КАК РУСЬ БРАНИЛАСЬ ДО ПОЯВЛЕНИЯ МАТЕРЩИНЫ

Миф о «монголо-татарском» происхождении русского мата легко опровергается двумя фактами.
Факт первый. У современных монгольских и тюркских народов России все матерные слова заимствованы из русского языка.
Факт второй. Вся наша нецензурная речь, причём дословно и в привычных нам значениях, встречается ещё в новгородских берестяных грамотах 11-12 веков, а также в памятниках древней письменности у других славянских народов.
Самая достоверная гипотеза о происхождении русского мата связывает его с древними языческими обрядами славян. Вся матерная лексика имела когда-то сакральный смысл. Она возникла в связи с первобытной магией плодородия, в которой детородным органам придавалось культовое значение, а половой акт возводился в ранг священнодействия. В языческие времена наша «матершина» использовалась наподобие молитв, то есть – добрых заговоров на зачатие и рождение здорового потомства.
Те слова, которые в настоящее время считаются неприличными, до принятия христианства наделялись особым символическим смыслом. Согласно верованиям славян-язычников, слова были неразрывно мистически связаны с предметами, которые они обозначали. Поэтому тот, кто просто так, а тем более в виде ругательства, произносил слова, обозначавшие мужской или женский половой орган, вредил, по представлениям древних славян, соответственному органу себя самого или своих близких, обрекал свой род на бесплодие, на гибель без потомства.
Поскольку христианство, утверждаясь на Руси, вело непримиримую борьбу со всеми проявлениями язычества, то и сакральные слова и выражения, относящиеся к половой жизни, получили в глазах церкви «греховное значение». Постепенно, под давлением церкви, матерная лексика начала приобретать характер «запретной», так как обозначала такие предметы, о которых не подобает упоминать благочестивому христианину. Эти слова подлежали искоренению и стали изгоняться из дозволенной речи.
Так они постепенно переходили в разряд неупотребительных в хорошем обществе. Одновременно говорить с использованием матерных слов становилось признаком своего рода оппозиционных настроений, когда хотелось показать неуважение к духовной и светской власти, к её установлениям. Так сакральная языческая терминология оказалась вывернута, можно сказать, наизнанку.
Слова и выражения, в которых выражались самые благостные силы человеческой природы, превращались в низкопробные ругательства.
Но далеко не сразу все эти слова и выражения обрели, так сказать, нецензурный характер. Процесс этот был длительным. Разделения русских слов на цензурные и нецензурные просто не существовало до той поры, как была заведена государственная цензура в печати, то есть до самого конца XVIII столетия. Только с того времени и начинается исключение отдельных слов из легального русского языка, недопущение их в печать.
Русская речь окончательно разделяется на «печатную» и «непечатную» только в XVIII веке, с распространением светской литературы в России. Тогда матершина и стала окончательно «непечатной», «нецензурной».
В церковной же литературе XVII века матерные слова и выражения, с негативным значением, присутствуют, и никто не думал их запрещать.
Ещё до «изобретения» матерных слов на Руси был огромный пласт лексики, которую использовали для ругательств.
Она была в ходу как у простых людей (мастеровых, крестьян, служек в покоях знати), так и у более образованных, даже высокопоставленных особ (толмачей (переводчиков), учителей, бояр, князей). Эти слова не были неприличной, табуированной лексикой, поэтому свободно использовались в быту.
ИЗ ЖИВОТНОГО МИРА
Самые простые ругательства образовались от названий животных («скотина», «червь», «собака», «козлище» и пр.). Если человек использовал одно или несколько таких ругательств по отношению к какому-либо лицу, он приравнивал последнего к низшему по развитию существу, считал того недостойным высокого звания человека. Обычно так осуждались низкие моральные качества или недостаточное умственное развитие обзываемого.
