Предыдущая публикация
Конфессиональные отношения в среде уральского казачества.
Данная тема, как известно, многократно становилась предметом научного исследования, достаточно назвать лишь имена Витевского, Фокина, А. Белого, С. Х. Сагнаевой и многих других историков и краеведов уральского казачества.
Тем не менее, к сожалению, в среде обывателей зачастую продолжает иметь место значительная путаница в самых фундаментальных понятиях
Отчатсти это обусловлено сложностью самого вопроса - мировоззрения давно ушедших людей другой эпохи, не всегда подвластного нашим представлениям о логике, что в частности, наиболее ярко проявляет себя в истории т. н. "благословенной" церкви с ее особым статусом.
Необходимо для начала прояснить суть понятия русского раскола.
Как известно, на момент середины семнадцатого столетия между Русской и Греческой церковными практиками накопились некоторые богослужебные различия.
Они не затрагивали ни суть вероучения, ни структуру церковного Устава (Типикона) или чинопоследования церковных служб суточного круга и литургии. Основой богослужения как в старом, так и в новом обряде оставался Иерусалимский устав византийского обряда.
В 1653 г новоизбранный патриарх Никон начал свою богослужебную реформу в целях приведения русского богослужения к греческому образцу. Несмотря на то, что сами чинопоследования не подвергались изменениям, были затронуты моменты, болезненно воспринимаемые народным сознанием.
К ним относятся прежде всего перстосложение для крестного знамения, сугубая Аллилуия, посолонное хождение, количество Апостольских (служебны) просфор и некоторые исправления известных молитвенных текстов, часто употребляемых за службой.
Реформы вызвали протест и привели к расколу.
Наиболее радикальные противники новшеств разорвали отношения с патриаршей Церковью. Это прежде всего выражалось в отказе от молитвы за Патриарха и Царя. Появилась практика обращения к т. н. беглым попам, а также стремление противников реформ скрыться в глуших окраинах Русского государства, а то и за его пределами. Такими центрами становились Керженец, Стародубье, Ветка, Дон и Кавказ, горный Урал, Русский Север.
Отделившиеся сторонники старины вскоре обнаружили отсутствие внутреннего единства.
Основной проблемой стало то, что ни один из епископов - противников реформ не пошел на создание отдельной иерархии.
Таким образом, священники, поставленные до Никона, вскоре стали иссякать. Перед старообрядцами встал вопрос - как решать проблему совершения таинств в данных условиях.
По данному вопросу наметилось два противоположных направления.
На Русском Севере сформировались согласия безпоповского толка - поморцы, филиповцы и федосеевцы. Они принимали всех, приходящих из церкви через повторное крещение (это распространилось и на старообрядцев поповского корня, включая даже тех, кого мы привыкли считать безпоповцами - часовенных и спасовцев). Таким образом вскоре они полностью лишились священства. Крещение совершалось мирянями, для Причастия могли использовать ранее освященные Святтые Дары (запас которых быстро иссяк) или Святую воду.
Другое направление - старообрядцы поповского корня - имелит своими центрами Керженец, Стародубье, Ветку, Горный Урал, Иргиз.
Принимая от церкви вторым (а иногда и третьим) чином - с признанием совершенного в РПЦ крещения, они имели возможность принимать и священников - т. н. беглых попов.
Именно данное направление сыграло ведущую роль среди уральского казачество.
Последователи поморцев и федосеевцев были относительно немногочисленны. У них имелись примерно до сороковых годов прошлого столетия моленные в Уральске, поморское согласие было распространено на севере войска (Митрясовский скит).
Однако доминирующую роль имели согласия поповского корня.
Здесь следует заметить также, что по наблюдениям ряда авторов, раскол был лишь верхушкой айсберга, объединившим наиболее радикальную часть противников богослужебных изменений.
Гораздо большую часть, особенно на первых порах, составляли те ,кто продолжал молиться по старому, не порывая связи с господствующей церковью.
Среди таковых были и епископы - Александр Вятский, Макарий Новгородский и др. Немало было и священников, кто пользуясь труднодоступностью периферийных областей продолжал молиться по прежнему, не отделяясь от свооих архиереев. По свидетельству старообрядческого автора Ф. Е. Мельникова фактически таковыми были целые епрахии РПЦ.
По сути на неофициальном уровне начало появляться то, что при митрополите Платое получит статус "единоверия старообрядчества с господствующей церковью".
Это "доплатоновское" единоверие практически никогда не получало официального признания, так как переход православных в единоверие был запрещен.
Но именно для уральских храмов было сделано исключение.
Сама идея возможности существования старого обряда в РПЦ вырастала постепенно. Ее появлению способствовало миролюбивое правление Петра Третьего И Екатерины. Но окончательное оформление данного явления произхошло при Павле.
Присоединявшиеся к церкви старообрядцы получали право совершения богослужения по старопечатным книгам и поставления собственных попов, подчинявшихся Синоду, но сохранявших весь уклад церковной жизни по дораскольному чину.
Уральские храмы начали появляться еще до раскола, и поначалу события в России по видимому не сильно изменили их богослужебную жизнь.
Церкви Яицкого городка подчинялись Казанской епархии и т. о. официально принадлежали к Греко-Российской церкви.
Вместе с тем, еще атаман Столыпин предполагал, что по недостатку контроля в войске книги в них продолжали использовать старопечатные.
В этом отношении яицкие казаки ничем не отличались от прочих отдаленных областей великорусского региона.
Старообрядцы -беглопоповцы появились в лице насельников Шацкого скита, а затем Успенской часовни.
С учреждлением в России единоверия, уральские казаки получили возможность официально узаконить положение вещей, изначально существовавшее в войске.
Однако, еще несколько ранее, в 1780-х годах, пользуясь веротерпимостью Екатерининского царства, уральцы в своей значительной массе попадают под влияние бегловововских Иргизских скитов, основанных с разрешения царской власти выходцами из Ветки.
Приверженцы беглопоповства основали Успенскую часовню, находившуюся в тесных сношениях с Иргизом до его обращения в единоверие на рубеже 30-х и 40-х годов девятнадцатго столетия.
Обращение в единоверие Иргизских монастырей по времени совпало со смертью последнего священника Успенской часовни Василия Соколова.
Присоединение часовни к единоверию при атамане Василии Покатилове привело к разделению уральских казаков на часовенных и церковных, которое актуально и поныне.
Ликвидация центра беглопоповства на Иргизе привело к чрезвычайному оскуднению беглых попов и привело к разделению беглопоповцев на несколько направлений.
Меньшая по началу часть приняла правила единоверия, войдя в состав Синодальной церкви
Другая часть продолжала пользоваться услугами беглых священников.
Третье направление - часовенные старообрядцы - лишились священства практически полностью и внешне напоминают безпоповцев, хотя последние не имеют с ними никакого общения, зная об их поповском происхождении.
Следующая публикация
Нет комментариев