскопаем, потом засадим, а осенью я с тобой урожаем поделюсь! Зоя Тимофеевна повернулась к своем попутчику, посмотрела на него и рассмеялась. Она смеялась громко и долго, вытирая подступившие слезы. -Нет уж! Спасибо, Марк Анатольевич, но я домой! Хватит того, что ты и так всю зиму за мой счет прожил! Огород твой я уже не потяну! - она развернулась и пошла по тропинке к остановке автобуса, все так же смеясь. -Так, а что я тебя должен был на дачу просто так везти? - кричал ей вслед Марк Анатольевич. - Ну что за бабы пошли! Я ее и в театр, и на прогулку, и урожаем готов поделиться... Что ж это все бесплатно что ли? Зоя Тимофеевна приехала домой, налила себе большую чашку чая и достала прошлогоднее малиновое варенье. Тут же к ней на колени запрыгнул огромный пушистый кот и громко замурчал. -Вот так вот, Барсик, - погладила кота Зоя Тимофеевна, - в моем возрасте лучше всего водить дружбу с котом! Вера С #рассказы

«Костя! Это провал!» Театральные байки В этом выпуске будут байки про Константина Хабенского, услышанные мною от двух режиссёров. Константин Хабенский - один из моих любимых артистов! Думающий, настоящий и очень талантливый. Я говорю не про его киноработы, а про театр! В театре он совсем другой, нежели в кино. Я смотрел почти все его спектакли и с уверенностью заявляю, что Хабенский - величина! Но это моё мнение и я его никому не навязываю! Итак, байки. В театре им. Ленсовета, где раньше работал Константин играли спектакль «Дни Турбиных» по Булгакову. Но в то время, он уже играл несколько спектаклей в Москве во МХАТе Чехова. Хабенский должен был доиграть Турбина и сразу садиться в самолёт, лететь в Москву и играть Тарелкина во МХАТе. И вот, по прилёту, он выходит на московскую сцену, еле успев переодеться в костюм и говорит: «Шёл кровавый 17-й год...» (Перепутал и снова начал играть Турбина вместо Тарелкина). Понял, что играет не то, посмотрел на зрителя, извинился и дали занавес! Через минуту спектакль начался ещё раз, но уже как надо! Зритель зааплодировал, а спектакль, кстати, прошёл очень хорошо! *** А эта история произошла лет 10 назад, когда Хабенский уже полностью переехал в Москву. Играли спектакль «Утиная охота», в котором он исполнял Зилова. Открывается занавес, Константин сидит на сцене и начинает свой монолог. Но, проговорив, буквально пару слов, он останавливается, смотрит вдаль и говорит: «Пустой, как барабан...». И уходит со сцены, а занавес закрывают. Проходит минут пять, снова начинается спектакль и уже идёт до конца. Как, мне рассказывали, Хабенский начал играть, но абсолютно ничего не чувствовал, вобщем, пустой. Он настроился за кулисами и продолжил. Конечно, зритель не виноват, что актёр не подготовился должным образом к спектаклю, но Хабенский просто не мог сыграть плохо, это не в его правилах. На поклоне он извинился перед зрителем! И последняя на сегодня. *** Константин Хабенский и Михаил Пореченков - однокурсники по театральному институту и давние друзья. Они вместе играли в театре им. Ленсовета и сейчас вместе играют во МХАТе Чехова. Как-то давно, неизвестно какой спектакль они играли, но уже почти начало, а их всё нет и нет. Режиссёр уже в панике, помреж седеет, до спектакля минута, а их нет! Звонок задерживают, как могут, но вот, буквально, вваливается Хабенский, шатаясь и запинаясь, он плюхается в гримерной. Подбегает режиссёр, замечает в каком тот виде и, страдая, произносит: «Это провал!» - «Неееет!» - отвечает Хабенский - «Это не провал! Я хоть сам пришёл! Вот сейчас принесут Мишу и вот это будет провал!»! Спектакль они, кстати, сыграли и сыграли нормально! Чуть задержали и они пришли в себя. Вот так! Источник: Яндекс дзен, канал: Записки актёра #актерскиебайки

- Мадам, будьте любезны, Соломона Марковича. - И кто вы такой, щоб я была с вами любезна? - Я – друг Соломона Марковича. - И у этого шлемазла еще есть друзья? - Ну вот, я есть тут - друг Соломона Марковича. Вы що-нибудь имеете против? Нет? - Я ничего не имею против - нет. Как и против - да. - Так дайте мне, мадам, Соломона Марковича! - Не кричите с меня, молодой человек. - С откуда вы взяли, що я – молодой человек? - С голос. У вас – молодой голос. Вы, случайно, не поете? - Нет, я не пою. Дайте мне Соломона Марковича. - Жаль. С такой голос вы бы имели хороший гешефт кантором в синагоге. - Увы, мадам, я не имею хороший гешефт в синагоге. Дайте мне Соломона Марковича… - Так где же вы поете? - Мадам, я вам уже намекал, я нигде не пою. Дайте мне… - Хорошо, хорошо, хорошо.. Что за молодежь… Как чуть – так сразу… -Может, вы танцуете? - Мадам, я вспотел с ваш вопрос. С чего вы взяли, що я танцую? - Если – не хочете говорить, то и я – нет слушать. … Так що вы хочете? - Дайте! Мне! Соломона! Марковича! - А вы ему – що? - Мадам, я с вас плачу. - О! Очень правильно делаете! - ???????? -Соломон Маркович скончался! - Мадам! Так что же вы мне морочите голову? - Я вас подготавливала. #рассказы