ПОТУСТОРОННИЕ СИЛЫ
Очень осторожно, но всё же использовались для ругательств и слова, обозначающие потусторонние силы: «ведьма», «чёрт», «бес» и пр. Но такими словами старались сильно не злоупотреблять, чтобы не накликать беды. Считалось, что поминание имени нечистого может привлечь его в этот мир, к человеку, который его звал. Женщину назвать «ведьмой» могли только в сердцах, очень сильно разозлившись, когда эмоции однозначно брали верх над осторожностью.
УНИКАЛЬНЫЕ ЛЕКСЕМЫ
Помимо названий животных, славяне широко применяли и уникальную «ругательную» лексику. Например, такую, как «ащеул» (зубоскал и насмешник), «басалай» (грубый человек, невежа, грубиян). Эти слова обладали яркой эмоциональной окраской для наших предков, но с веками перестали использоваться, потеряли свой колорит и смысл. Многие из древнеславянских ругательств совершенно не понятны современным людям.
Очень небольшое количество слов ещё используется в разных диалектах, и их носители прекрасно понимают, о чём речь. Например: «баламошка» (полоумный, глупенький, дурачок), «пентюх» (толстый, обрюзгший человек с большим животом и крупными ягодицами) и пр. Другие – уникальные и весьма колоритные – слова постепенно утратили своё значение и были забыты. Только благодаря филологам и исследователям русского языка они сейчас восстановлены:
Божедурье (ещё: луд, дуботолк, негораздок, несмысел, остолбень, толоконный лоб, шалава) – дурак от бога, глупец, идиот;
Балахвост – мужчина, который волочится за всеми подряд женщинами;
Безпелюха – неуклюжий человек, еще и неряха к тому же;
Бзыря – гуляка, повеса;
Болдырь (он же еропка или буня) – человек с огромным самомнением, чванливый и надутый;
Брыдлый – омерзительный человек, мерзкий;
Валандай – лодырь;
Визгопряха (она же свербигузка) – молодая девка, которая не может усидеть на месте, егоза;
Вымесок – моральный урод, выродок;
Вяжихвостка – женщина, которая разносит по всей округе сплетни;
Глазопялка – тот, кто пялит глаза, чрезмерно любопытствует;
Гульня (она же ёнда, волочайка, шлёнда, мамошка, плеха и безсоромна баба) – гулящая женщина, буквально проститутка;
Ерохвост – тот, кому хлеба не надо, а дай только поспорить на любую тему;
Ерпыль – малорослый, торопливый мужичонка;
Загузатка – толстая деваха (или замужняя женщина) с огромным задом;
Заовинник – тот, кто тискает девок за овином, мужик-волокита;
Затетеха – высокая и очень крупная женщина;
Захухря – непричёсанная девка или мужичок, который не следит за своим внешним видом;
Кащей (он же скаред) – скряга, жадина;
Колоброд – бездельник;
Колотовка (или куёлда) – глупая и сварливая женщина, которая к тому же может и руку поднять на обидчика;
Киселяй (он же колупай) – вялый, очень медлительный человек, от которого мало толку;
Лоший – негодный, плохой;
Лябзя – пустомеля;
Михрютка – очень неуклюжий человек;
Мордофиля – дурак, к тому же хвастливый, чванливый;
Москолуд – проказник;
Насупа (он же насупоня) – сердитый человек, угрюмый;
Обдувало – человек, с которым не стоит иметь дела, обманщик;
Облом – грубиян;
Околотень – непослушный ребёнок/юноша, дурачок к тому же;
Охальник – проказник, чинящий всякие непотребства, безобразник;
Печная ендова (он же печегнёт) – тот, кто не слезает с печи, т.е. лентяй;
Пустобрёх – лгун или попросту болтун;
Пыня – женщина, которая высоко себя несёт, неприступная, очень гордая;
Разтетёха – очень толстая и неповоротливая женщина;
Скоблёное рыло – мужчина с обритой бородой, что считалось на Руси постыдным;
Стерва – буквально «падаль», последний из последних, никчёмный человечишка;
Страхолюд – ужасно уродливый человек, такой, что людям от него страшно становится;
Тартыра – тот, кто любит приложиться к бутылке, а потом на пьяную голову буянит;
Трупёрда – неуклюжая, неповоротливая женщина;
Тюрюхайло – очень неаккуратный, неряшливый человек; Фофан – глупый человек, которого легко обмануть, простофиля;
Хмыстень – воришка;
Чужеяд (или шлында) – тот, кто живёт за чужой счёт, нахлебник, тунеядец; шалопут – человек, от которого мало толку, беспутный.
