Предыдущая публикация
Отдайте его мне
Марфа Семеновна торопливо шла по грунтовой дороге, часто оглядываясь назад. Сердце бешено колотилось в груди, пот ручьем лился на глаза, она жадно хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
После каждого шага ей хотелось остановиться, чтобы отдышаться. Но нет, нельзя…
Марфа очень боялась, что её увидят и тогда она точно не отвертится.
«Какой позор!» — с ужасом представляла она себе, ЧТО БУДЕТ, если её поймают с поличным.
К счастью, поблизости никого не было. Председатель колхоза еще днем уехал по делам в город, и все работники фермы с радостными лицами ушли домой пораньше.
Марфа осталась.
Её любимая Маруська уже второй день не ест ничего, потому что кормить нечем. Жалко животинку. Очень жалко.
Не виновата корова, что её хозяйке заработную плату уже месяц не платят.
Поэтому Марфа и пошла на преступление, чего никогда ранее не делала.
Дождавшись, когда сторож скроется в своей «будке», она вынесла с фермы два ведра с отрубями.
Тонкие металлические ручки очень больно врезались в женские ладони.
Но Марфа сжимала пальцы крепче и несла дальше. «Своя ноша не тянет» — усмехнулась старушка.
Дорога проходила рядом с кладбищем, которое за последние годы стало заметно больше.
Семеновна с грустью посмотрела куда-то вглубь, ища взглядом родные её сердцу холмики.
Тяжелая судьба досталась ей.
В прошлом году она похоронила мужа, а два месяца назад — сыновей, которые разбились на машине.
«Может, свернуть на кладбище да остаться там? — обреченно подумала Марфа.
«Зачем мне жить теперь?».
Идея была заманчивой. Но что-то не давало ей смириться с этой мыслью. «А Маруся?» — вспомнила она.
Мысли о корове заставили её прибавить шаг. «Некогда ей о кладбище думать. Надо домой! Дома Маруська голодная дожидается свою хозяйку в надежде, что она, наконец, накормит её. А она накормит! Вот целых два ведра несет. Дойти бы только».
В этот самый момент Марфа услышала шум двигателя и глаза её стали широкими-широкими от ужаса. «Председатель едет! Точно он. Больше некому».
Она уже представила, как её в наручниках выводят из дома, а Маруська жалобно мычит и горько плачет. Никогда она больше не увидит свою хозяйку, а через некоторое время «добрые» соседи пустят её на мясо.
«Нет! Не бывать этому!».
Марфа вдруг резко рванула в сторону и побежала с ведрами в сторону могилок.
Звук мотора становился ближе, а сердце её уже готово было выпрыгнуть из груди и поскакать дальше вдоль мрачных оградок, окрашенных в черный цвет.
Вдруг она заметила разросшийся куст сирени рядом с одной из могилок и нырнула туда.
Марфа поставила ведра на землю, а сама вплотную прижалась к холодному граниту.
Памятник был большой, на две персоны, а она — компактная. Поэтому с дороги увидеть её не получится.
Еще и ветви сирени накрывали её сверху.
Даже если рядом пройти — не заметишь. Она замерла и стала смотреть на дорогу.
Это действительно был председатель…
Он прополз мимо на скорости 20 км/ч.
Её показалось, что он будто специально издевался над перепуганной вусмерть старушкой. Будто знал, что она сидит там, и нарочно сбавил скорость.
На самом деле это дорога такая — «убитая». Поэтому не разгонишься особо.
Но со страху чего только не подумаешь.
Когда машина председателя скрылась за поворотом, Марфа Семеновна облегченно выдохнула.
«Слава Богу, обошлось…» — ликовала она.
Выждав минут пять-шесть, Марфа собралась уже выходить из укрытия, как вдруг услышала голоса.
«Кого это принесло на кладбище после заката?» — искренне удивилась старушка.
Голоса принадлежали местным мальчишкам.
— Слушай, Егор, а вкусное это печенье песочное! Надо попросить мамку купить такое же в магазине.
— Не-е, мне конфеты шоколадные больше понравились. А печенье это скрипит на зубах…
— Смотрите, котенок! — крикнул третий.
— Ах, он такой! Наши конфеты ест! Поймать и наказать! — скомандовал Егор.
Марфа Семеновна отчетливо услышала топот ног и даже дышать перестала, когда поняла, что эти ноги остановились рядом с той могилкой, где она так старательно пряталась.
«Вот и попалась, старая…».
— Лови его!
— Давай, я сбоку зайду!
— Всё, поймал!
Котенок жалобно замяукал, когда оказался в руках одного из пацанов.
Что они делали с ним, Марфа не видела. Но сразу поняла, что ничего хорошего.
— Ну что, ничейный? Попался? Думал, что ничего тебе не будет, да? Ах, ты…
Марфа поняла, что малыш его поцарапал. А может, даже укусил за палец.
— Ну я тебе сейчас дам! — снова услышала она знакомый голос. — Думал, что можно без спроса наши конфеты есть? — отчитывал его «самый главный».
А его верные друзья дружно гоготали, наблюдая, как Егор поднимает котенка за шкирку и дразнит печенькой.
Голос парнишки действительно показался ей знакомым. Очень-очень знакомым.
«Так это же Егор, Василия сын! Никогда бы не подумала, что он на такое способен. Из богатой же семьи...».