Старшая дочь перед сном решила пойти на пробежку и на уличную спортивную площадку. Вспомнив свою утреннюю примерку купальника, я тоже навязалась. Младшая тут же запрыгала от счастья: «И я!» Вышли три нимфы в лосинах. Пошли бегать вокруг Егерского пруда, что расположен в Сокольниках. Егерский пруд. Это когда медленно ходишь вокруг него, кажется, что это милый маленький прудик, но пока бежишь, медленно рассекая воздух грудями, не упакованными в спортивное белье, — это вообще долбаный Байкал. Каждый решил бежать по мере своих возможностей. Я очень хотела показать детям, что у них здоровая и спортивная мать, но пробежав 50 метров, внезапно почувствовала, как верхушка моих разгоряченных легких начала выползать из ноздрей. В ушах застучало сердце в ритме группы «Напалм Дэд». Пока здоровая и спортивная мать, периодически прихрамывая как подстреленная в задницу лошадь, пыталась доскакать до середины круга, мимо меня трижды промчались мои дети. В самом деле это напоминало автогонки, где участвуют два болида и Лада Калина. Доползя до площадки, я решила подкачать руки. Там такой тренажер есть, где ты свой вес тягаешь, поднимая две рогатины руками... Думаю: ну, я сейчас тут детям покажу свою силу. Села. Устроилась. Дети любопытно следили за событиями не хуже, чем Мария Захарова за госдепом. ...Тут должны были бы быть фанфары, но я не смогла сдвинуть эту чертову сидушку ни на миллиметр, хотя старалась, издавала нечленораздельные звуки теннисисток и в голове, как мотивацию, пропевала саундтрек из Рокки «Глаз тигра». Дети решили мать не огорчать, навалились по обе стороны ручек, и мы втроем подняли мой царственный зад. Мне было нестерпимо стыдно, но я осталась довольна воспитанием детей в плане помощи немощным. Потом мы опять бежали. Старшая бежала как русская псовая борзая — грациозно, быстро, легко, мотая породистой головой вблизи лавочек, где мирно попивали пиво молодые парни. Младшая бежала, семеня по диагонали как восторженная чихуахуа, и одновременно восклицала: «Ой, уточка!», «Смотри какая киса!», «А что будет, если смешать майонез и варенье?» Я бежала как пингвин с яйцом между ног — так же «расторопно» и смешно виляя задом. Спорт — наше все. Но не для меня. Завтра опять пойду. © Саша Давыдовская #рассказы

"Ты кольцо украла". Фельдшер — о том, как врачей обвиняют в воровстве — Я ничего не брала, — девушка всхлипывала от несправедливости. — Я вообще её не помню, эту больную. — Кончай реветь и расскажи, что случилось, — врач сел рядом с фельдшером, щуплой девочкой, ещё год назад пришедшей работать сразу после окончания училища. Работала хорошо. Вместо положенного года уже через месяца полтора её начали ставить на бригаду одну. Даже в ночь. Начальство требовало оперативности и количества, но людей не хватало. — Я не реву, — девушка утёрла слёзы. — Я возмущаюсь. — Я так и понял. Давай, рассказывай. — Меня сегодня заведующий вызвал. Попросил написать объяснительную за вызов. — Бывает. Сама знаешь, сколько сейчас писанины всякой. Только успевай сочинять эти объяснительные. — Да нет. Вы не дослушали, — девушка укоризненно покачала головой. — Этот вызов в феврале был. — Что за фигня? Август на дворе. И что там? — Там какая-то бабка была. Я даже вспомнить не могу, как она выглядит. Вчера позвонили её родственники в центр и пожаловались, что я у бабки из квартиры, когда на вызове была, украла золотое кольцо. С камнем каким-то. Главный врач приказал заведующему разобраться и кольцо вернуть. А я ничего не брала, — глаза девушки вновь стали наполняться слезами. — Написала объяснительную? — Нет ещё. Я даже не знаю, что писать. — Вот и правильно. И вообще не пиши. — Как это… вообще..? — слёзы сменились удивлением. — Заведующий сказал… — Мало ли, что он