И это только часть обидных и оскорбительных слов, которые придумал русский народ для обозначения низких качеств человека.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ НЕКОТОРЫХ РУССКИХ БРАННЫХ СЛОВ
Русский народ остёр на язык. За словом в карман не полезет. Однако не лишним будет узнать о первоначальном значении бранных слов.
1. ПОДОНОК
Слово «подонки» мирно просуществовало в русском лексиконе несколько столетий, означая всего лишь остатки жидкости на дне сосуда. В 19 веке оно перенеслось на обитателей питейных заведений, предпочитающих допивать капли алкоголя их чужих рюмок. Затем появилось выражение «подонки общества»: так называли асоциальные элементы города.
2. ДУРАК
«Дураки» на Руси появились во второй половине 17 века с легкой руки протопопа Аввакума. Лидер староверов так именовал почитателей «бесовской мудрости»: риторики, философии, логики и т.д. Лингвисты полагают, что «дурак» происходит от индоевропейского dur (кусать, жалить) и буквально переводится как «укушенный», «ужаленный».
3. СВОЛОЧЬ
Слово происходит от глагола «волочь», «волочить». Изначально «сволочь» означало «сволочённый куда-либо мусор». Затем это понятие стали переносить на бродяг и прочий «никчёмный люд».
4. ПОДЛЕЦ
Этому ругательству мы научились у литовцев, который использовали термин «подлый» в отношении людей с худородным происхождением. Ещё в 18 веке слово «подлые люди» было официальным термином, которым в государственных документах обозначали так называемых «нерегулярных» горожан, не входивших в состав мещанства. Как правило, это были чернорабочие из деревень, живущие в городе на полулегальном положении.
5. МЕРЗАВЕЦ
Есть гипотеза, что «мерзавцами» называли преступников, казнённых путём утопления подо льдом. В русской традиции считалось, что человек, принявшей такую смерть становится «заложным покойником», обречённым на вечные скитания на земле.
6. ДРЯНЬ
Первоначально употреблялось в значении «чего-то содранного» — коры дерева, кожи животного и т.д. Затем «дрянью» стали называть что-либо, не представляющее ценности.
7. БЫДЛО
Здесь все просто: «быдло» переводится с польского, как скот. Высокомерные шляхтичи так предпочитали называть работников сельского хозяйства. Затем нехорошая привычка передалась русским дворянам, а от них пошла гулять по мещанской среде. Интересно, что чехи, соседи поляков употребляют слово «быдло» в значении «кров», «жилище». Поэтому, став жертвой оскорбления этим словом, всегда можно примерить на себя чешский вариант.
#www

ПОРТРЕТЫ ЗАГОВОРИЛИ… или В зеркалах Памяти нашей

"Себя как в зеркале я вижу, но это зеркало мне льстит" - разбуди ночью, без запинки произнесем эти пушкинские строчки, потому как еще в детстве их выучили, ну, или, может, чуть позже. И картина художника Кипренского, по поводу которой поэт высказался, не чужая - все школьные годы чудесные Александр Сергеевич со стены класса в нас вглядывался..
Или это был не тот его портрет ? Который другой художник написал - Тропинин? Он ведь тоже то ли из учебника, то ли из кабинета литературы...
Вот так «пошутил» наш Поэт, объединив собой двух разных по творческой манере живописцев – Ореста Кипренского и Василия Тропинина. А если серьезно, ведь именно эти, написанные почти одновременно (с разницей в полгода) работы художников, являясь главными прижизненными изображениями Пушкина, и сформировали представление у нас, потомков, о том, как выглядел главный российский «пиит». И не заслуживает ли уже само это обстоятельство более пристального внимания к каждому из отдельно взятых произведений?