— А давай ему усы подпалим! — предложил кто-то. — У меня и спички с собой есть.
— А давай! — согласился Егор.
Вот тут уже Марфа Семеновна и не выдержала. Не могла она допустить акта живодерства.
— Ребятушки, миленькие, не издевайтесь над животным. Лучше отдайте его мне, — приглушенным голосом сказала она, протягивая вперед руку.
Причем саму старушечью руку видно не было, «затерялась» она среди венков. Только ладонь. С длинной кровавой линией, оставшейся от металлической ручки ведра.
— А-а-а! — закричал Егор и бросил котенка на могилу. — Это покойница! Бежим!
И мальчишки побежали.
Да так быстро рванули, что постоянно натыкались то на старые пни, то на оградки.
Егор порвал новые штаны и потерял кроссовку. Друг его, Алешка, поцарапал лицо, пробираясь через туйки, а третий паренек и вовсе сознание потерял на выходе из кладбища.
Пришлось его друзьям на себе тащить обмякшее тело почти до самого дома.
Дождавшись, когда стихнут крики, Марфа Семеновна вылезла из-за памятника, перекрестилась несколько раз, попросила прощения за вторжение, потом взяла маленького дрожащего котенка на руки.
— Ох, и натерпелся ты, малыш! Ну всё-всё, не бойся. Со мной теперь будешь жить.
Спрятав котенка за пазухой, Марфа достала ведра из-под куста сирени и вышла на дорогу.
Темнело. Но еще можно было нормально передвигаться без фонарика. Она прошла уже половину пути, как вдруг...
...услышала приближающийся звук двигателя.
В этот раз прятаться ей было уже негде (кладбище осталось позади) и Марфа растерялась.
Потом поставила ведра на землю. «Значит, Богу угодно, чтобы наказали меня по всей строгости».
Буквально через несколько секунд машина догнала старушку и мотор заглох.
— Семеновна, а ты чего тут делаешь? — прокричал Василий Петрович, выходя на дорогу.
— Да вот, домой иду…
— Так давай подвезу. Зачем тебе такие тяжести на своем горбу таскать?
Василий открыл багажник, сам поставил ведра с отрубями, задумавшись лишь на минуту, и помог Марфе забраться на переднее сиденье.
— Вася, сказать тебе хочу…
— Говори, Семеновна.
— Отруби эти я на ферме взяла. Без спроса. Ну получается, что украла. Готова понести наказание.
— А что, проблемы у тебя?
— Да, Вася. Зарплату ты задерживаешь, а корову мне кормить нечем. Она уже скоро копыта с рогами отбросит.
— Слушай, а чего же ты молчала? Подошла бы ко мне, порешали бы, — рассмеялся Василий.
— Да все же знают, что ты никому ничего не даешь. Даже в долг. Разве был смысл говорить?
— Конечно! Ты, в отличие от этих лодырей, работаешь от звонка до звонка и обязанности свои исправно выполняешь. Я же всё вижу. Даже премию хотел выписать, только вот проблемы сейчас с деньгами.
— Ну теперь чего уж…
— А ты что, помирать собралась? — снова рассмеялся Василий Петрович.
— Нет. В тюрьму.
— Семеновна, перестань! Я тебе завтра несколько мешков отрубей этих привезу лично! Просто так. И зарплату первой выплачу, и премию выпишу. Только вот деньги придут.
Марфа Семеновна так растрогалась, что даже не заметила, что слезы из глаз потекли.
— А это кто у тебя за пазухой копошится? Уж не цыпленок ли? — спросил Вася, заметив странные движения под одеждой.
— Нет, — улыбнулась Марфа. — Котенка вот маленького на кладбище подобрала.
Она достала малыша и показала Василию. Тот его погладил и даже подмигнул. Мол: в хорошие руки ты попал.
— Ему ведь одному не выжить. Да и мальчишки жизни ему не дадут… Изверги!
Марфа Семеновна вдруг резко замолчала, поняв, что сболтнула лишнее.
— Что еще за мальчишки?
— Не знаю, просто сказала… — стала оправдываться Марфа Семеновна.
— Вижу же, что врешь. Говори давай. Егорка мой это был, да? С друзьями своими?
Старушка кивнула.
— Я просто заметил их, когда на ферму ехал. Да они быстро спрятались. Поэтому подумал, что показалось. Ну ничего, я с ним воспитательную беседу дома обязательно проведу.
Не хотела Марфа сдавать мальчишек. С детства не привыкла ябедничать. Но раз так получилось — может, к лучшему?
Машина остановилась возле дома Семеновны.
Василий занес ведра во двор, попрощался и поехал в сторону своей усадьбы, настраиваясь на серьезный разговор с сыном. Давно уже пора по душам с ним поговорить.
Марфа Семеновна сразу побежала в коровник кормить Маруську. А та встретила её радостным «Му-у-у».
Котенок тем временем осваивался потихоньку. Теперь ему тут жить.
А когда Марфа доила корову, он осторожно подсматривал за ней. Хотел подойти, но боялся Маруськи. Справившись, старушка сама подошла, улыбаясь.
— Что, боишься корову? Ничего, подружитесь с ней обязательно. А пока пойдем с тобой пить молоко!
Котенок с радостью согласился.
Теперь Марфа Семеновна точно не будет про кладбище думать. На кого она оставит Маруську с Кузей?
__
Заметки о животных
Следующая публикация
Комментарии 9