сказал. Если у кого чего украли, то не ему решать. Для этого специальные службы есть. Иди к заведующему и скажи, что ничего писать не будешь. Если есть какие-то подозрения, то пусть родственники пишут заявление в милицию. Нам тоже как-то главный звонил. Сказал, что обращалась больная, у которой мы были. Просила передать, что очень довольна, как её полечили, и добавила, что она нас уже поблагодарила лично, но хочет, чтобы и начальство тоже знало, какие хорошие врачи у них работают. — А это здесь каким боком? — девушка заинтересовано посмотрела на доктора. — Каким боком? Таким, что главный слово "поблагодарила" по-своему понял. Решил, что нас деньгами одарили. Потому и позвонил. Дескать, ребята, деньги больной верните — и я вас наказывать не буду. — И что? — И послали мы его, — врач засмеялся, передавая девушке своё веселье. Та тоже улыбнулась, но, вспомнив о предстоящем разговоре с заведующим, опять поникла. Видя в глазах девушки испуг, врач поднялся. — Не кисни. Иди и ничего не бойся. Ну, хочешь, я с тобой пойду? — Нет, нет. Что вы! Я сама… — девушка тоже поднялась из-за стола и направилась к кабинету начальства. — И телефончик этих тварей мне спиши с карты. Девушка обернулась на голос и согласно кивнула. — И адресок заодно. *** — …Если у вас что-то пропало, вы должны звонить в милицию, а не кому-то ещё, — врач еле сдерживал эмоции, но говорил ровно. — И вообще, с какой стати вы обвинили моего фельдшера в воровстве? — Не надо повышать на меня голос! — стоящая перед ним женщина тоже негодовала. — Я сама буду решать, кому и куда звонить. А насчёт воровства, так что я ещё должна была подумать? У мамы, кроме скорой, в доме вообще никого не бывает. Кстати, кольцо мы уже нашли. Так что к вашей девушке у нас претензий больше нет, — женщина попыталась закрыть дверь квартиры. — Значит, говорите, нет больше претензий? — врач придержал закрывающуюся дверь ногой. — Ну, спасибо. Облагодетельствовали. А позвонить? Извиниться? Хотя бы извиниться? — А с какой стати я должна кому-то звонить и извиняться? — искреннее удивление сквозило в голосе женщины. — Кто она такая, чтобы я перед ней извинялась? *** — Извиниться? — главврач был искренне удивлён неожиданному звонку. — С какой стати? Разобрались — и всё. Работаем дальше. *** — Такая же тварь… — врач сунул в карман мобильник и, подумав, направился к магазину. Себе домой он купил четвертинку коньяка, а девушке-фельдшеру на смену — большой тульский пряник со смешным медведем, нарисованным на пряничной поверхности белой карамелью. Автор: Дмитрий Беляков, Фельдшер скорой помощи #ЗаметкиВрачейИОВрачах

Километрах в двух от дома Коли Баранова есть свиноферма. Раза три в неделю случалось то, отчего люди в поселке падали почти замертво. Это со стороны свинского санатория дул несовместимый с жизнью ветерок. От него забытый на улице компот тут же превращался в крепленое абхазское вино. Это из плюсов. Но есть минусы. Концентрация отравляющих веществ в воздухе достигала 7-го уровня по международной шкале ядерных событий. По ощущениям жизни это похоже на то, как если бы авария на Фукусиме-1 происходила по чётным дням недели ежемесячно. Через минуту после смыва в унитазе свинофермы все жители посёлка пахли одинаково. Деодорант "Нафнаф" клубам окутывал посёлок и снижал цену жизни всему, что имело легкие. По выходе на улицу взрослые начинали говорить детскими голосами. У женщин с волос осыпалась хна. Свиньи оттягивались по полной. Шведским столом из помоев можно было и без того заполнять ступени ракет. Но пропущение оного через свиней наделяло конечный продукт теми восхитительными признаками, появление которых возможно только при обогащении урана. Утолив голод, свиньи интеллигентно грызли на десерт уголь, пуская в небо задорные колечки дыма из торпедных аппаратов. Процесс начинался. А ближе к восьми вечера на свиноферме происходило что-то, от чего в посёлке срывало двери с петель. Деревья между свинофермой и поселком стояли голые как студентки на медосмотре. В этих лесах была невозможна любая форма жизни. У Баранова не складывалась личная жизнь. Проблема заключалась в том, что сначала Баранов построил себе дом, а потом свиньи построили себе свиноферму. Свиньи есть свиньи. Ожидать от них другого нелепо. Привести сюда влюбленную женщину было решительно невозможно. Местные подвергались принудительным