Портрет Оресту Кипренскому заказал ближайший друг Пушкина - поэт Антон Дельвиг, и сделал он это всего за три года до собственной безвременной кончины. 28-летний Александр позировал Кипренскому летом 1827 года в доме графа Д.Н.Шереметева на Фонтанке, где у художника была мастерская и где он жил в качестве личного живописца графа. В тот же год на выставке Академии художеств работу могли увидеть все желающие.
В 1831-ом Пушкин через критика и поэта П.А.Плетнева приобрел свой портрет у вдовы друга. До роковой дуэли картина висела в его кабинете дома на Мойке,12. После гибели Пушкина портрет хранился у Василия Андреевича Жуковского. Впоследствии его унаследовал старший сын поэта – Александр Пушкин, затем внук Григорий Александрович, у которого в 1916-ом его приобрел Совет Третьяковской галереи.
Но прежде чем обратиться к куда более затейливой следующей истории, кинем напоследок взгляд на картину Кипренского. Каким щеголем выглядит на полотне Александр Сергеевич! Великолепная, запоминающаяся деталь — плащ с красивой яркой подкладкой в шотландскую клетку, небрежно наброшенный на плечо.
А теперь всмотримся в первое изображение поэта – кисти Тропинина, сделанное в начале того же года в Москве. На этом портрете Александр Сергеевич в домашней одежде – в халате! Однако, не стоит удивляться такой «причуде» заказчика этой работы Сергея Соболевского (о нем чуть позже). Сначала – о халате. С ним далеко не так просто. Поэт Николай Языков в 1821-ом посвятил ему целый панегирик:Халат у поэтов-романтиков того времени – модный атрибут, своего рода символ свободы людей творчества, выделяющий их среди всех прочих. И на полотнах Василия Тропинина его современники так часто появлялись именно в этом одеянии (иногда выглядевшем как императорская тога), что самому художнику присвоили титул «мастера халатного жанра».
Поэт позировал Тропинину в московском доме Сергея Соболевского, в котором жил полгода после возвращения из ссылки. Поэт свел дружбу с однокашником брата Льва уже давно, ценил его преданность, участие в издательских делах. Библиофилам это имя – Сергей Александрович Соболевский хорошо известно.
Что же касается судьбы «пушкинской» картины, этого заказа, выполненного Тропининым и переданного из рук в руки, то можно смело утверждать: вообще чудо – что этот портрет дошел до нас…
Не вдаваясь в подробности весьма запутанной и даже загадочной истории, изложим самую суть. Покидая пределы Отечества на пять лет, в 1828-ом Соболевский оставил портрет и свою библиотеку знакомому семейству. Вернувшись же, обнаружил, как он вспоминал, «в великолепной рамке скверную копию». Негодование и возмущение Сергея Александровича было такого накала, что он выбросил подделку в окно…
И что вы думаете – настоящий портрет все же объявился почти двадцать лет спустя! Его обнаружил в московской торговой лавке и купил князь М.А. Оболенский, тогдашний директор архива Министерства иностранных дел. Чтобы удостовериться, что перед ним подлинник, обратился к автору. И Василий Андреевич его опознал. Вот как Тропинин об этом рассказывал: Представьте, что «скверная копия», выброшенная Соболевским в окно, тоже не пропала! Ее подобрали, сохранили и на Пушкинской выставке в Петербурге, посвященной 100-летию со дня рождения поэта, она наделала много шума. Но в конце концов специалисты разобрались, что перед ними фальшивка.
И напоследок еще одна «шутка». Портреты ухитрились поменяться адресами: тропининский – московский – сейчас находится во Всероссийском музее А.С.Пушкина в Санкт-Петербурге, а тот, что родился в бывшей столице, можно увидеть в столице нынешней – в Третьяковской галерее.