Однажды в разговоре отец произнёс, что если возникнет вопрос о переезде, то он бы поехал доживать свой век на родину, со Понт, где жили его предки.
Но все будет так, как должно быть! И пути Господни неисповедимы!
Пишу в слезах.
Как сердце ноет,
Что боль сквозит в моих глазах!
Душа измотанная стонет,
И стук мне слышен на висках.
Исе ромеос,
Писон пос преп!
Зисон сон Козмон апан метон фогон!
Оля ндефтас о Фегон ксан элеп,
Кафаис эш теину ке тон понон!
Неделя в реанимации стала нашим испытанием. Отец шёл на поправку. Был четверг, седьмой день недели, когда нас перевели в палату. Мне и подумалось, что закончится седьмой день и все будет хорошо, вышло иначе.
После десяти часов вечера попросила нашим ехать домой, нехотя, но ушли. От некой процедуры отцу становилось невмоготу. Хотела потереть ему ноги, он уже под капельницей лежал, и поняла, что все намного хуже, и до двенадцати не дотянем. "Седьмой день не спасением стал, а наказанием. А может все наоборот? "- подумалось мне сейчас. Папа тяжело дышал, потом замер. Позвала доктора, в тот вечер дежурил племянник Василий, сын брата моего Анастаса, успокоил меня, и я вошла в палату.
То, что происходило со мной, было неким наваждением. С вешалки взяла сумку, достала мамин молитвослов и икону, которую подарил мне Козма, сын моего брата Константина и положила на подушку отца. Дыхание становилось жестким, переходящий в клокотание. Не было страха, а была уверенность в том, что успею. Пальцами перебирая молитвослов читала уже про себя "Отче наш." Временами замолкал, потом повторялось все по новой.
Скрипнула дверь, кто-то прислушивался к нам, я же читала и читала, переходя от одной молитвы к другой. Отец лежал с закрытыми глазами, резко их приоткрыл и посмотрел на меня. Скорей свет пошёл на меня белый от его взгляда, да, белый, и замер, посылая мне импульс одобрения. Во мне была радость некая, которая веры давала, что все правильно делаю, убрала молитвослов и попыталась прикрыть его глаза. Тщетно. Ожидание некое. Отец все время ждал дочь свою старшую Людмилу и внука из Греции, ныне тоже ушедшего в мир иной, Анастаса, Аллилуйя!
Только сейчас понимаю, что Господь вёл меня, ибо ни страх, ни паника мной не овладели в те минуты, будто проделывала это много-много раз, веками!
Взяла из сумки кошелёк, нашлись и пятикопеечные монетки, которые тут же приложила к его глазам, отец лежал тёплый, поцеловала его в лоб. "Прости меня, папа,"- сказала про себя, посылая ему своё желание. Папа услышал меня и простил.
Мы, дети, порой думаем, что успеем. Не опоздайте!
Сегодня встала с мыслью, что должна написать об этом.
Словами сложно передать состояние моё тогда, скажу лишь, что была подобна струне, которую резко тронешь, порвется. В те доли секунды звучала в унисон со своим отцом, ибо вёл меня Отец наш небесный! Аминь!
Никогда ещё во мне не было столько умиротворения, как в те несколько минут!
Отец,
Мне так тебя и мамы не хватает,
Слезой мне не омыть больную грудь.
Никто родителей не забывает,
И время вспять, увы, не повернуть.
Проходят дни,
Так годы пролетают,
Утрату мы острее сознаем.
От этой мысли сердце замирает.
Больной душой хвалу вам воздаем.
С годами вас все больше не хватает!
Знаю, что нужно помнить все, и передавать эту память детям своим, не забывая о тех, кто сегодня рядом с нами: наши матери и отцы, больные родственники и соседи. Помогая своим, молитвой ли, делом, мы тем самым возвращаем душам неприкаянным свою любовь и память о них! Верю, что это и для нас очень важно! Аминь!
Зи о Понтон мете мас, ке апесемун!
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 3