ингаляциям постепенно, в течение длительного времени. Свинский пердеж подрывал стрессоустойчивость местных, умалял мотивацию к позитивному мышлению, разрушал социальные связи и формировал зависимость к апатии. Но не убивал. В конце концов, все здесь избавились от гайморита. Но появление в этом месте людей без соответствующего иммунитета могло иметь летальный исход. Вскоре до посёлка стали добираться не только ударные волны, но и звуки. Видимо, в рацион свиней стали добавлять овощи и бобовые. И тогда посёлковые старухи закинули рюкзаки на мощные плечи. Вооружились палками для скандинавской ходьбы и двинули в город. Дошли не все. Но на это и был расчёт. Кто-то донести до прокуратуры главную мысль был должен. Через неделю к свиньям приехал прокурор. Никто не знает, что им сказал советник юстиции. Может, рассказал, как паяльная лампа устроена, может, фарш показал. Никто не знает. Но содержание прокурорского предостережения они истолковали буквально. У свиней случился запор. Вот могут прокуроры, когда захотят. Месяц поселок жил как в раю. Баранов истолковал это как добрый знак. Кристиной оказалась тонконогая брюнетка с гладкими как шелк волосами. И ногтями, которыми удобно есть спагетти и суши. Она называла Баранова Ником и жаловалась на качество последних моделей клатчей Луи Виттона. Баранову она нравилась тем, что только в звучании её слов слышалось то забавное эхо, которое он помнил с детства, крича в колодец. Вот, вроде мысль пошла, а запоминаются только три последние буквы. Никакой мороки с недопониманием. Секс приближался стремительно. Во дворе были съедены шашлычки и выпито вино. Баранов сдуру завёл разговор о Феллини, но вовремя спохватился. В прошлый раз он так чуть не прокололся с Набоковым. Баранов Кристине нравился тем, что постоянно говорил загадками. Обрывал себя и задумывался. Это выдавало в нем мужчину. Кристина страдала от недостатка мидий и умных подруг. Она составляла мнение о мужчинах по их запаху и поступкам. И то, что Баранов стал раздевать её прямо в беседке, объясняло его суть храбреца и добытчика. Кристина раздула красивые ноздри и приготовилась понять запах Ника Баранова. На этом терпение свиней закончилось. Они хором дали в сторону посёлка такой залп, что в окнах задребезжали стекла. В округе ослепли совы, а в поселке прорвало коллектор. Два дома оказались в эпицентре стихийного бедствия и клининговый ураган «Катрина» в Новом Орлеане по сравнению с этими делами вызывал смех. Теперь, чтобы достать банку с помидорами, соседям приходилось спускаться в погреба, где прокурорского предостережения было примерно по пояс. С озера, на котором стоял дом Баранова, в течение минуты свалили цапли и ондатры. В домах замигали лампочки. Страшный крик оглушил окрестности. Это на прическе Кристины появился сначала мокрый эффект, а потом завивка. К такому сексу Кристина оказалась не готова. Но к этому оказались не готовы все. Пострадал не только секс Баранова, но и туристический праздник с гитарами и костром на заимке. Катавший гостей за пятьсот рублей ослик унёс нетрезвого барда в неизвестном направлении, а от недостатка кислорода погас огромный костёр. Мужчину искали по мату. С осликом они кричали по очереди. Ослик учился быстро. Когда их нашли, он уже довольно отчётливо произносил "ипанарот". Свиньи сделали контрольный выстрел. Свиньи есть свиньи. В посёлке пропал интернет. Утром обугленный и дымящийся посёлок представлял из себя унылое зрелище. По улицам ходили коровы. Хотя посёлок был закрытого типа и из скотины в нем проживали только несколько похожих на чмо собак, стоимостью как мерседес каждая. После свинской атаки они перестали узнавать директрису строительной компании и, подслеповато щурясь, мочились на ноги ошибочно вызванным пожарным. А поселковые старухи наточили палки для скандинавской ходьбы и снова собираются к прокурору. Они поверили, что тот может запретить свиньям ходить по-большому. Баранов пытается вернуть расположение Кристины, напирая на то, что волосы отрастут и будут как новые. У них в посёлке есть старуха, на которую ещё Ермак Тимофеевич глаз положить хотел. Так вот она после одного урагана со свинофермы тоже сбросила старые волосы. Но зато потом новые выросли как у Мерлин Монро. Сейчас ходит по посёлку и поет: ба дум, ба дум, ба дуп пе дамп пу! Вячеслав Денисов #рассказы